Издание National Interest Online опубликовало аналитическую статью под названием «Is the Eurasian Economic Union Slowing Coming Apart?» — «Означает ли замедление деятельности Евразийского экономического союза начало процесса расформирования этой организации?».
В предисловии к ней говорится так: «ЕАЭС – ответ России на Европейский Союз – уже не представляет собой столь уж сплоченный альянс».
Далее уже в самой статье излагается следующее: «В целом же имеются серьезные политические, экономические и цивилизационные противоречия между государствами-членами Евразийского блока.
Например, Казахстан также является членом Тюркского совета, в который входят исторические соперники Армении — Турция и Азербайджан. Официальная Астана активно лоббирует турецкие и азербайджанские интересы в рамках ЕАЭС, ограничивая способность Москвы оказывать Еревану одностороннюю поддержку. Так, по требованию казахских властей саммит Евразийского межправительственного совета был перенесен из Армении в Россию. На такой шаг Астана пошла с тем, чтобы не вызывать раздражения у Баку».
Тут имеется в виду реакция казахстанского руководства на Апрельскую войну 2016 года между вооруженными силами Армении и непризнанной Нагорно-Карабахской Республики (НКР), с одной стороны, и войсками Азербайджана, с другой. Ее еще называют Четырехдневной войной. Столкновения на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе начались в ночь на 2 апреля 2016 года и длились три с половиной дня. 5 апреля сторонами было объявлено прекращение боевых действий. Соглашение о перемирии было достигнуто при посредничестве официальной Москвы. А вот официальная Астана тогда, ровно год назад, в очередной раз оказалась поставлена в неловкую ситуацию из-за Нагорного Карабаха. Причем как в прошлогоднем, так и в предыдущем случае она попадала в такое положение именно вследствие своих собственных инициатив. Если прошлой весной дипломатический сыр-бор разгорелся из-за отказа премьер-министра РК Карима Масимова от участия в саммите глав правительств Евразийского экономического союза, который должен был состояться 8 апреля 2016 года в Ереване, то летом 2010 года он возник после заявления тогдашнего министра иностранных дел Казахстана Каната Саудабаева относительно урегулирования карабахского конфликта.
И вот что еще примечательно. Если во второй раз официальная Астана была – в некоторой степени – вынуждена пойти на демарш вышеуказанного характера в свете происходивших буквально накануне того армяно-азербайджанских столкновений, то в первом случае каких-либо серьезных обстоятельств, принуждающих ее проявлять могущую вызвать раздражение официального Еревана инициативу, не было.
Издание NEWS.am тогда опубликовало материал под названием «Saudabayev's statement casts shade on both Kazakhstan and OSCE, RPA member says», в котором говорилось о том, что «заявление Саудабаева бросает тень на Казахстан и на ОБСЕ». О чем же речь шла? Об этом в указанном материале говорилось так: «Заявление казахского министра иностранных дел, действующего председателя ОБСЕ Каната Саудабаева о необходимости вовлечения Турции в процесс мирного урегулирования карабахского конфликта противоречит решению Постоянного совета ОБСЕ о нейтралитете председательствующей страны в урегулировании карабахского конфликта», — сказал «NEWS.am» секретарь Республиканской партии Армении (РПА) Эдуард Шармазанов. По его словам, такие заявления бросают тень на Казахстан и на ОБСЕ. «Любая попытка вовлечь Анкару в карабахский мирный процесс обречена на провал, и только три страны-сопредседателя – Россия, США и Франция – являются единственными уполномоченными заниматься этой проблемой. Любой другой формат не приемлем для армянской стороны», — сказал Шармазанов. Сам Азербайджан заявил, что вовлечение Анкары в мирный процесс невозможно, так как необходимо согласие армянской стороны. «Если Саудабаев хочет помочь Турции, пусть он скажет, как решить курдский вопрос и проблемы с демократией», — заявил Шармазанов».
«Казахстан подчеркивает ключевую роль Турции в карабахском мирном процессе», — заявил тогдашний казахский министр иностранных дел Канат Саудабаев, являвшийся на то время еще и действующим председателем ОБСЕ. Сказал он это на пресс-конференции вслед за встречей со своим турецким коллегой Ахметом Давутоглу, состоявшейся 21 июня 2010 года. В заключительной части вышеназванного материала сообщалось следующее: «Казахстан изначально предложил свое посредничество в процессе мирного урегулирования карабахского конфликта в ходе визита К.Саудабаева в Армению. Однако Ереван квалифицировал посредничество Казахстана как нежелательное».
Что и говорит, конфуз тогда получился серьезный. В прошлом году история в некотором роде повторилась. Причем указанная ситуация усугублялось тем, что за время, прошедшее после предыдущего случая, Казахстан на формальном уровне сблизился с Арменией еще тесней, чем прежде. Теперь эти две постсоветские республики объединяет членство не только в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), но и также во вновь созданном Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Азербайджан же никак не связан ни с первой, ни со второй из этих двух межгосударственных организаций.
А ведь подобного рода странности внешней политики официальной Астаны явно не ограничиваются примерами, связанными с вышеуказанными тремя государствами.
Взять в качестве иллюстрации к такому выводу хотя бы особенности ее позиции в отношении российско-грузинского конфликта недавнего прошлого. Предварительно напомним о том, что Республику Казахстан и Российскую Федерацию объединяет членство не только в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), но и также в недавно созданном Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). А вот Грузия так же, как и Азербайджан, никак не связана ни с первой, ни со второй из этих двух межгосударственных организаций.
В свое время в зарубежной прессе появлялась информация о том, что казахстанская сторона в 2004-2008 годах, то есть в период, предшествовавший российско-грузинской войне, сделала финансовое вливание в экономику Грузии в размере порядка $10 млрд. в виде прямых иностранных инвестиций. Чтобы было понятно, какие это огромные финансы для Казахстана как инвестора и для Грузии как получателя инвестиционного капитала, приведем такие сопоставительные данные.
За весь период с начала 1990-ых годов до 2008 года огромная Россия вложила в экономику Армении, государства, являющегося стратегическим союзником Москвы в Закавказье и сопоставимого по всем параметрам с Грузией, 1,5 млрд. долларов. А российская экономика, кстати, больше казахстанской экономики, по меньшей мере, на порядок. Тем не менее, получалось, что скромный Казахстан вложил в Грузию, с которой он после выхода последней из СНГ уже вместе ни в одном постсоветском межгосударственном объединении не состоит, вложил инвестиций в 6 с лишним раза больше, чем великая держава Россия – в экономику Армении, своего единственного военно-политического союзника в Закавказье. Едва ли можно допустить мысль, что в качестве реального или потенциального партнера Грузия могла представлять для Казахстана примерно такую же ценность, какую для России представляет Армения. Не будь в распоряжении официальной Астаны колоссальных углеводородных ресурсов, цены на которые на международных рынках тогда непрерывно росли, не было бы и той громаднейшей материальной и финансовой поддержки Грузии под началом М.Саакашвили, которую Казахстан в действительности оказал ей в 2004-2008 годах. А соответственно, не будь такой гигантской казахстанской помощи грузинской стороне за столь короткий срок, едва ли официальный Тбилиси оказался бы в состоянии не то, чтобы вступить в вооруженную конфронтацию с Россией, но и даже позволить себе сколько-нибудь серьезную ссору с Кремлем. Потому что при отсутствии Казахстана в качестве главного иностранного инвестора и финансово-сырьевого донора Грузии у нее, как и в прежние годы, сохранялась бы исключительная экономическая зависимость от России. Чего стоит один только вопрос оплаты счетов за потреблявшийся тогда грузинской столицей газ. А ведь продолжай грузинское государство экономически зависеть от Москвы так же, как это было в 1990-ые годы, официальному Тбилиси и в голову не пришла бы мысль повести себя в отношении Кремля так дерзко и вызывающе, как он это в действительности делал тогда.
Исходя из вышеизложенных примеров, можно, думается, заключить, что многовекторная внешняя политика Астаны порой принимает амбивалентный характер.
А как еще может называться то, что государство, будучи военно-политическим и экономическим союзником какой-либо страны, при возникновении у нее противоречий или даже конфликтов со своими соседями, симпатизирует не столько ей, сколько ее оппонентам?!
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.