Казахстан и ОПЕК – это сила!

Астана хотела бы повышения мировых цен на нефть, но без бремени ограничений по добыче

Соглашение Казахстана с ОПЕК, подписанное в Вене 10 декабря 2016 года, очень наглядно демонстрирует двойственность и противоречивость позиций Астаны. С одной стороны Ак Орда заложница мировых цен на «черное золото» и по идее должна поддерживать международные соглашения, направленные на повышение нефтяных котировок. С другой стороны, большую часть нефтедобычи правительство Казахстана не контролирует, так как она регламентируется соглашениями о разделе продукции (СРП). В результате Астане отведена в подобных раскладах в первую очередь имиджевая и политическая роль. Ну а с третьего ракурса Республика Казахстан крайне не любит обременительные вещи и старается от них как можно быстрее избавиться.

Казахстан и ОПЕК

«КазМунайГаз», в прошлом «голубая фишка» казахстанской экономики, ныне выглядит не очень привлекательно. В принципе, данная нацкомпания всегда имела большой груз кредитов и всевозможных финансовых обязательств. Однако обслуживать долги и проценты по ним в период $100 за баррель и $50 – это большая разница. То есть при двукратном падении мировых цен на «черное золото» доходность главного государственного нефтяного оператора упала не в два раза, а до уровня минимальной рентабельности. К тому же у «КМГ» имеется обширная специфическая нагрузка. «Озенмунайгаз» в Жанаозене сфокусирован в своей производственной деятельности не на прибыль, а на создание рабочих мест. «КазМунайГаз» в компании с другими нацкомпаниями занимается строительством Астаны. Rompetrol в свое время был куплен «КМГ» за $4 млрд, а сейчас фирму не могут продать за $1 млрд. В общем, продолжать можно долго.

Когда Казахстан подписал соглашение о сокращении нефтедобычи в качестве одного из государств неОПЕК, то там сразу оговаривалось, что Тенгиз, Карачаганак и Кашаган данный документ ни к чему не обязывает. Там индивидуальный правовой режим и экономическая целесообразность задается акционерами, а не государственной линией. По декабрьскому соглашению в Вене 1,2 млн барр/сутки сокращают страны ОПЕК, а 558 тыс. барр/сутки берут на себя государства неОПЕК. Львиная доля сокращения там полагается на Россию, но и у Казахстана есть обязательство уменьшить нефтедобычу на 20 тысяч баррелей в день.

Постсоветское пространство породило целую культуру неработающих договоров и соглашений. То есть подписание любой бумаги не является гарантией ее исполнения. СНГ – это целый массив неработающих межгосударственных договоренностей, который плавно дрейфует в формат Евразийского экономического союза. Астаной данная «культура» была перенесена и на соглашение с ОПЕК.

Согласно отчета Международного энергетического агентства за март 2017 года, Казахстан не только не сократил добычу нефти и газового конденсата, но и в январе-феврале нарастил ее на 40 тысяч баррелей в сутки, а потом еще на 40 тысяч. Но здесь опять ситуация двоякая. Объемы нефтедобычи выросли в первую очередь из-за Кашагана, который в соглашении не учитывается. Но если бы все участники международного договора на одних месторождениях добычу «черного золота» сократили, а на других повысили с перекрытием, то ни о каком росте мировых цен не могло быть и речи. По факту большинство подписантов соглашения свои обязательства выполнили, из-за чего объем предложения на международном рынке снизился и цены подросли.

У роста мировых цен есть еще одна сторона. Когда они идут вверх, то поднимается рентабельность американской сланцевой нефти. США ни в какие договоренности с ОПЕК заведомо не вступают, однако игроком на международном рынке являются очень мощным. Дональд Трамп снял запрет на экспорт американской нефти и теперь местная нефтедобывающая промышленность находится в резонансе с глобальной ситуацией по отрасли.

Одно время считалось, что предел рентабельности сланцевой нефти из США – это $80 за беррель. Но количество бурильных установок стало падать лишь тогда, когда мировая цена опустилась ниже $60. Однако американские сланцевые компании быстро совершили рывок в рентабельности. С одной стороны, они находятся в режиме льготного налогообложения и субсидий со стороны своего правительства, а с другой всячески совершенствуют технологии добычи и производственную логистику. Фактически $50 за баррель превращаются в комфортную цену для большинства сланцевых производителей нефти в нынешней бизнес-модели США.

Принимая во внимание выше изложенные моменты, Казахстан в определенной мере поступает честно, когда устами министра энергетики Каната Бозумбаева заявляет о необходимости «плавного выхода» из соглашения с ОПЕК. Находиться за столом переговоров после того, как не выполнил предыдущие обязательства, как-то неуместно. Но что делать потом, когда мировой рынок снова насытят углеводородами и опять будет нужно что-то решать с сокращением нефтедобычи?

Для Астаны идеальной была бы ситуация «безбилетника», когда другие обеспечивают высокие мировые цены на «черное золото», а она избавлена от любых обязательств. Однако среди нефтедобывающих государств планеты Казахстан совсем не из тех, кого можно назвать незаметным. Аргумент о том, что в стране все построено на нефти и каждый миллиард баксов на счету, другими нефтедобывающими странами как убедительный не воспринимается. Ряд государств вообще в состоянии сводить концы с концами только при $100 за баррель. Никто ведь никого не заставляет не производить структурных реформ и во всем полагаться лишь на нефтедоллары.

Соглашение с ОПЕК стало своеобразным тестом надежности для Астаны. Ведь не всегда во главу угла ставятся размеры той же нефтяной отрасли – порой куда важнее надежность и аккуратность в соблюдении достигнутых договоренностей, способность нести часть общего бремени и неудобств. Развитие событий показало, что пока Казахстан еще не готов покинуть детскую лигу мировых игроков.

***

© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.