Курдистан появляется в регионе, где свободного места для него нет – на политической карте мира данная территория входит в границы Ирака, Турции, Ирана и Сирии. Тем не менее, референдум 25 сентября о независимости Иракского Курдистана стал своеобразным выдавливанием зубной пасты из тюбика, после которого вернуть ситуацию назад уже невозможно. Процесс геополитического переформатирования Ближнего и Среднего Востока перешел в открытую фазу и теперь можно спорить лишь о сроках, масштабе и глубине предстоящих событий.
Когда в тренде очередной длинной волны истории было создание империй и больших государств, на территории нынешнего Курдистана имелись сравнительно скромные государственные образования, которые можно классифицировать как княжества. Экспансионистские Османская империя и Персия в ходе завоевательных войн фактически поделили их между собой.
Курды никогда не отличались однородностью, отсюда многообразие их диалектов и религиозные отличия, хотя мусульмане-сунниты составляют очевидное большинство. При этом десятилетие за десятилетием внутриэтническая консолидация курдов растет. Видимо, фактор современных масс-медиа, затяжных и жестоких войн работает на усиление этнического самосознания. Этническая среда в местах традиционного проживания курдов за столетия тоже изменилась. Например, после геноцида армян в годы Первой мировой войны курды стали этническим большинством в ряде районов, где до этого доминировали армяне.
Когда страны-победительницы перекраивали карту Османской империи после ее поражения в Первой мировой войне, то свой надел государственности первоначально полагался и курдам. Однако в конце концов курдам – бывшим подданным Османской империи – в своем государстве Великобритания и Франция отказали.
Даже в пределах Курдистана, не говоря уже о «советских» курдах, их судьба складывалась неодинаково. В Иране они достаточно полно инкорпорированы в жизнь государства и общества. В Турции десятилетиями вели партизанскую войну. В Сирии курды находились на маргинальном положении и серьезно заявили о себе только в ходе последней гражданской войны и противостояния Исламскому государству. Игра Истории пошла таким путем, что авангардом курдской государственности выпало стать Ираку.
При Саддаме Хусейне иракские курды подвергались дискриминации, а занимаемые ими территории власти Багдада в меру сил и возможностей старались арабизировать. Отсюда ответная волна миграции арабского населения из курдских районов после падения режима Саддама Хусейна в результате военного вторжения США и их союзников в 2003 году.
Когда к власти в Багдаде пришли шииты, которые тоже притеснялись в саддамовском Ираке, то курды и новые политические лидеры поначалу находили общий язык (насколько об этом вообще можно говорить в условиях непрекращающейся гражданской войны). Расклады сильно поменялись после создания ИГИЛ (потом переназвалось в Исламское государство). В 2014 году исламисты провели широкомасштабное наступление на Багдад, которое чуть не закончилось взятием иракской столицы. Фактически Багдад защитили иранские части КСИР под командованием иранского же полководца Касема Сулеймани. Курды тем временем выбили игиловцев из Киркука, который очень богат нефтью, но в собственно границы Иракского Курдистана никогда не входил.
Винтовка рождает не только власть, но и государственность. Став главной военной силой на севере Ирака и союзником Вашингтона в его прочтении войны с терроризмом, курды стали активнее продвигаться в вопросах строительства собственной государственности. Сыграл свою роль и экономический фактор. 17% расходной части бюджета Ирака полагалось на финансирование курдской автономии. Падение мировых цен на нефть финансовые возможности центральной власти Ирака сильно подорвало, а как результат Багдад сократил ресурсные потоки в Курдистан. В общем, мозаика сложилась так, что Масуд Барзани пришел к выводу о необходимости референдума.
Масуд Барзани является президентом Иракского Курдистана с 2005 года. Эксперты и наблюдатели характеризуют его как человека прагматичного и реалистичного, верного данному слову и лишенного тяги к максимализму и экстремизму. В общем, когда осторожный человек, политик и государственный деятель принимает решение о проведении референдума, значит, время и условия к этому полностью созрели. Но вот к чему они созрели – здесь надо разобраться. Вполне возможно, что условия созрели для торга под сенью референдума, который подавляющим большинством участников при явке свыше 72% высказался за курдскую независимость. В любом случае, Барзани предлагает Багдаду переговоры, а не развертывание боевых действий.
Вопрос, вынесенный на референдум, был сформулирован с размахом и с двойным дном одновременно: «Вы хотите, чтобы регион Курдистан и курдские территории за его пределами стали независимым государством?». Как результат, политические элиты напряглись во всех государствах, которые можно отнести к условным этническим границам области Курдистан. В иранском Курдистане были приведены в состояние повышенной боевой готовности части Корпуса стражей исламской революции. Президент Турции Реджеп Эрдоган заявил накануне мероприятия, что «референдум представляет непосредственную угрозу национальной безопасности Турции». Здесь надо напомнить, что именно на подконтрольной Анкаре территории находится самое большое количество этнических курдов. Багдад был против референдума по определению, ибо это предпоследний шаг к концу единого Ирака. Последним шагом станет официальное объявление о создании независимого Курдистана по итогам проведенного референдума. Погруженной в гражданскую войну Сирии независимое курдское государство территориальной целостности отнюдь не добавляет.
Фактически из всех государств открытую поддержку курдскому референдуму в Ираке выразил только Израиль. Тамошний глава правительства Биньямин Нетаниягу отметил, что «Израиль поддерживает легитимные попытки курдского народа создать собственное государство». Эксперты объясняют подобную позицию Тель-Авива тем, что арабский мир получит нового серьезного противника и тем самым переключит значительную часть ресурсов на борьбу с ним. С Турцией у Израиля отношения при Эрдогане расстроились, а потому турецкие проблемы евреев волновать перестали.
Иран, который поддерживает центральное правительство в Ираке, выступил против проведения референдума. С другой стороны, даже появление независимого Курдистана для Тегерана не столь критично, как для Анкары. «Шиитский полумесяц» от Ирана через Ирак в Сирию и Ливан с последующим выходом на акваторию Средиземного моря и при Курдистане сможет функционировать.
Иракский Курдистан не имеет выхода к морю. Но если проект наберет размах, то пробиваться ему придется в сторону Сердиземноморья. Потенциальных рисков просто чудовищное количество. Возможно, из-за этого отрицательное отношение к референдуму выразили Великобритания и Франция. Европа до сих пор находится под впечатлением от волны беженцев из-за войны на территории Сирии и Ирака. А тут Исламское государство не добито, плюс активно проявляет себя еще одна весьма взрывоопасная зона.
США и Россия официально высказались к планам по созданию нового государства на Ближнем Востоке неодобрительно. Для американцев столь жесткая позиция даже неожиданна, ведь в последнее время именно курды стали главными союзниками Вашингтона в этом регионе, оттеснив на второй план Турцию. Однако практическая работа и громкие политические заявления не всегда совпадают, что и продемонстрировал «курдский вопрос» в американском прочтении.
Тот факт, что вслед за проведением референдума не последовало объявления независимости Иракского Курдистана, говорит о продолжении тонкой игры – Восток все-таки. В Иракском Курдистане безработица составляет 20% экономически активного населения и порядка 30% людей живут за чертой бедности. С такими показателями ввязываться в новую войну неразумно. А вот позиции для торга в свете проведенного референдума становятся мощнее. В любом случае прецедент создан, переформатирование Ближнего Востока не только не остановилось, но и получило дополнительный импульс.
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.