Что же изменилось тогда? Объективно ничего, если не считать объявления начала реализации проекта Шелковый путь 2.0, юго-западный (средний) коридор которого должен пройти через Иран, и изъявления американцами готовности договориться с иранцами по ядерной программе Тегерана и снять все санкции против него вопреки отчаянным возражениям израильтян против такого «плохого» мира.
С приходом Дональда Трампа к власти в Вашингтоне маятник качнулся в другую сторону. Америка вышла из «ядерной сделки» с Ираном и теперь наращивает давление на Тегеран. Чем объясняется такая трансформация? Похоже на то, что Вашингтон требует еще больших уступок со стороны иранской элиты. Ему, видимо, нужно, чтобы Иран выступал не независимым игроком, а младшим партнером Запада. Эксперты указывают на то, что Вашингтон, если ему удастся убедить иранскую сторону сколько-нибудь подчиниться своим требованиям, может пойти, со своей стороны, на уступки и даже предложить Тегерану участие в реализации «новой стратегии» Белого дома на Ближнем Востоке.
Но если Иран, как полагает Виктор Н.Корпус в своем вышеназванном материале из газеты Manila Times, «поддастся американцам, это откроет перед США обширные просторы Евразии и даст им возможность ее контролировать». Ставки в рассматриваемой глобальной геополитической игре большие. И она теперь уже напрямую касается Казахстана. И это не просто слова.
Свыше 110 лет назад сэр Хэлфорд Джон Макиндер, британский географ и политик, признанный в качестве создателя западной геополитики, выдвинул предположение, что будущее глобальное господство станет основываться на контроле не морских путей, который прежде осуществляли англичане, а теперь осуществляют американцы, а гигантского континентального массива, который он называл «Евро-Азией».
И тот, кто хочет владеть Мировым Островом (Евразией), должен, по его словам, сначала добиться права властвовать над Центральной Азией в качестве эпицентра планеты или Сердца земли.
Казахстан, в свою очередь, представляет собой основную часть центрально-азиатского региона. Еще сто с лишним лет после геополитического открытия, сделанного сэром Макиндером в 1904 году, Центральная Азия продолжала прозябать в качестве континентально замкнутой глубинки, отстоящей далеко от морей и, соответственно, основных маршрутов торговых связей в мире. Но теперь то, что в свое время предвидел основоположник геополитики, вроде как начинает сбываться. Он, напомним, говорил, что будущие железные дороги «помогут сотворить… чудо в степи», и они, мол, подорвут своей дешевизной морской транспорт и сместят центр геополитической власти в сторону суши.
Именно такую трансформацию собирается проделать Китай, и он хочет использовать Казахстан как транзитную территорию для дальнейшего продвижения своих маршрутов или коридоров в северо-западном и юго-западном направлениях. Китайцы утверждают, что такая трансформация послужит всеобщему благу и что ее реализация окажется выгодной всем странам и народам.
Но ведь Макиндер говорил о том, что такие железные дороги, какие должны составить основу коридоров Шелкового пути 2.0, подорвут конкурентоспособность морских перевозок и, как следствие, сделают хозяином положения ту державу, которая стоит за ними.
Возникает вопрос: как отнесутся к такой перспективе те, чье могущество зиждется на контроле морских путей и подкрепляется кольцом военных баз, окружающих по периметру всю Евразию от Норвегии до Японии? Вряд ли Запад, а, прежде всего, англо-саксонский мир, приходит в восторг от нее.
Ведь выдвижение Китая на позицию крупнейшей в мире экономики, немыслимое сто лет тому назад, представляет собой нечто совершенно новое, доселе невиданное. И оно определенно грозит опрокинуть морскую геополитику, которая формировала мировую державу за последние пятьсот лет. В том числе в течение последних четырех столетий со времени состоявшегося в 1588 году разгрома испанской Великой армады миром фактически правили и продолжают править англосаксы. Под таким названием имеются в виду собственно англичане, обретшие вскоре после победы в той битве с испанцами положение «владычицы морей», и американцы, унаследовавшие от них вследствие состоявшихся в XX веке войн статус мировой державы.
Китайцы, которые собираются придти им взамен, идут другим путем. Они не создают по примеру британцев могущественный военно-морской флот и не формируют по модели американцев колоссальную аэрокосмическую армаду, а проникают глубоко внутрь Евразии в попытке переформатировать геополитические основы глобальной власти. При этом китайцы используют столь трудноуловимую стратегию, успешно ускользающую от внимания североатлантических элит, что публично даже на Западе до сих пор некоторыми высказываются сомнения относительно наличия у них намерения сместить мировой центр силы в глубину суши. Такие люди, правда, составляют меньшинство. Большинство же экспертов и наблюдателей на Западе все же задаются вопросом о том, не является ли инициатива Шелкового пути заявкой Китая с целью самовыдвижения на позицию могущественной сухопутной и морской державы в качестве реакции на поворот США в сторону Азии. Или о том, не собирается ли он посредством этого проекта компенсировать избыток производственных мощностей у себя на внутреннем рынке и попутно обеспечить себе больший вес и голос в мировой финансовой системе.
Их оппоненты в Поднебесной как бы в ответ на это заявляют, что китайское сознание никогда не бывает зацикленным на какой-либо геополитической или геоэкономической теории. И в подтверждение такого вывода ссылаются на следующее высказывание Конфуция: «Тот, кто хочет успеха, должен создать возможность для преуспеяния других». Они утверждают, что инициатива «Один Пояс, Один Путь», включающая в себя Экономический пояс Шелкового пути и Морской Шелковый путь XXI века, представляет собой предложение занять место в экономическом железнодорожном экспрессе Китая. По их словам, речь идет об общественном продукте на благо всего мира.
Но сейчас, как считается, свыше половины человечества живет в прибрежной зоне в пределах 100 км или 60 милей от морского или океанского берега. Подавляющее большинство крупнейших в мире городов находится именно там. Когда говорят, что порядка 70% людского населения Земли сосредоточено на 7% территории, имеется в виду именно то, что свыше двух третей человечества обитает в прибрежной зоне. В Евразии живет ¾ всех людей, и она включает в себя все 4 региона наиболее крупного скопления людского населения Земли. А именно — Восточную Азию, Южную Азию, Юго-Восточную Азию и Европу. Даже частичное перемещение стратегического центра тяжести с прибрежной зоны в глубинные континентальные районы Евразии или, по выражению Макиндера, Мирового Острова предполагает возникновение той или иной степени деградации, прежде всего, в вышеуказанных регионах, где сосредоточено свыше половины человечества. Так что Экономический пояс Шелкового пути, во всяком случае, может проявить себя не столько как чистое благо, сколько как обоюдоострый меч, который к тому же может поспособствовать опрокидыванию морской геополитики, служившей основой мировой державы за последние пятьсот лет. Потому что ожидается, что попутно произойдет перемещение локуса геополитической власти с морской периферии вглубь континента, туда, где расположен, по определению Макиндера, эпицентр планеты, названный им Сердце земли. То есть – в Центральную Азию, где ключевую позицию занимает Казахстан.
***
© ZONAkz, 2018г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.