Алматы. 9 октября. КазТАГ – Тулкин Ташимов. Согласно данным комитета по статистике министерства национальной экономики Республики Казахстан за январь-июль 2018 года внешнеторговый оборот республики увеличился на 20% и вырос с $43 251,8 млн до 51 944,4 млн. В страны Содружества Независимых Государств (СНГ) этот показатель вырос на 10,6%, увеличившись с $12 296,8 млн до $13 604,8 млн, другие страны – на 23,9%, с $30 955 млн до $38 339,6 млн, всего со странами Евразийского экономического союза (ЕАЭС) – на 10%, с $9803,8 млн до $10 783,5 млн.
При этом Казахстан за январь-июль 2018 года экспортировал в Россию на 15,2% больше – с $2653,5 млн до $3057 млн, а импортировал из России на 7,2% больше – с $6400 млн до $6858,9 млн.
Вот этот дисбаланс между экспортом и импортом с нашим основным торговым партнером по ЕАЭС вызывает много вопросов. С ними экономический обозреватель Казахского телеграфного агентства (КазТАГ) Тулкин Ташимов обратился к члену президиума Общенациональной социал-демократической партии (ОСДП) «Азат», политологу и экономисту Петру Своику.
***
— Когда и при каких обстоятельствах появились эти диспропорции в торговле с Россией?
— Они появились не сегодня, имеют исторический характер и отражают структурное отставание казахстанской экономики от российской. Казахстан в основном экспортирует в Россию сырье, тогда как у нее и своего предостаточно. В структуре же российской экономики, хотя и тоже сырьевой, относительно большую долю занимает производство готовой продукции. И потому не Казахстан обеспечивает Россию готовыми товарами, а наоборот.
Что же касается конкретно исторического аспекта, то структура казахстанско-российской торговли сложилась еще во времена СССР в силу существовавших тогда кооперационных связей. Так, два из трех казахстанских нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) – Павлодарский и Шымкентский – своей собственной ресурсной базы не имели и обеспечивались нефтепроводом из России в тогдашнюю Туркмению (Омск-Павлодар-Шымкент-Чарджоу). Эта ситуация сохранилась и поныне, но теперь поставки российской нефти на два этих НПЗ осуществляются по схеме своп-операций. То есть перерабатываемые на заводах объемы российской нефти компенсируются Казахстаном за счет поставок в Россию по другим, идущим с западных регионов страны, нефтепроводам. Вся торговая статистика, которую вы приводите, сложилась именно тогда.
— А потом?
— А потом кооперация стала потихоньку вытесняться суверенизацией. Так, раньше экибастузский уголь из Казахстана традиционно поставлялся на ряд российских электростанций, прежде всего на Троицкую ГРЭС (Челябинская область). Но в последние годы россияне все настойчивее переходят на уголь со своих собственных месторождений.
Еще один пример. Во времена СССР российский Омск получал электроэнергию из Экибастуза – так было ближе и дешевле. Потом россияне построили свою собственную дорогую и длинную ЛЭП-500, чтобы избавиться от этой зависимости. Или возьмем атомно-энергетический комплекс – он специально был разнесен по всему СССР. Так, уран в основном добывался в Казахстане, потом его отправляли на обогащение в Россию, и возвращали в Казахстан на Ульбинский металлургический завод (УМЗ), где из него прессовали топливные таблетки. Так вот россияне уже создали свое собственное таблеточное производство, в силу чего наш УМЗ простаивает из-за отсутствия сырья.
— Однако казахстанские чиновники не устают пиарить ЕАЭС. Мол, благодаря ему и товарооборот растет, и казахстанские предприниматели получили огромный рынок для сбыта своей продукции.
— Да, такие заявления звучат довольно часто и довольно громко. Но давайте обратимся к реальным, а не мнимым фактам. Так, не вполне правильно связывать рост товарооборота с созданием Таможенного и Евразийского экономического союзов. Если мы заглянем в статистику пусть даже 10-летней давности, то увидим совершенно те же структурные соотношения и примерно те же объемы товарооборота, что и после появления ТС и ЕАЭС. Эти объемы иногда увеличивались, иногда уменьшались в зависимости от общей конъюнктуры. То есть никакого кардинального увеличения объемов взаимной торговли между Казахстаном и Россией и улучшения совершенно невыгодной для нас ее структуры ни Таможенный союз, ни ЕАЭС не простимулировали.
— Петр Владимирович, вы в этом уверены?
— Скажу больше: на экономику эти союзы существенно не повлияли просто потому, что экономическим содержанием они объективно не наполнены. Проект Евразийской интеграции, на самом деле, политический. И именно в сфере политической он наделал много шума в мире. Тот же Майдан, Крым, война на Донбассе, санкции и вообще резкое похолодание отношений с Западом – это все прямая реакция на создание Таможенного союза, а затем ЕАЭС.
Что дали Казахстану эти интеграционные объединения? Только формальную отмену таможни между Казахстаном и Россией. Однако и раньше заградительных пошлин ни с нашей, ни с российской стороны не было. Единственное заметное изменение для нас после создания ТС – это то, что пришлось повысить до уровня российских некоторые ввозные пошлины для товаров из третьих стран. Таким образом, произошло некоторое смещение торговли в пользу государств ЕАЭС в ущерб третьим странам. В частности, пострадала торговля с Китаем. Но и это давно уже загладилось, за исключением, пожалуй, авторынка. Покупка российских автомобилей в Казахстане выгоднее, чем, например, японских, немецких или американских. Вот, собственно, и все.
— Получается хромой на обе ноги ЕАЭС?
— Можно и так охарактеризовать, потому что недоделанное – это иногда еще хуже, чем вообще отсутствующее. В экономическом плане оба этих объединения больше продекларированы, чем реально что-то сторонам дают. Нет общей валютной политики – в разных частях продекларированного общего пространства действуют не просто разные валюты – они еще и по-разному колеблются относительно доллара. Соответственно, нет согласованной кредитной и, самое главное – инвестиционной политики. Принципиально разнятся налоговые системы, системы тарифообразования в электроэнергетике и на транспорте – о каком общем экономическом пространстве можно говорить при таких нестыковках?
Не мудрено, что отменив таможенные границы, стороны вынуждены защищать свои рынки не таможенными мерами. Барьеры, которые раньше были инструментом таможенников, теперь воздвигают санитарные врачи, специалисты сельскохозяйственного или технического контроля. А это – применение суррогатного инструментария только множит взаимные нестыковки и разногласия.
Возьмите, для примера, рынок ГСМ. Структура ценообразования в России в корне отличается от структуры ценообразования в Казахстане. В России более половины стоимости заливаемого в бак бензина идет в бюджет, тогда как в Казахстане – примерно 20%. Соответственно, стоимость ГСМ в России принципиально выше нашей, и это при открытом рынке.
— И где здесь конфликт?
— Дойдем, не спешите. Российские НПЗ, в отличие от наших, действуют в составе ВИКов –вертикально интегрированных компаний «от скважины до бензоколонки». Благодаря этому они успели свои НПЗ модернизировать по европейским стандартам и обеспечить производительность с запасом против потребностей собственного рынка. И что в данной ситуации делал Казахстан? Покупал российский бензин, чтобы обеспечить внутренний спрос, а потом неизбежно подтягивал цены на топливо на своем рынке до уровня российских.
Сейчас ситуация, если верить казахстанским чиновникам, меняется на обратную. Мол, Казахстан тоже модернизировал НПЗ и теперь, во избежание затоваривания и для обеспечения окупаемости инвестиций, сам нуждается в выводе своей продукции на российский рынок. Допустим, это действительно так. Но реакция россиян вполне читается: зачем им казахстанский бензин, когда и своего полно? К тому же, с точки зрения россиян, наш бензин может прорываться на их рынок через ценовой демпинг – налогов-то в нем намного меньше! И в данном случае такой демпинг имеет прямую государственную форму – вот вам и конфликт. И, вот увидите, в нашем бензине российские инспектора обязательно найдут какую-нибудь «кишечную палочку».
— Если исходить из вашей логики, ЕАЭС разобщен и раздроблен, в ныне существующей форме практически бесполезен.
— Повторю, если вы, ради расширения и улучшения жилищных условий, повынимали окна и двери, разобрали половину крыши и сделали проходной двор к соседу – жизнь от этого не улучшилась. Чтобы создать единый рынок в ЕАЭС нужно создать наднациональные органы, однако элиты всех стран-членов блокировали, блокируют и будут блокировать подобные инициативы.
Причины более чем прозаичны и их, основных, две. Первая – это этнократический характер политических и бизнес-элит в национальных республиках, не желающих появления чего-либо над собой. Вторая – это семейно-бытовая, имущественная, экономическая и политическая погруженность таких элит в глобальную метрополию. Национальные элиты и персонально, и системно интегрированы в западную экономику, долларовый мир, накопления держат там, а экономический интерес связан с экспортом сырья. И еще с банковским бизнесом, тоже представляющим из себя местную инфраструктуру внешнего финансирования. А поскольку сама по себе евразийская интеграция есть откровенный вызов интересам Запада, поэтому он (Запад – КазТАГ) ей всячески препятствует, в том числе через воздействие на национальные элиты.
— Согласитесь, должны быть какие-то реальные рецепты изменения структуры экспорта-импорта с Россией и остальным миром.
— Прежде всего, и Казахстану и России необходимо обрести так называемый монетарный суверенитет. Потому что только национальный кредит и национальные инвестиции способны начать выправление экспортно-сырьевого вектора на индустриально-инновационный. Пока мы гоним за границу сырье, а деньги для развития занимаем там же, вся экономика двух стран занимается обслуживанием этого экспорта. Именно поэтому – из-за зависимости от внешнего финансового рынка, российская экономика реально страдает от западных санкций.
Зададимся простым вопросом: чем сейчас занимается Кармет (Карагандинский металлургический комбинат – КазТАГ)? Производит различного рода прокат, лист, и все это гонит в Китай. Вместо этого предприятие должно делать готовые металлоконструкции, трубы и многое другое для собственного – расширенного до размеров Евразии – рынка. Возьмите те же автосборочные заводы: костанайцы наладили уже сварку и покраску кузовов, это серьезная локализация, но хорошо бы дождаться дня, когда детали кузовов будут штамповаться из отечественного металла.
Или глинозем: его весь давно пора перерабатывать в алюминий и делать из него много чего, те же провода ЛЭП, для начала. Пока же (крупнейшая казахстанская сырьевая компания – КазТАГ) ENRC наладила электролизное производство только для десятой части продукции. Да, из нашего легированного алюминия в Павлодаре делают уже колесные диски, но все это лишь единичные успехи. Мы должны из нашей катодной меди делать готовые электродвигатели, и много еще чего.
В целом же Казахстан сегодня, к большому сожалению, территория для удешевленной добычи сырья на вывоз.
— Спасибо за интервью.
***
© ZONAkz, 2018г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.