Казис ТОГУЗБАЕВ – «Почему законопроект о религиозной деятельности не стал законом?» — Эксперты считают, что отзыв из парламента законопроекта о религиозной деятельности и религиозных объединениях — споры вокруг формулировок которого продолжались более года — связан с внутренними и внешними факторами, в том числе, возможно, с давлением Вашингтона на Астану. В правительстве с этим не согласны. Спорные поправки к законодательству о религиозной деятельности в минувшем году рассмотрели обе палаты казахстанского парламента. Однако на подпись президенту документ так и не ушел. 29 января этого года правительство без объяснения причин отозвало проект, дискуссии вокруг которого начались еще до его поступления в парламент и велись на протяжении полутора лет.
Депутат мажилиса парламента Владислав КОСАРЕВ считает, что власти поняли, что жесткая борьба с религиозными меньшинствами — тон в которой задавало министерство по делам религий и гражданского общества — могла привести к опасным последствиям.
— Расколоть общество ничего не стоит — это проще всего. А вот объединить его трудно. Самая сильная политика — это забота о человеке. Это направление надо проводить. Тогда пропадет необходимость бороться, — говорит Косарев.
Бывший депутат сената Зауреш БАТТАЛОВА говорит Азаттыку, что на судьбу законопроекта мог повлиять ключевой внутриполитический фактор.
— Есть признаки, что состоятся президентские выборы. Религиозные проблемы не самые актуальные, а социальная напряженность растет. Поэтому решили переждать, отозвать законопроект, — полагает Зауреш Батталова.
Директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений ЖОВТИС считает, что отзыв спорного законопроекта мог стать реакцией на оказанное Соединенными Штатами давление на Астану. Жовтис отмечает, что в конце июля 2018 года государственный секретарь США Майк Помпео на полях «министерской встречи» по продвижению свободы вероисповедания предупредил тогдашнего министра иностранных дел Казахстана Кайрата Абдрахманова о возможном применении санкций в отношении Астаны из-за «вопиющего нарушения» религиозных свобод.
25 февраля — буквально за несколько часов до реорганизации министерства общественного развития — редакция Азаттыка получила ответы из правительства на вопросы о причинах отзыва из парламента законопроекта о религиозной деятельности. В письме из Астаны говорится, что проект рассматривался парламентом продолжительное время (с 29 декабря 2017 года). «За этот период появилась необходимость актуализации вносимых поправок», — поясняет министерство.
«Никакие внутренние или внешние факторы не повлияли на отзыв законопроекта», — ответили в министерстве общественного развития. Министерство отвергает мнения о том, что в Казахстане могло иметь место наступление на права религиозных групп и нарушение прав отдельных религиозных групп. «В настоящее время Казахстан по уровню терпимости к религиям является наиболее либеральной страной на постсоветском пространстве», — утверждает профильное ведомство, добавляя, что «тенденций ухудшения ситуации со свободой религии в стране не наблюдается».
Сауле ИСАБАЕВА – «Власти Казахстана не знают, что делать с религиозной сферой?» — Судьба законопроекта о религиозной деятельности оказалась плачевной. Сначала его долго критиковали, потом откровенно игнорировали, а теперь и вовсе прикрыли. Будет ли он реанимирован в ближайшие месяцы – пока неизвестно. Но если это и произойдет, то, по логике, нам предложат его новую версию, которая будет существенно отличаться от нынешней. Чем именно?
Как правило, создавать профильные ведомства и писать специальные законы в нашей стране начинают тогда, когда ситуация в буквальном смысле начинает «взрываться». Помнится, и Агентство по делам религий в 2011 году, и Министерство по делам религий и гражданского общества в 2016-м были образованы после терактов в разных городах Казахстана. И тот факт, что последнее возглавил кадровый силовик Нурлан ЕРМЕКБАЕВ, указывал как раз на то, что государство намеревалось взять религиозную сферу под жесткий контроль. Но, несмотря на бодрый старт, довести начатое до логического завершения не удалось – к тому времени все успели расслабиться…
Как бы то ни было, правовое регулирование религиозной сферы по-прежнему остается делом необходимым и актуальным. Главное, по мнению экспертов, — не повторять в новом варианте законопроекта ошибки, допущенные прежними разработчиками, и не превращать борьбу с религиозным экстремизмом в дискриминацию верующих.
Серик БЕЙСЕМБАЕВ, эксперт Института мировой экономики и политики — То, что законопроект «сырой», было понятно с самого начала. Предлагаемые меры усложнили бы и без того сложные взаимоотношения между госорганами, религиозными объединениями и практикующими верующими. Причем само целеполагание выглядело странным: разработчики декларировали необходимость совершенствования религиозной сферы, но, по сути, речь шла о еще одной «антиэкстремистской» инициативе.
Наибольший резонанс вызвали предложение законодательно закрепить понятие «деструктивные религиозные течения» и запрет на появление с закрытыми лицами в публичных местах. Эксперты в области права и сами верующие возмутились дискриминацией людей по религиозному признаку, а также созданием условий для репрессивных мер в отношении отдельных мусульманских общин.
Как следствие, в самом депутатском корпусе появились противники законопроекта. Думаю, крупные религиозные организации и международные партнеры тоже не остались в стороне и выразили свое недовольство лицам, принимающим решения. Свою роль, скорее всего, сыграла и смена руководства в министерстве, продвигавшем законопроект. У нового министра явно были другие приоритеты, о чем можно судить по изменению названия ведомства. Таким образом, отзыв законопроекта, думаю, произошел в результате сильного сопротивления со стороны стейкхолдеров, а также ослабления позиций лоббирующих структур.
Надеюсь, при доработке законопроекта в правительстве учтут предыдущую критику. В идеале необходимо пересмотреть концептуальную часть проводимой политики, ориентировать ее на компромиссные решения, а не на конфронтацию, и, исходя из этого, корректировать законопроект.
Султанбек СУЛТАНГАЛИЕВ, политический аналитик — Одна из славных традиций нашей отечественной бюрократии заключается в том, что преемник подчистую отвергает все нововведения предшественника и беспощадной метлой расправляется с его наследием. Однако в данном случае я бы не стал искать черную кошку в темной комнате и возводить на Дархана КАЛЕТАЕВА конспирологическую напраслину. Полагаю, что законопроект о религиозной деятельности был отозван, во-первых, в силу своего некоторого несоответствия современным политическим трендам, а, во-вторых, потому, что он действительно вызвал в обществе широкое обсуждение, в ходе которого были высказаны и определенные критические замечания.
Например, недоумение и даже откровенный сарказм над коллективным разработчиком в лице Министерства по делам религий и гражданского общества вызвала статья, касающаяся публичной демонстрации внешних признаков деструктивных религиозных течений. В самом законопроекте отсутствовала детализация этих внешних признаков, хотя общество прекрасно понимало, что имеется в виду ношение бороды и коротких штанов.
Много вопросов вызвали и новеллы об оскорблении чувств верующих и неверующих (хотя как раз таки они были разработаны в соответствии с международным пактом о гражданских и политических правах), а также регламентация поведения госслужащих и работников бюджетных организаций в религиозной сфере.
Надо сказать, что законопроект, подготовленный в министерстве, которым тогда руководил Нурлан ЕРМЕКБАЕВ, носил на себе явственный отпечаток его жесткой личной позиции по отношению к религиозному экстремизму и альтернативным течениям в исламе – они не вызывали у него никакого доверия, как, впрочем, и у части населения.
С учетом исключительной важности данного законопроекта как в плане соблюдения прав казахстанцев на свободу вероисповедания, так и с точки зрения национальной безопасности, на мой взгляд, необходимо вновь вернуться к широкому общественному обсуждению поправок в будущий Закон. При этом, я считаю, нужно все-таки избегать чрезмерной регламентации жизни людей, ограничений в области духовной свободы. Самым сложным будет достичь гармоничного баланса между необходимостью соблюдения права человека на духовный поиск, с одной стороны, и разумными мерами по противодействию распространению идей религиозного экстремизма под вывеской псевдорелигиозных учений, с другой…
Арман КУДАБАЙ, преподаватель, журналист, специализирующийся на религиозной тематике — Проблема в том, что мы забываем, кем на самом деле являются эти бородатые парнишки и их жены. Это вовсе не те люди, которых нужда и притеснения гонят за тридевять земель в поисках «духовного просветления». Ими движет идеология религиозного экстремизма, и уезжали они осознанно, с конкретной целью — воевать! Представьте, скольких «неверных» мирных граждан они успели уничтожить за время пребывания в Сирии… Несмотря на это, наши спецслужбы пытаются их «спасти» от мести сирийских властей и военных, чьи близкие и родные погибли в той войне.
Я привел этот пример, дабы показать, что ни у министерства ЕРМЕКБАЕВА, ни у министерства КАЛЕТАЕВА, ни в целом у власти не было и нет представления о том, как бороться с религиозным экстремизмом. У нас до сих пор отсутствует четкий план работы, нет даже ясного понимания, кто действительно «свои», а кто пытается протащить в наше общество чуждые идеи. Всех смешали в одну кучу. И я не удивлюсь, если скоро мы начнем героизировать вернувшихся из Сирии наемников…
Алим АЛИМОВ – «Муллы в роли моральных авторитетов: нужно ли с этим мириться?» — Одной из самых тревожных тенденций в общественной жизни Казахстана последнего времени становится ее все более ощутимая клерикализация. Увидеть муллу или имама на самых разных мероприятиях, от свадеб и юбилейных торжеств до тризн – дело привычное. Конечно, в присутствии на них служителей культа нет ничего зазорного, если бы не одно «но»…
С некоторых пор муллы и имамы как-то исподволь стали брать на себя инициативную роль. Причем она усиливается прямо на глазах, и ее проявления порой принимают откровенно навязчивый характер. Еще один аспект. Насколько уместны длительные и утомительные теологические экзерсисы на тех же свадьбах, юбилеях и иных торжествах, когда даже сама обстановка не располагает к этому? Да и когда во время поминального аса, который обычно длится недолго, мулла полчаса рассуждает о смысле жизни (это становится чуть ли не традицией), так и подмывает напомнить ему, что люди собрались вовсе не для этого, а он приглашен только затем, чтобы прочитать молитву.
Можно ли хоть как-то переломить негативные тенденции, избегая жестких методов и, не дай бог, перегибов? Уверен, что можно.
Во-первых, необходимо возродить культ Просвещения. В этом плане работы у нас непочатый край. Здесь и проблемы, связанные со школьными программами, с качеством учебников, статусом школьного учителя, и много еще чего другого.
Во-вторых, требуется всеохватывающая информационно-разъяснительная работа, и первую скрипку в ней призваны играть государственные органы, а также институты гражданского общества. Рефреном должен звучать тезис, что Казахстан – светское государство. Так было, так есть и так должно оставаться.
При этом ни на минуту не стоит забывать, что принципы и философия светского государства дают нашей молодой государственности больше шансов на прогрессивное развитие, тогда как нарастающая в недрах общества религиозность не может служить гарантией ее успешного продвижения вперед. Как свидетельствует мировая история, на определенных этапах ислам сыграл свою прогрессивную роль в распространении знаний и оказал ощутимое влияние на культурное развитие самых разных обществ. Но сегодня ситуация несколько изменилась. Исламские ортодоксы не всегда позитивно относятся к науке и к современным знаниям. Более того, нередки случаи, когда они занимают в их отношении жесткую позицию и выступают за ограничительные меры в вопросах образования и культуры.
В то же время я вовсе не собираюсь отрицать важность религии как инструмента духовного развития общества и граждан, но настаиваю на том, что приоритет должен быть за принципами светского государства.
Авторитетные эксперты ратуют за так называемое повышение «качества» религиозности. Я не очень понимаю, о чем идет речь, но хотел бы надеяться, что под этим, помимо всего прочего, подразумевается и то, что пропаганда исламских ценностей станет менее навязчивой и что наше общество сумеет найти ту самую «золотую середину» между религиозностью и светскими принципами государства.
Павел ЗЛОБИН – «Главная причина экстремизма — идеологический вакуум» — Не так давно теракты для казахстанцев были чем-то далеким и умозрительным — страшными событиями из телевизора, которые случаются где угодно, но только не у нас. А сейчас все чаще стали появляться новости об обезвреживании очередной группы экстремистов, планировавших теракты. Что же произошло с нашим обществом, как терроризм и экстремизм могли «вживую» появиться в Казахстане? Обсудить с «Комсомолкой» эти болезненные вопросы согласились известные казахстанские эксперты — политолог Данияр АШИМБАЕВ и экономический обозреватель Денис КРИВОШЕЕВ.
Данияр АШИМБАЕВ — Проблема экстремизма в Казахстане является одним из ключевых факторов риска в течение уже двух десятилетий. Это такая перманентная угроза, довлеющая над государством. Питательной средой для вызревания экстремистских идей является бедная безработная молодежь, которая является одной из крупнейших социальных групп в стране, наиболее восприимчивой к идеям салафитской идеологии или к националистическим лозунгам. Но вместе с тем широкого отклика эти экстремистские идеи среди них не имеют. Эта молодежь пока все же больше озабочена вопросами выживания и реализации своих жизненных интересов. Скажем так, проблема есть, социальная среда есть, но массового роста экстремистских настроений не происходит. Да, некоторые из них едут в Сирию или в Афганистан, но речь пока идет о достаточно узкой прослойке. В том числе играет свою роль и казахский менталитет. Создать из казахского социума жесткое иерархическое государство на теократических принципах, которое регламентирует все сферы жизни, по определению очень сложно. Халифат для нашего человека, для нашего менталитета не подходит.
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.