«Транспортировка товаров между Европой и Китаем по суше невозможна без России и стран Центральной Азии», – подчеркнул Андрэ Хан, депутат бундестага (ФРГ). Немецкий политик категорически против двойных стандартов, поэтому при взаимодействии Евросоюза с государствами региона «нужно четко определиться с тем, что является единым стандартом по правам человека (права женщин, детей, людей с ограниченными возможностями)». Прозвучало это в ходе международной научной конференции «Инициатива «Пояс и Путь» и перспективы социально-экономического и общественно-политического развития стран Центральной Азии». Мероприятие проводилось Фондом Розы Люксембург в Центральной Азии и Казахстанско-Немецким университетом.
В ходе конференции несколько раз прозвучал тезис о том, что синофобия в регионе вызвана недостатком знаний о Китае. Если могучего восточного соседа изучать и проводить взвешенную политику, то никаких серьезных проблем возникать не должно.
Однако Саодат Олимова, директор научно-исследовательского центра «Шарк», привела пример с другого ракурса.
Таджикистан и Китай плотно не взаимодействовали с 8-го века и до 2007 года (советский опыт не в счет). Все началось с 11 сентября 2001 года, поскольку после этой даты в Таджикистане появились западные военные. В 2004 году стало функционировать автомобильное сообщение между двумя государствами через перевал Кульма (более 4 км над уровнем моря). А с 2007 года, когда между Душанбе и Пекином был подписан договор о добрососедстве, темпы сотрудничества стали испытывать взрывной рост.
«Китайская «интервенция» дала Таджикистану прекрасные дороги, туннели просто поразительные», – отметила г-жа Олимова. В этой стране нет синофобии, как в Казахстане или Кыргызстане. Из-за того, что в КНР правят коммунисты, таджикское население к Поднебесной относится с симпатией, ибо в обществе мощная ностальгия по коммунистическо-советскому прошлому.
Вместе с тем, построенные китайским бизнесом цементные заводы не только превратили Таджикистан в экспортера цемента (раньше он импортировал его из Пакистана), но и ухудшили экологию (много пыли). Нет информации о том, какие последствия несут агротехнологии, которые китайские фермеры используют на взятой в аренду на 49 лет земле. «Фрукты и помидоры стали невкусные, зато их много», – прокомментировала ситуацию в сельском хозяйстве Саодат Олимова. Более плотное знакомство с Китаем дало результат в таджикском социуме. Если четыре года назад только 3% населения опасались КНР, то сейчас таких 12%.
«Китай преследует собственные цели, но объективно поддерживает безопасность центрально-азиатских государств», – считает Дина Малышева, ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова. Специалист объясняет данное обстоятельство тем, что Пекин рассматривает безопасность в ЦА как часть собственной безопасности (регион Синцзяна). Помимо этого у государств региона есть еще ряд конкурентных преимуществ на китайском направлении. В настоящее время 94% контейнерных грузов из Китая в Европу направляется морем, поэтому суша нужна Пекину из стратегических соображений диверсификации. Если обратиться собственно к Казахстану, то географический фактор в 1782 км общей границы с Поднебесной тоже невозможно не учитывать.
Благодаря развитию инфраструктуры, КНР создает условия для транспортировки центральноазиатских энергоносителей, в получении которых нуждается. Местные элиты любят иметь дело с китайской стороной, поскольку Пекин во внутренние вопросы не лезет, правами человека не интересуется и демократии не учит.
«Почему западные кредиты рассматриваются как средство развития для населения стран-реципиентов, а китайские как угроза и долговая ловушка?» – задался вопросом Булат Султанов, директор ИМиРС КНУ. Фактически получается, что кроме конструирования имиджевых образов за указанным тезисом ничего не стоит.
Политолог Рустам Бурнашев разделил экспертные круги Казахстана на «синофобов» и «синофилов». Первые утверждают, что участие республики в Инициативе «Пояса и Пути» приведет к закреплению Центральной Азии в качестве мировой периферии. Вторые же уверены, что как раз неучастие в китайских проектах законсервирует Казахстан на обочине прогресса со всеми вытекающими из этого негативными последствиями.
Востоковед Адиль Каукенов не согласен с термином «синофилы». Он заявляет, что таких в Казахстане практически нет, просто из-за перманентной ксенофобской истерии люди с взвешенной и нейтральной позицией записываются взвинченной частью общества и информационного поля в «синофилы». «Синофобия находится внутри ксенофобии, – подчеркнул г-н Каукенов. – Разрыв между верхами и низами в Казахстане по отношению к КНР несет угрозы».
Ирина Черных, КИСИ, рассмотрела отношение к Китаю с точки зрения социетальной (идентификационной) безопасности на основе исследования фокус-групп. Населением Казахстана транслируются преимущественно негативные нарративы. Среди них: рост экономической зависимости Казахстана от Китая; рост коррупции в Казахстане из-за использования китайцами коррупционных практик; наличие серьезных культурно-лингвистических различий между казахами и китайцами; лагеря перевоспитания в Синцзяне. Исследование показало, что к КНР более негативно относятся в тех регионах, где есть китайские предприятия.
«В силу фрагментирования населения Казахстана четкий «образ другого» в лице Китая не сформирован», – один из выводов работы. «Китая не надо бояться, его нужно изучать, с ним сотрудничать и отстаивать собственные интересы», – это уже экспертный дискурс.
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.