Где новые банкноты?

В Алматы образовался «разрыв» наличности из-за выпадения купюр в 200 тенге и дефицита других номиналов

В здании Национального банка на улице Панфилова 98 в Алматы – близко к Айтеке би – есть дверь, через которую я периодически хожу менять рваные купюры на новые (комиссию за это не берут). Обыватели называют данное место «обменная касса». Вместо банкнот без краешка, либо другого нарушающего целостность куска, рваных или «упакованных» в скотч раньше я всегда получал новые хрустящие денежные знаки (всегда можно попросить тот номинал, который нужен). В последний раз новых купюр не было – обменяли порченые деньги на 500-ки просто в хорошем состоянии.

Сервис по бесплатной замене рваных купюр на новые – штука очень полезная. Он избавляет от массы психологических проблем в магазине у дома или еще где, когда получаешь на сдачу купюру в плохом состоянии. Я не прошу обменять плохую банкноту на другую, потому что в городе постоянно и везде проблемы со сдачей. Просто, попадая с оказией в район «обменной кассы», меняю рваные на новые. Своего рода миссия – избавляю финансовый оборот от некондиционных денежных знаков в пользу новых и приятных для глаз и осязания.

В последнее время стало заметно, что плохие купюры гораздо быстрее собираются в объемы, с которыми не лень сходить на Панфилова 98. Особенно это касается 200-тенговых банкнот. Нацбанк в октябре объявил, что монеты номиналом в 200 тенге появятся в обороте с 2020 года. Однако в году 365 дней, а «провал» ниши в 200 тенге ощутим уже сегодня и с каждым днем все сильнее.

Отсутствие новых банкнот в 200 тенге хотя бы можно объяснить тем, что их перестали печатать в ожидании металлических. Хотя лучше было бы сначала насытить оборот монетами, а потом изымать банкноты. А почему в обменной кассе не было новых «пятисоток»? В последние месяцы я только банкнот номиналом в 20000 в плохом состоянии не видел, однако здесь нет чистоты эксперимента, поскольку такие купюры не попадались в руки за указанный период. А вот «десятка» с вырванным кусочком на краю сгиба уже была.

Сложности в наличном обращении добавляет то, что правила госорганов по вопросу какие денежные знаки являются законным платежным средством, а какие – нет, довольно туманные. Мол, если легкие повреждения или малозначительные надписи – принимаются обязательно. Если купюры сильно рваные, стиранные, залитые мазутом – нельзя. Но при этом есть обширная пограничная территория со средними повреждениями, которые можно трактовать как в пользу законного, так и негодного платежного средства.

Чтобы не создавать проблем гражданам, государство должно обеспечивать финансовый оборот необходимым количеством новых банкнот и монет, дабы они эффективно заменяли вышедшие из строя. Сегодня по Алматы видно, что финансовые власти страны с данной функцией не справляются. А область денежных знаков очень специфическая. Если государство не обеспечивает гражданина работой – он может найти ее в частном секторе или стать «самозанятым». А когда новых банкнот в обращении нет – человек их сам напечатать на цветном принтере не может, потому что за это сажают в тюрьму. Но раз государство законодательно берет всю работу по обеспечению наличной эмиссии на себя – пусть оно делает это хорошо. Потому что плохо само по себе получится.

Предвижу предложения переходить на безналичные расчеты и не докучать правительству с хорошими купюрами и монетами. У безналичных расчетов вижу ахиллесову пяту в виде их ненадежности. Лично видел, как банкомат зажевывает карточку из-за отключения электричества в районе его нахождения, как в супермаркете покупатель не может расплатиться из-за проблем с его банком, как нельзя заплатить в магазине, где тоже нет электричества и платежный терминал не функционирует. Воровство безналичных денег – вообще структура повседневности. Поэтому только наличные деньги вселяют достаточный объем уверенности, что хлеб, лекарства или бензин ты гарантированно купишь.

Государство, со своей стороны, популяризации безналичных платежей отнюдь не способствует. Идея обкладывать их налогами пугает сама по себе. А принимая во внимание корявость бюрократической машины, вороватость чиновников и беззащитность обывателя, озвучивание подобных вещей превращаются в диверсионно-психологическое оружие массового поражения.

В снабжении экономики банкнотами сильно заметна кампанейщина. Был период, когда одних банкнот в 1000 тенге ходило пять вариантов дизайна. Та, которая желто-коричневого цвета с монументом «Астана-Байтерек» – 2006 года выпуска – с 1 марта 2017 года перестала быть законным платежным средством, а после 28 февраля 2021 года Нацбанк не примет ее на обмен, если вы вдруг такую где-нибудь найдете. Пока еще являются законными «тысяча» 2010 года, посвященная председательству Казахстана в ОБСЕ, 1000 выпуска 2011 года (с куполом мавзолея Ходжи Ахмета Яссауи), «тысяча» 2013-го с монументом «Қазақ Елi» и фрагментом скульптуры «Күлтегін» в середине левой части) и 1000 тенге 2014 года с «Қазақ Елi» на лицевой стороне. После девальвации 2015 года Нацбанк интерес к новым дизайнам банкнот растерял (новые монеты на латинице нет-нет появляются), а теперь и старые печатать перестал.

Смотрит на меня «двухсоточка» с рукой и «Байтереком», превращенная денежным хождением в грязную тряпочку, и как бы говорит: «Передайте Ерболату Досаеву, что я честно выполнила свой долг. Но я не живу больше 1,5 лет. Пусть быстрее шлет смену – хоть бумажную, хоть металлическую».

***

© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.