1
Слушали-постановили: счесть Covid чем-то неслыханным-невиданным. Мир перевернулся и никогда уж не будет прежним. Со святыми упокой.
Чепуха, товарищи-граждане, дамы-господа. Утрите сопли и сдержите вопли. Не пускайте в штаны сернистого духа и не орошайте исподнего жемчужными каплями. Читайте умные книжки. Всё уже было до нас. И неизбежно повторится. И никому не удастся избежать угощения дерьмом. Бон аппетит, камрады, садитесь жрать, пожалуйста.
Это нынче. А надысь?
Отношение недоумков к прошлому хорошо описывается гундосой фразой: «это было давно и неправда». Но я толкую не о прыщавых придурках, вцепившихся в ничтожный миг своего никчемного существования. Я рассчитываю на людей. Их мало. Но они в тельняшках, где тёмные и светлые полосы ожесточённо соседствуют, однако не сливаются в застиранное портяночное сукно, выдаваемое за «правду».
Я не знаю, зачем и кому было нужно измыслить «корону», эту мухоморную дрянь, и устроить с её помощью вселенское гониво пандемии. Но меня дьявольски интересует пошаговое изготовление ханки, которая так круто из века в век торкает доверчивых терпил. Наблюдая громокипящий бред сегодняшнего дня, я вдруг смутно разглядел нечто схожее во временах вчерашних – вирус, будь он проклят, неожиданно оказал мне эту услугу.
2
Итак, вернёмся во времена красного Ирода, в тридцатые годы, когда началось избиение народов.
Кажется, Довлатов, бывший вохровец, резонно заметил: если столько людей топтало зону, то кто навалял чёртову уйму доносов?
Понятно, кто. Умри ты сегодня, а я завтра. И не спешите гневно топотать ножонками. Испуганные люди – за редкими исключениями — стремительно теряют стыд, ум, совесть, честь, достоинство, потому что страх потерять голову намного сильнее. Так природа захотела.
Но кто их так напугал? Считается, что «органы».
Но позвольте, к началу рубки голов НКВД насчитывал 8 тысяч сотрудников. К 1940 году численность выросла до 33 тысяч. Проверить достоверность этих цифр сложно. Допустим, они занижены, поэтому, увеличив их в пять раз с гаком, получим 200 тысяч штыков.
И что?
Население СССР в то время составляло примерно 140 миллионов.
И это был тугой, жаропрочный сплав нескольких поколений, отформованный давлением трёх революций и двух войн: мировой и гражданской. Вождей у них было много, целое капище истуканов. Им стало тесно, и они принялись грызться, как обезьяны, выясняя, кто главный павиан.
Читать стенограммы пленумов и съездов того времени — удовольствие пикантное, но какое-то омерзительно-блевотное. Толковище, стрелка, разборки, наезды – как ни назови, всё в точку. Понятно, что всякая власть, прорастая из бандитского семени, преступна, но, когда так оголтело, так откровенно кажет рожу братков из ОПГ, становится не по себе.
Однако эти партийные тёрки были до поры до времени внутриутробными. Пока самый наглый наконец успешно затюкал всю мишпуху, утвердился на вершине горы и принялся за страну. Бог свидетель, у него были для этого основания.
3
Дело в том, что άλφα-самцы не только грызлись меж собою, но ещё и управляли теченьем жизни. Как могли, так и управляли.
В сущности, они были неучи и недоучки – даже образованный Ленин. Он в прежнее время выше чудаковатого профессора, свихнувшегося на марксизме, никогда бы не поднялся. О других вождях и этого не скажешь. Их партия была сектой огородного Саваофа, чучело которого они сотворили из патриаршей бороды Маркса. Их самодельное вероучение с бульдозерной наглостью утюжило жизнь, обещая скоропалительный рай.
Конец 20х – начало 30х — странное время, которому не откажешь в жутковатом обаянии. Днепрогэс и «Челюскин». Фильм «Чапаев» и Соловецкий лагерь. Комедия «Весёлые ребята» и библейский голод, пожравший Поволжье, Казахстан, Украину. Сталинградский тракторный и глиняные мазанки, лепящиеся к цехам, где на пустых щах из крапивы гнобятся работяги. Крутобёдрые комсомолки на Красной площади и гепеушные садисты с глазами кроликов на Лубянке.
Всё смешалось в одной чаше-параше.
Первая пятилетка едва не накрылась медным тазом под фанфары. Ропот нарастал, как закипающая вода в чайнике. Октябрьский миф сползал, как чулки с ног пьющей бабы.
4
Требовалось измыслить адское зелье, чтобы разум 140 миллионов враз помутился. Нужно было залить страну вонючей жижей страха.
1 декабря 1934 года убит Киров. Тёмная история. Нет бесспорных доказательств, что Мироныча заказал Сталин. Но это было выгодно только ему. Киров обладал свойствами народного вождя. Его не просто обожали, его любили. Невысокий, крепкий, ладный, улыбчивый, беспримесно русский. Дамский сердцеед, светский говорун, раскатистый оратор, он мог очаровать любую публику — от бывших приват-доцентов до пролетарствующих маргиналов. В Штатах такие парни становятся президентами. Сталин ему проигрывал: рябой, носатый, сухорукий, косноязычный, с выговором инородца, возомнившего себя великороссом. И ещё: Киров не встревал в партийные тёрки, упрямо отмалчивался на пленумах и съездах. Его нельзя было связать ни с «левой» оппозицией, ни с «правой». Сам по себе. Самородок с серебряной ложкой во рту.
Но Сталин сделал его оброчным агнцем не из зависти. Просто лучшей жертвы сыскать было нельзя. Требовался таинственный поворот сюжета, за которым начинается морок, бред, лажа, big ass, bull shit.
Тут и выстрелил Николаев.
5
И взошло чёрное солнце. Именно так, господа-товарищи, граждане и гражданки. Это была рукотворная «пандемия вредительства», а возбудителем её стал «вирус двурушничества» — доктор Joseph Dzhugashvili, как известно, был дока по части острых блюд, но как он, оказывается, поднаторел в микробиологии! Ему бы по-чёрному позавидовал сам Тедрос Аданом Гебреисус, не к ночи будь помянут, el diablo.
Настаиваю, что сравнение идеальное: Сovid и репрессии 30х. Это явления одной природы. Совпадения невероятны, но очевидны. Зоонозные вирусы, обитающие от века во всякой живности, это как глубинные недруги власти, таящиеся в её чреве подобно глистам. Но взбесившийся вирус вдруг идёт на рывок летучей мышки, атакует человека и начинается всемирный насморк. Это уханьская история, которую в наши дни старательно раздули в мировой пожар. В политической эпидемиологии тех лет роль «мутировавшего» вируса отвели придурковатому Николаеву, убившему Кирова. У него, разумеется, нашлись покровители, и всю эту ядовитую грибницу вытащили на свет за ушко, назвали двурушниками. Перевёртышами. Оборотнями. Среди них Зиновьев, Каменев, Рыков, Томский, Бухарин – имена громкие. Тем лучше. У народа от изумления челюсти отвисают: как, они? Ближайшие подельники самого Ильича?
А вот так.
Вот так материал из советской чаши-параши попал в чашку Петри. Ох, какая высеялась «культура», пальчики оближешь.
Типичные заголовки газет того времени: «Смерть предателям!»; «Трудящиеся единодушно требуют уничтожить троцкистско-бухаринских фашистских приспешников!»; «Смерть трижды презренным!»; «Раздавить гадину!»
И это непрерывно. Газеты выходят ежедневно, радио орёт круглосуточно. Вакханалия длится неделями, месяцами, годами. Аресты воспринимаются как милость Божья, казни — как спасение. Не может советский человек допустить, что всё это – злонамеренная брехня. Не могут так врать партия и правительство!
Могут.
Сравните этот сивушный бред с информационными сообщениями о пандемии Covid и найдите хоть одно отличие. Вернее, оно есть – истерических завываний стало в сотни раз больше. И не может человек XXI века поверить, что правители всего мира затеяли эту сатанинскую пургу. Не может этого быть!
Может.
Вездесущий вирус изумляет своей неуёмностью, он ведёт себя как типичный враг народа. Он бездонно злокознен и дьявольски неуязвим, как махровый вредитель. Он везде. Кружится у ноздрей, норовит пробраться через широко закрытые глаза, проникнуть сквозь марлевую завесу в ротовую пещеру, чтобы угнездиться в носоглотке, в трахее, в лёгких, в которых трепещут лакомые бутончики альвеол. Всякий, кого душит кашель, тот пёс бешеный, а любой, кто чихнёт, тот и террорист. А ежели кто выздоровел, то это ничего не значит, он всё ещё опасен, как отсидевший, но не перековавшийся злодей, который по-прежнему сыплет толчёное стекло в муку, мышьяк в сахар, разводит ослиной мочой бензин автомобиля товарища Сталина и роет подземный ход от Кремля до Токио.
Но есть ещё «бессимтомники». Это высший пилотаж. Человек не кашляет, не чихает, а вирусами всё вокруг осеменяет. Как? А вот так. Откуда? От верблюда.
В 37ом тоже были «бессимтомники». Я ничего не выдумываю. Есть архивные свидетельства. Люди каялись в том, что подозревали у себя свербящий соблазн вредительства. Сдавались родной партячейке и белым лебедем летели в НКВД, которому оставалось только собирать обильный урожай.
6
Знаменитая 58 статья, изложенная в «Архипелаге» Солженицына, содержит муравьиную массу подпунктов, один из которых выглядит абсолютной фантасмагорией: СВПШ – связи, ведущие, к подозрению в шпионаже! Это юридический нонсенс, вздор, сапоги всмятку, провонявшие гнилыми носками Вышинского. Но позвольте, когда сегодня в результате тестирования в крови находят невнятные следы неизвестного вируса, а практически здорового человека объявляют «заболевшим», «заразившимся» – как это назвать? Антитела, ведущие к подозрению – в чём? А ведь именно эта брехливая статистика бурит мозг обывателя «рекордами», «антирекордами» и ежедневными «приростами». Уже 50 миллионов «случаев», глумливо рапортует лживый Гебреисус. Могучий случай. Количество расстрелянных «тройками», как и количество умерших от вируса, размыто и затуманено. Заболевшие, но выздоровевшие — как зэка, оттянувшие срок и освободившиеся.
Но и это ещё не всё. Ресурс организованного безумия истощается, поэтому требуется подкрепление. В дело пошли норки. На них тоже напялили «Корону». Теперь и они враги рода человеческого. Датчане, не обинуясь, враз прикончили миллион (!) пушистых зверьков. Теперь чешут репу, дескать, погорячились. Ничего, ВОЗ простит. И уже бухтят на самых сраных сайтах, что домашние кошки и собачки тоже под подозрением. Дождутся и они.
Человек в страхе перестаёт сопротивляться. У него мозг гниёт и разжижается, вытекает из ушей, украшенных лапшой, а сознание становится сумеречным, как у эпилептика после приступа. Люди взывают к Господу, спаси и сохрани! Но молчит весь в чёрных молниях Господь. И они жмутся к власти, лишь на неё уповая.
А ей именно того и надо. Это её праздник, её карнавал с карантином и комендантским часом, который длится дольше века. Входит некто чином славный, говорит, теперь я главный.
Здравствуй, опа Новый год!
Господа-товарищи, возьмите с полки пирожок с ковидлом.
Слушали-постановили: род уходит, и род приходит, но маразм пребывает вовеки.
Аминь.
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.