Всякого нормального учителя при слове «августовская конференция» охватывает нервная дрожь.
По себе знаю. Я преподавала русский язык и литературу в казахских классах. Ко мне хорошо относились коллеги, родители, меня любили даже дети. Свирепая, как вепрь, директриса Зухра Душтаевна по прозвищу «Душмановна» меня пару раз похвалила, что равносильно знаку «Отличник народного образования».
Сто тысяч лет прошло, но как услышу «августо́вская конференция», так мурашки по спине. Учителя поймут. Они знают. Заявится на толковище педноменклатура, функционерши в парикмахерских начёсах. Презревшие августовскую жарищу, впяленные в тесные жакеты и юбки, клацая ишачьими каблуками, дамы-управленки проследуют в президиум.
Августо́вская конференция – их осенний бал. Здесь они расправляют совиные крыла, зорко вглядываясь барскими очами в зал, заполненный поникшими шкрабами. Сейчас начнётся.
Нет, дамы не станут плясать на столах непристойные танцы. Все гораздо хуже.
Уж лучше бы плясали.
Председательствующая произнесёт обширную речь. В ней будет всё самое драгоценное, что нажито за годы Независимости. Весь цифровой Казахстан: сто конкретных шагов в абстрактное будущее, сто теоретических школ, сто миражных больниц, сто ненаписанных учебников казахского языка, сто новых штампованных лиц, семь граней семиреченского сардара, третья индустриальная революция, четвёртая индустриальная революция, трехъязычие с примкнувший к нему латиницей и Ассамблея с играми и забавами: войти в тридцатку, выйти из двадцатки, поставить на двадцать одно и все продуть, и потому оттуда прямо по коридору и на третий этаж, где буфет… Всем по двести, дураки на месте!
Ду қол шапалақтау!
Багровым астрам в разномастных вазах стыдно за ораторшу, осенняя муха, задушенная её мощным парфюмом, замертво падает на скатерть цвета нашего флага.
Дадут слово тёткам калибром помельче. Проникновенными голосами они «озвучат» новые инструкции для затюканной педобщественности. Каждая инструкция абсурднее предыдущей и противоречит следующей.
Дворня (шкрабы и шкрабыни) обречённо помалкивает, зато как потом клянёт барынь в курилках! Разговоров про них хватит на неделю, пока не закрутит сентябрьская лихорадка – линейка, первый звонок, взмыленные мамаши, расписания, пена белых бантов, распределение часов, гладиолусы в слюде, нагрузки, рыдающий описавшийся первоклашка, классное руководство, собрания-заседания… «Кто ещё не сдал на санитарные книжки?».
С тех пор терпеть не могу гладиолусы.
***
На августовской конференции нынешнего года, прошедшей в городе Нур-Султан, торжественно объявили, что будет введён новый предмет – игра на домбре. Мало вам было Самоопознания? Нате вам!
Общественная реакция на новость предсказуемо расколола сетевую публику. Разведя нағыз патриотов на умильную слезу, а нацпредателей на саркастические шуточки.
Лично мне про эти утопические уроки домбры всё ясно. Вот увидите – сами инициаторы это дело заболтают, замотают, сведут к чуши и дичи. Чиновники от образования обладают одним несомненным и общепризнанным качеством; они умеют испохабить что угодно, любую идею низвести до вздора, до нелепости.
Полетят по школам из роно-облоно тревожные e-mail-ики: «Вы уже отмодернизировались в разрезе домбры? Как, до сих пор ещё не? На zoom-совещании вы вместо меня будете краснеть? Гав-гав-гав!».
Издадут миллион нотных тетрадей, потом окажется, что в них не кюи, а духовные песни афроамериканцев-протестантов. Закажут карманным композиторам домбровые оратории на тему «Нур Отан навсегда в наших печёнках». Замучают родителей требованиями приобрести домбры классического образца – светлый верх, темный низ. В школьных рекреациях развесят баннеры с брехливыми цитатами из великих:
«Счастлив тот, что утром хочет в школу, а вечером играть на домбре» Омар Хайям.
«Бойся того, кто в гневе молчит. Обходи того, кто не умеет играть на домбре» Абай.
«Я был бы несчастливейшим из людей, ежели бы не выучился играть на домбре» Л. Толстой.
«Домбра – это душа казахского народа» Токаев. Реальная цитата.
Воришка из Минобра закупит в Китае партию инструментов, они окажутся сувенирными. Или просто смоется в Америку с деньгами. И оттуда, из Америки-разлучницы, будет его баба хвастать в Инстаграме обновками.
Что там, кстати, с планшетами и интерактивными школьными досками? Так никого и не посадили в интерактивную тюрьму?
Кампанейщина и навязывание и без того деморализованным школьникам новой дисциплины привьёт им представление, что играть на домбре – немодно, непрестижно, отстойно. Что это занятие для лохов и лузеров.
***
А ведь после выхода первых дисков Асылбека Енсепова даже рафинированная публика, снобы из снобов, ранее не замеченные в любви к чему бы то ни было казахскому, ринулись покупать детям домбры. «Адай», «Сары-Арка» и «Yesterday» в его исполнении звучали из каждого авто, на каждом летнике. Потому что Енсепов – талантливый музыкант с хорошим вкусом, а домбра в его руках – великолепный современный инструмент, способный передавать тончайшие оттенки чувств и движений души.
Будь у наших политтехнологов побольше соображалки – подкупили бы устроителей церемонии вручения Оскара и протолкнули на сцену лучший оркестр казахских инструментов. Но куда там. Их воображения хватает на ролик для Евроньюс, где мордатая проводница рапортует Назарбаеву. Всё, к чему прикасается казённая длань – приобретает привкус нафталина и запах плесени.
А теперь вернёмся к нашим баранам.
Есть в столице учреждение – Академия Национального образования им. И.Алтынсарина. Это бюрократический нарост на «теле» наробраза. С чем бы это сравнить… На стволах деревьев иногда вздувается такая серая склизкая блямба. Её ещё называют древесной раковой опухолью.
На сайте Академии написано, что у неё есть миссия. Сформулирована миссия с воистину римской лапидарностью: «Трансформация казахстанской системы образования в мировой бренд».
Как говорили умницы латиняне: «Аквиля нон каптат мускас». Орел не ловит мух.
Возглавляет Академию её Президент. Заметьте, не ректор, не директор, не заведующий. Президент с большой буквы «Пэ». Хозяйство у него хлопотливое, потому при нём состоят целых три вице-президента. Один вице по науке, второй вице – директор Института непрерывного профессионального образования. То есть внутри Академии, как орех в шоколаде, сидит ещё и институт.
Не учреждение, а храм интеллектуальных сокровищ.
Третья вице-президент – госпожа Мухамедханова Алмагуль Кенесхановна. Это она принесла благую весть про домбру.
Действует при Академии Совет учёных. Сплошь профессора и доценты. Окажись я в одной компании с этими «быстрыми разумом» господами, едва ли смогла бы поддержать непринуждённый разговор.
Чем же занимается этот могучий консилиум, этот склад гениальных мозгов?
Академия учит учителей, как учить детей. Шлифует и совершенствует педагогическую корпорацию, окормляя её бессмысленными, но политически корректными мантрами.
Не полагаясь на собственную мудрость, сотрудники Академии вояжируют то в Милан, то в Германию. Насбирать учёности плоды. Ибо сказано: наука – море, знания – лодка на его просторе.
Круглые столы, научные конференции, коллоквиумы, отели, дискаунты, бутики, банкеты, что там ещё бывает на симпозиумах?
Главный интеллектуальный продукт Академии — методичка. Отлично рифмуется со словом «водичка».
Вот, например, одна из них. Адресована учителям, классным руководителям, завучам по воспитательной работе. Называется: «Айналаға қара» в рамках программы «Рухани жаңғыру».
(Айналаға қара (каз) в переводе – оглянись кругом, посмотри окрест себя –авт.)
Приведу пару отрывков. На одном из занятий учитель должен показать ученицам, как самостоятельно(!) изготовить школьную форму. Описано подробнейшим образом: баранью шерсть разложить, побрызгать мыльной пеной, смочить кипятком, утрамбовать. Потом ещё несколько потогонных операций: катать, мять, отжимать, жамкать. Из полученного войлочного полотна сшить нечто и украсить вышивкой.
Прилагается фото – жуткого бирюзового цвета кособокая жилетка с казахскими узорами.
В советской школе был предмет — домоводство. И пожилые учительницы готовили девчонок к будущей жизни безо всяких Академий с их методичками, полагаясь на собственный жизненный опыт. На валяние из овечьего руна школьной формы с этнографическим уклоном не замахивались. Ограничивались шитьём семейных трусов и ночнушками фасона «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни».
Мальчиков Академия советует занять куда более энергичными танцами. В рамках той же «Айналаға қара» рекомендуется вывезти их в родимые пампасы, в экспедицию с зловещим названием – «Неделя в ауле». Подробно описано, как устроить навес для сна и полевой кухни, как натаскать хвороста. Со звериной серьёзностью даются советы не устраивать бивуаки в местах миграции насекомых, в частности муравьёв. Потому что они, муравьи, видите ли, «не меняют своих маршрутов». Наука! Не зря по Миланам шатались господа учёные.
В прежней школе это называлось сходить в поход. Палатка, костёр с одной спички, кулеш из «Завтрака туриста», песня про картошку-тошку, словом, игрища в духе бойскаутов. И тоже без «методичек» обходились физруки и трудовики, предводительствовавшие в таких походах. И никто не называл бивуак аулом.
Методисты тоже не вчера появились, они и в прежние времена шуршали инструкциями, являлись с инспекцией на уроки, требуя предъявить план-конспект и строчили «анализы» на учителей, больше похожие на доносы. Раздражали, но особо не докучали. Они были похожи на штабных писарей, усердно кропающих донесения, которые в лучшем случае шли на раскурку, в худшем на подтирку. Они не обижались, сидели тихо. Главное – не на линии фронта.
Так и эти писари и писарини из Академии и прочего наробразия. Лишь бы не в школу, не в класс. Потому что там для них – ужас. Там дети, живые дети.
Болонская система смыла советскую школу вместе с крепкими предметниками, честными директорами, строгими экзаменами, толковыми учебниками, учителями-новаторами, золотыми и серебряными медалями.
А методисты выжили! Размножились. Раздобрели. Пооткрывали академий, требуют называть себя Президентами.
Говорят, если разразится атомная война, выживут только тараканы. Они не боятся радиации.
Как там у классика?
«В академии наук заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает Дундуку такая честь.
Почему ж он заседает? Потому что жопа есть!».
***
© ZONAkz, 2021г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.
Автор картины: Михаель СОВА/albatro.jp