Президент Азербайджана не исключает, что мирный договор между странами может быть подписан уже в самое ближайшее время, поскольку у сторон теперь нет претензий по границе. В то же время МИД Армении отметил, что пока не может назвать конкретных дат заключения мирного договора.
Ереван признает, что вопрос гарантий безопасности армянскому населению, остающемуся в Нагорном Карабахе, будет обсуждаться между Баку и Степанакертом. Иллюзий никто не испытывает: судьба армян Нагорного Карабаха в принципе предрешена – эмиграция в течение нескольких ближайших лет. Тем более, что оценка численности населения региона невелика – менее 100 тысяч человек. Уже сейчас положение в Карабахе можно описать термином «резервация» – единственная дорога снабжения в Лачинском районе периодически блокируется азербайджанской стороной.
Через два года заканчивается миротворческий мандат, который по итогам войны 2020 года Баку и Ереван выдали России. В 2025 году с высокой вероятностью Баку не будет его продлевать. К этому периоду основная часть гражданского населения уже должна быть вывезена на территорию Армении просто по соображениям личной безопасности.
После массовой эмиграции политическая элита Армении при помощи западных стран может попытаться инициировать обвинения в отношении Азербайджана в этнических чистках – с требованием соответствующих санкций и компенсаций пострадавшим. Но и Азербайджан также имеет такую опцию на компенсации азербайджанским беженцам с 1994 по 2020 годы.
Будет ли армянское общество переживать по поводу потери Карабаха? Декларативно, на уровне массовых настроений – да, но фактически, на уровне предпринимаемых политических действий – нет. Для нынешней либеральной политической элиты Армении важен курс на ассоциацию с ЕС. Пусть даже ценой отказа от претензий на Степанакерт и прилегающие территории. Именно это и предложил Никол Пашинян в качестве социального контракта населению на досрочных выборах в 2021 году. Электорат его поддержал – партия власти выборы выиграла.
Государственный переворот 2018 года обычно описывается как внутриполитическая борьба «карабахского» и «ереванского» кланов. «Карабахский» клан (отождествляемый с экс-президентами Робертом Кочаряном и Сержем Саркисяном) был подчеркнуто «пророссийским». При этом коррумпированность клана была просто запредельной. По большому счету, именно они и ответственны за то, что страна оказалась не готова к новой войне – ведь на фоне массовых закупок новейших вооружений Азербайджаном, Армения в периоды правления Кочаряна и Саркисяна ничего аналогичного не предпринимала.
Не было сделано и шагов по социально-экономическому освоению Карабаха – с 1994 по 2018 годы он оставался дотационной периферией для Армении. В регион не была организована миграция армян из диаспор, не создавались рабочие места. На момент возобновления конфликта в 2020 году общее население региона оценивалось всего в 150 тысяч, при этом безработица выдавливала молодежь на заработки в Ереван. Ответственность за эти недоработки лежит полностью на «карабахском» клане.
«Ереванский» клан обычно отождествляется с либерально настроенной частью армянского общества (ярким представителем которой является и Никол Пашинян). Клан традиционно ориентирован на американскую и французскую армянские диаспоры, и, естественно, никакой симпатии к Кремлю его представители никогда не испытывали. Тот же Никол Пашинян в «допремьерский» период выступал на митингах либералов за вывод российской военной базы из Гюмри.
Сейчас интересно было бы провести социологическое исследование: осознает ли население Армении, что потеря Карабаха – это прямое следствие государственного переворота 2018 года? Ведь это для «карабахского» клана Степанакерт был социальной базой. А для ереванских либералов – вовсе нет.
Официальный Баку очень точно оценил ситуацию с госпереворотом 2018 года – президент Алиев понял, что открылось внешнеполитическое «окно возможностей» для силового решения конфликта в свою пользу. Потому что за прозападную либеральную ереванскую тусовку, требующую вывода российской военной базы, Москва вступаться не будет. Силовая компонента Азербайджана к данному сценарию была готова уже на рубеже нулевых и десятых годов.
Сейчас еще существуют риски того, что достигнутые договоренности могут быть «переиграны», либо отложены. В конце концов, мы живем в период, когда любые международные договора – это не более чем «минские соглашения». Ведь их можно просто не выполнять.
Безусловно, националистически настроенная часть армянского общества не примет никаких договоренностей, которые может попытаться заключить Никол Пашинян. И в этом смысле действующему премьеру Армении действительно выгоднее максимально откладывать заключение мирного договора на невыгодных для страны условиях. Ведь он лично физически рискует.
Но объективных шансов на изменение существующего военно-стратегического статус-кво в кратко- и среднесрочной перспективе у Армении нет. Территории так или иначе придется отдавать.
После юридической фиксации поражения 2020 года, Ереван с высокой вероятностью минимизирует контакты с ОДКБ. Для ОДКБ такая страна-участник тоже является проблемой – учитывая степень вовлеченности американской и французской диаспор в работу армянской вертикали власти. Самый простой пример: каковы гарантии, что российское военное оборудование, передаваемое по линии ОДКБ Армении, не окажется у разведок стран НАТО?
Или другой вопрос – каков статус французской военной миссии в Армении? И как сам факт наличия такой миссии согласуется с членством Армении в ОДКБ? Ведь по существующему уставу Организации, создание военных баз третьих стран на территории ОДКБ допускается только при согласии всех стран-участниц. И получается, что статус миссии – это всего лишь прикрытие для обхода положений устава ОДКБ.
Для остальных постсоветских государств сюжет с Карабахом должен стать серьезным поводом задуматься о рисках, связанных с государственными переворотами. И о внешнеполитических последствиях, которые непременно будут в таких случаях.
***
© ZONAkz, 2023г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.