Амиржан КОСАНОВ — «Плацебо» — Почему буксует Новый Казахстан? Во-первых, нет четкого и внятного разъяснения самой идеи. Новый Казахстан для рядового казахстанца — это нечто влекущее, непонятное, абстрактное: он присутствует только в докладах и речах президента.
Во-вторых, к строительству Нового Казахстан привлекли старые кадры. Вчерашние верные «назарбаевцы» в одночасье перекрасились в не менее верных «токаевцев». Потенциал плюралистического гражданского общества проигнорирован.
Токаевские выдвиженцы порой инертнее, безинициативнее и некомпетентнее назарбаевских, также страдающие демофобией, и не умеющие брать на себя ответственность.
А, может быть, они откровенно саботируют поручения президента, так как им не по душе ни сам Токаев, ни его начинания (президент во время совещаний неоднократно открыто об это говорил, что само по себе симптоматично).
В результате идея Нового Казахстана приобретает признаки плацебо, то есть не приносящая ни вреда, ни пользы— на медицинском жаргоне плацебо называют «пустышкой».
На мой взгляд, президент, во-первых, должен критически оценить четыре года своего руководства страной и отчитаться перед народом
И, во-вторых, необходимо вовлекать в процесс строительства Нового Казахстана не только политических хамелеонов и комплиментарно настроенный к президенту кадровый сегмент (до этого возносивший Назарбаева), но и критиков власти, искренне желающих построить Новый Казахстан.
Иного пути ни у президента, ни у граждан Казахстана нет.
Максим КАЗНАЧЕЕВ – «Казахстан не смог стать «слышащим государством». Почему?» — После событий января 2022 года запрос на смену внутриполитического курса в Казахстане был очень высок. Акорда попыталась работать в данном тренде, старалась придерживаться риторики создания некоего «Нового Казахстана», главной характеристикой которого обозначена идеологема «справедливости». Главным механизмом достижения этой самой справедливости опять-таки было обозначено «слышащее государство».
По логике идеологов власти, бюрократическая машина должна оперативно реагировать на все запросы общества (по крайней мере, его наиболее активной самоорганизующейся части. – Прим. Ia-centr.ru). Максимально быстро вносить корректировки в функционал госорганов, повышающие общий КПД власти.
В конечном счете предполагалось выстроить максимально прозрачную систему принятия управленческих решений в стране.
Однако всё чаще различные инициативные группы граждан сталкиваются с откровенным саботажем чиновников – различного рода петиции, открытые письма, проблемы, поднимаемые в многочисленных общественных советах при госорганах, остаются вне формата работы госаппарата. Концепт «слышащего государства» не вышел за пределы стандартной работы пропагандистской машины.
Ключевая причина низкой эффективности – в конфликте интересов: вертикаль власти реализует одни решения, а общественный запрос сформирован на другие – зачастую противоположные.
При таком подходе среднестатистический чиновник оказывается перед выбором: выполнять инструкции, спущенные сверху, или идти навстречу общественному мнению. Вполне понятно, что игнорирование поручений в рамках властной вертикали грозит увольнением. А потому учет общественного мнения происходит только в ситуации особо резонансных событий или процессов – таких, которые замолчать не получится.
Поэтому и идеологема «слышащего государства» оказалась мертворожденной – она будет работать только в том случае, если обсуждаемая общественная инициатива будет доведена до самой высшей властной инстанции. И уже затем, оформившись в виде поручения президента или премьер-министра, будет ретранслирована на нижние этажи исполнительной вертикали.
Работа многочисленных общественных советов также остается под вопросом. Сформировалась практика, при которой состав общественного совета при любом госоргане утверждается руководителем данного госоргана. Естественно, что первый руководитель подбирает себе в консультативный совет людей, которые не будут критиковать его собственную работу.
Понятно, что особого смысла в подобных «консультативно-совещательных органах» просто нет. В лучшем случае они будут подвергать критике работу госоргана по периферийным вопросам, не затрагивая наиболее острых тем.
Таким образом, за прошедшие четыре года после появления идеологемы «слышащего государства» первоначальный смысл потерялся. Остались только мифологические конструкции, не имеющие никакого практического приложения. Текущая политическая практика мало чем отличается от периода правления старой элиты: те же самые «внутричиновничьи междусобойчики», тот же передел сфер влияния в бюрократической системе и бизнес-сфере.
Юлия КИСТКИНА – «Куда заведут Казахстан новые идеологические ориентиры» — Казахстан при президенте Токаеве стремительно меняется, обретая новые черты, которые прежде не были ему присущи. Вместе с тем, складывается ощущение, что вопросам идеологии, построения нового образа будущего страны наше государство занимается явно недостаточно. О том, куда мы идём, в правильном ли направлении движемся, наш сегодняшний разговор с политологом, членом Национального курултая Буриханом НУРМУХАМЕДОВЫМ.
— На мой взгляд, период правления президента Токаева можно разделить на несколько этапов. Первый – с момента передачи ему полномочий и до первых выборов, состоявшихся в 2019 году. Он был краткосрочным и проходил в рамках существования старой политической модели со всеми вытекающими из этого минусами. Именно поэтому тот период не имел каких-либо отличительных особенностей. Переломным моментом стали выборы, показавшие наличие серьёзных проблем в государстве и обществе, главная из которых заключалась в катастрофическом дефиците доверия к власти. Об этом, в частности, свидетельствовал и высокий уровень поддержки, полученный так называемым «оппозиционным» кандидатом Косановым.
Второй этап начался с ключевого события — создания Национального совета общественного доверия (НСОД), структуры, призванной способствовать преодолению кризиса доверия, который остро проявился в предыдущий период. Этот этап характеризовался попыткой эволюционного, постепенного, неконфликтного конструирования новых взаимоотношений власти и общества, власти и бизнеса. Стоит напомнить, что именно тогда стали появляться такие идеологемы, как «сильное государство» — это говорило о понимании необходимости новых подходов к формированию вертикали власти, перестройки системы управления. В тот же период появились известная триада «сильный президент, влиятельный парламент, подотчётное правительство» и словосочетание «слышащее государство».
Мы наблюдали реальные попытки со стороны президента преобразовать страну, используя потенциал существующей политической модели, для того, чтобы выйти на траекторию устойчивого развития. Этому, кстати, способствовали и парламентские выборы. Возможно, результаты тех попыток и не заставили бы себя ждать, но случились январские события, приведшие к резкому завершению второго этапа. Они стали для всех холодным душем, заставили и власть, и общество заглянуть в пропасть, в которую могло скатиться государство.
Осознавая все риски и беря на себя всю полноту ответственности, президент как человек волевой решился на кардинальную смену приоритетов. Активно стала использоваться появившаяся после январских событий идеологема «Новый Казахстан». Много говорилось о том, что необходимо избавляться от пережитков старой политической системы. Была проведена конституционная реформа, состоялись общенациональный референдум по внесению изменений в Основной закон и досрочные президентские выборы.
«Новый Казахстан» оттенил предыдущий период в жизни республики, связанный с именем первого президента, стал своего рода переходом от «елбасизма», мешавшего качественному развитию страны, к чему-то новому, в котором должны быть реформы, ведущие к фундаментальному переустройству системы государственного управления. Когда же встал вопрос, а в чём конкретно должно выражаться это новое, президент детально перевел его в плоскость «Справедливого Казахстана».
После январских событий президент постоянно говорит о законе и порядке. Эти два принципа он возводит в абсолют, называя их основой «Справедливого Казахстана».
Вряд ли кто-то забыл, что не так давно мы пытались осуществить духовную модернизацию общества в рамках программы «Рухани жангыру». Эта программа, конечно, сыграла свою роль в плане раскрытия потенциала культурного наследия. Но с точки зрения именно модернизации общественного сознания она своих целей не достигла. Почему? Потому что реальная жизнь отличается от той, которая в ней рисовалась. И такой разрыв всегда является сдерживающим фактором при любой стратегии развития. Этот разрыв, пусть в меньшей степени, но имеется и сейчас, и главное – преодолеть его.
Досым САТПАЕВ – «Почему сдулся шарик «Жана Казахстан»?» — Уже больше 1,5 лет прошло после январских событий, в основе которых лежали и социально-экономические проблемы, а о новой экономической модели заговорили только сейчас.
И это с учётом того, что времени на раскачку у власти нет, а надутый рекламный шарик под названием «Жаңа Қазақстан» сдулся еще в прошлом году.
Хотя причины этого лежат на поверхности.
Во-первых, К.Токаев и его окружение продолжают делать ставку на лояльных, конъюнктурных и безинициативных, чтобы потом спрашивать с них как с умных. Это в том числе касается и правительства.
Лояльные хорошо знают, как облизать, припудрить и погрузить систему в бумажную пену, но не хотят и не знают, как сделать ее эффективной. Такого нет в их мозговом программном обеспечении, так как в результате отрицательной кадровой селекции они настроены на выживание внутри системы, а не на развитие всей страны.
Во-вторых, власть продолжает консервировать ту самую авторитарную систему, которую создал Н.Назарбаев, а значит сохраняется и олигархическая экономика, которая всегда была частью патрон-клиентской системы управления.
До тех пор пока страна будет заложником старой политической модели, где групповые интересы будут стоять выше государственных, она также будет заложником неэффективной бюрократии, старых и новых олигархов, непрозрачных квазигосударственных структур, нацкомпаний и т.д.
Ведь они все выгодны власти с точки зрения ручного управления и все той же лояльности к ней в ущерб эффективности.
Айдархан КУСАИНОВ – «Реформы в Казахстане никому не нужны» — Предполагаю, что принципиальных реформ в Казахстане более не будет, потому что никому это не нужно. Избавление от сырьевой зависимости и снижение доли участия государства требует радикальных реформ, принципиально меняющих экономический ландшафт.
Крупным, системным бизнес-группам это не нужно, потому что они выросли в этой среде.
Да, какие-то вещи в такой системе крайне неприятны, типа периодического «обезжиривания», но это родная среда, родные «джунгли» — в саванне все по другому и там нужно заново выстраивать статус-кво.
Действующей бюрократии и государственному топ-менеджменту это тоже не нужно. Переформатирование экономического ландшафта — это трудно, долго и требует много энергии с максимальным включением. Это при условии наличия квалификация и понимания, что само по себе является проблемой: мы живём на сырьевых деньгах с руководящей и направляющей ролью государства уже 20 лет, а значит бюрократия и гостоп-менеджмент селектированы под эту систему
Народу, населению, обществу это тоже не нужно. Все изменения системы — это потрясение, которое не нужно обывателю. Страх усугубляется тем, что во-первых, опыт потрясений показывает, что власти и богатым от них лучше, а населению хуже, во-вторых, есть недоверие к власти.
Политическим партиям и гражданскому обществу это тоже не нужно. Они создаются бизнес-группам или госбюрократией, а борются за голоса обывателей.
Так что, я, пожалуй, был неправ, что можно сделать управляемую и быструю трансформацию экономики. Вернее, точно знаю, что можно, неправ в том, что ее начнут осознанно. Она, вероятнее, произойдет спонтанно, через пробы и ошибки лет через 3-6, когда отступать будет некуда. А пока будет плавная стагнация и деградация — в стиле 2018-2023.
С этой точки зрения очень здорово и правильно была проведена политическая модернизация. В условиях нефтяной зависимости и участия государства сам экономический ландшафт автоматически создает ситуацию, когда тот, кто контролирует Нацфонд и госаппарат, тот неизбежно контролирует бизнес-группы и гражданское общество.
Таким образом, политическая модернизация перевела конкуренцию за власть между разными группами в «цивилизованное переговорное поле», что сильно снижает риски появления принципиально новой экономической политики, которая давала бы всем возможность зарабатывать независимо от власти, государства, адмресурса и доступа к Нацфонду/бюджету, квазигоссектору.
Карлыгаш ЕЖЕНОВА – «Френсис Фукуяма: казахам подойдет либеральная автократия, но ненадолго» — В Алматы впервые приехал Френсис ФУКУЯМА. Что думает один из самых знаменитых политэкономистов о Казахстане и его будущем? Почему он считает, что наш регион будет центром тектонических изменений?
— Все, что будет происходить с Россией, будет иметь очень сильное влияние особенно на Казахстан. Будет ли это ее распад или ослабление, или, наоборот, она будет отгрызать у Украины какие-то куски – это все очень сильно повлияет на вас. Не знаю, что произойдет в ближайшие два года, но именно они будут определяющими.
Я думаю, Казахстану, скорее, подходит модель либеральной автократии. Вряд ли вы станете в ближайшем будущем полноценной демократией. Я в этом очень сильно сомневаюсь. Но, тем не менее, можно сделать так, чтобы при сохранении каких-то автократических элементов создать более открытое общество. Это на мой взгляд очень привлекательная модель, которая дает стабильность с одной стороны и, в то же время, дает много возможностей для граждан. Я думаю, если Казахстан будет в этом направлении двигаться, может что-то получится.
Петр ТРОЦЕНКО – «Евгений Жовтис: Этот режим никогда не демократизировался, он всегда был авторитарным» — Директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений ЖОВТИС рассказал в интервью Азаттыку, как изменилась политическая система Казахстана за последние 30 лет, чем репрессивные методы назарбаевской эпохи отличаются от времени президентства Токаева и почему есть надежда на лучшее.
— В 1995 году мне стало очевидно, что развилка выбрана и власть пошла в сторону авторитаризма. С апреля по декабрь 1995-го в Казахстане не было парламента, и в этот период президент Назарбаев правил указами. Причём парламент ему делегировал полномочия управлять указами в экономической сфере, а он начал управлять во всех сферах. И все ключевые законы — об органах внутренних дел, о правилах мирных собраний — вышли именно в этот период времени как указы. А когда появился новый парламент, эти указы переименовали в законы, не меняя содержания.
При этом репрессии были всё время, просто они были не массовыми, а точечными. Так продолжается и по сей день, с той или иной степенью ужесточения. Репрессивные всплески обычно связаны с громкими событиями: Жанаозен, Январские события…
С Назарбаевым и его командой было понятно, почему кому-то прилетает, а кому-то — нет. Нынешнюю власть понять очень сложно. Возможно, это связано со значительным снижением компетенции тех, кто принимает решения на уровне администрации президента, тех, кто выполняет эти решения, и с тем, как эти действия корректируются…
В этом плане я умеренный оптимист, потому что родился и вырос в Советском Союзе и мог себе представить, что Союз когда-нибудь крякнет. Даже в начале 1985 года никаких признаков этого не было. Я очень много езжу по миру, встречаюсь с людьми из всех частей света — от Латинской Америки до Юго-Восточной Азии — и понимаю, что в обозримом будущем такие вещи, как рыночная экономика, верховенство права, демократические формы управления, основанные на правах человека, безальтернативны. Всё остальное не способно к устойчивому развитию. Это безальтернативный процесс, который рано или поздно настигнет и Казахстан, и Россию, и всех кого угодно. Главный вопрос: вписывается ли в него твоя жизнь?
«Смог бы СССР решить все проблемы современного Казахстана?» — «При СССР такого не было!» Это популярная фраза, активно используемая популистами всех мастей, слабо пересекается с реальностью. Об этом говорит известный аналитик Расул РЫСМАМБЕТОВ.
— Мы (многие страны бывшего Союза) — остались сырьевыми придатками. Нам придется искать смысл в самих себе, не нырять в могилу истории и прижиматься к геополитическому остывшему телу.
А чтобы стать сильными, нам нужно партнерство с равными (не интеграция, не попытка воссоздать Евросоюз), с кем мы можем торговаться и торговать. Но выкапывать останки и носиться с ними — по меньшей мере наивно. И еще более наивно думать, что можно создавать интеграционные структуры, когда это капиталистические государства. У капиталистов нет интеграций, у капиталистов только экономическое сотрудничество, а если расслабишься — то экономическая колонизация.
Так хочется помечтать, но приходится быть прагматиком. За нас Казахстан никто не построит. У Казахстана всего два союзника в этом мире — труд и здравый смысл.
***
© ZONAkz, 2023г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.