Ряд инвесторов предлагает вкладываться в землю, поскольку ее больше не производят, а потому предложение объективно ограничено. Земля без качественной воды тоже актив так себе, а в Центральной Азии особенно. Водный конфликт между Кыргызстаном и Таджикистаном уже привел к боевым действиям. А впереди североафганский канал Кош-Тепа, который может забрать до трети водостока Амударьи. При любом раскладе водным донором для государств региона может выступить только Россия.
По прогнозам гидрогеологов, объем речного стока в Казахстане к концу 2023 года сократится до 99 км3 (кубокилометров), что на 17% меньше уровня «нулевых» годов. Сохранение тенденции может еще сильнее уменьшить водные ресурсы страны уже в ближайшие 5-7 лет, а их и так не хватает. Есть еще ресурс родниковых озер в Северном и Восточном Казахстане, но он ограничен и стратегически проблему не решает. К тому же основной удар засухи придется на страдающий от переизбытка населения юг страны.
На север от Республики Казахстан лежит Россия, где у одного Енисея годовой сток 624 кубических километра. В среде казахстанцев, так или иначе интересующихся водной проблематикой, бытует мнение, что Москва рано или поздно займется поставками воды в Центральную Азию. Ведь если сюда не направить часть сибирского стока, то десятки миллионов жителей Центральной Азии переселятся в Российскую Федерацию просто от безысходности.
При всей аргументированности такого взгляда хочется с ним поспорить. В результате санкционной войны России и коллективного Запада Кремль не нашел в регионе Центральной Азии надежных союзников (в том числе и членов ОДКБ), за жертвенную помощь которых хотелось бы отплатить щедрыми потоками воды.
Прогноз о том, что в XXI веке рынок воды по объему капитализации обойдет рынок энергоносителей (нефть, газ, уран, уголь) остается в силе. На дворе рыночные привычки и рефлексы, когда любой ресурс правящие элиты стараются монетизировать. К тому же гидротехнические проекты весьма дорогостоящие. Плюс фактор государственных приоритетов. В Москве запросто могут решить, что вкладываться в пограничные и миграционные службы выгоднее, чем поставлять воду южным соседям.
Вода – идеальный рычаг геополитического воздействия, поскольку ее нечем заменить. Единственным водным донором для Центральной Азии может выступать только Россия и она об этом знает. Как выглядит водная стратегия Кремля по отношению к южным соседям в публичном пространстве не озвучивается.
Потенциальные угрозы, которые водный дефицит несет Казахстану, настолько масштабные и всеобъемлющие, что государственные руководители элементарно боятся говорить об этом публично. Во-первых из-за психологии временщиков, а во-вторых из-за размеров проблемы, которая требует политических и организационных сверхусилий, опыта которых госаппарат не имеет.
В расходе воды по Казахстану 5% приходится на население, 30% на промышленность и 65% на сельское хозяйство. По прогнозу к 2030 году промышленность станет потреблять 40%, но это пока прогноз.
Если модернизировать всю водохозяйственную сферу республики, то потери воды на арыках, водоводах и разнообразных гидротехнических объектах можно существенно сократить. В настоящее время при расходовании на нужды аграрного сектора теряется до 50% воды (в Израиле – 10%). Затраты воды на выпуск единицы продукции в промышленности в Казахстане в 3 раза больше, чем в России. Если с этим целенаправленно работать, то возможно компенсировать те потери, которые несут ближайшие засушливые годы – как раз до 2030-го. Другое дело, что денег на это нет, как нет их и на модернизацию ТЭЦ, уже начавших «сыпаться», хотя до пиковых зимних нагрузок еще далеко.
Интересные вести приходят из Афганистана. Вашингтон в большой обиде на талибов за то, как они со свистом и в кратчайшие сроки разгромили марионеточное проамериканское правительство в Кабуле. Сначала Белый дом наглухо заморозил активы афганского правительства на своих счетах (порядка $9 млрд), а потом начал делать шаги навстречу.
Вроде как подконтрольный Госдепу USAID (Агентство США по международному развитию) выделяет талибам $684 млн на постройку канала Кош-Тепа. Учитывая технический уровень нынешнего Афганистана, ожидать постройки современного канала не приходится. Все указывает скорее всего на гигантский арык, который заберет 25-35% стока Амударьи в верхнем течении. При имеющемся уровне гидротехнических возможностей меньше и не получится, чтобы оросить 550 тысяч га пустыни и превратить их в сельскохозяйственные угодья.
Американцы не жалеют ранее отобранных афганских денег, поскольку это хорошее вложение в дестабилизацию Центральной Азии, которая потребует отвлечения ресурсов России и Китая. Особо болезненным удар будет по Узбекистану и Туркменистану. Если объективно, то Амударья до Аральского моря стабильно не доходит уже много лет, растекаясь на водохозяйственные нужды.
Сокращение поступления воды на 25% не означает, что сельскохозяйственные угодья сокращаются на четверть и население на такую же пропорцию меньше использует воду для бытовых нужд. В реальности картина может быть самой разнообразной, вплоть до коллапса всей системы водораспределения и водопотребления. Ситуация Узбекистана усугубляется тем, что страна уже провела качественную модернизацию своей водохозяйственной системы, а значит такого резерва в получении дополнительных объемов воды у Ташкента уже нет.
Международное право в вопросах трансграничных рек очень сложное и противоречивое. Пока самым надежным гарантом в таких вопросах является военная сила. Саддам Хусейн, например, изначально качал военные мускулы чтобы ограничивать турецкий водозабор в реках Тигр и Евфрат. Аналогичный вариант приходилось рассматривать Хафезу Асаду в Сирии. Вот только кем нужно быть, чтобы воевать с талибами? От этой затеи даже Пентагон в какой-то момент устранился.
Последний визит Владимира Путина в Астану показал, что в Кремле будут очень внимательно следить за поведением Казахстана и других государств Центральной Азии. А про воду лишний раз даже говорить не надо – она всегда в повестке и все знают кто ее может дать.
***
© ZONAkz, 2023г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.