Седьмого мая, накануне юбилейного саммита Евразийского экономического союза и за два дня до парада Победы, президент Путин подписал Указ «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года».
Почти тогда же президент Казахстана подписал Указ «О мерах по либерализации экономики», под подписью стоит дата – восьмого мая. Физически, в этот день Касым-Жомарт Токаев находился в Москве, на саммите ЕАЭС. А на следующий день глава нашего государства принял участие в параде Победы и возложении венков к Вечному огню.
Наложение дат и мероприятий может быть и случайным, в любом случае оба Указа дают повод выявить и сопоставить целый ряд параллелей, как одинаково, так и разно направленных.
Указ президента РФ – он демонстративно носит не программный, а целе-устанавливающий характер, это подчеркнуто не распорядительный – как правительству исполнять то-то и то-то, а озадачивающий правительство, для составления собственных программ и исполнения их под свою ответственность, документ.
Да, в Указе о национальных целях РФ множество требующих достижения к таким-то срокам численных параметров, но ни разу не сказано, как их достигать. Продиктована только обязанность правительства до 1 сентября этого года разработать блок из 11 поименованных национальных проектов, а до 31 декабря представить единый план по достижению национальных целей развития.
Причем представить не президенту, а Совету при президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам.
Напротив, Указ президента Казахстана – он подчеркнуто распорядительный, фактически это расписанная по пунктам и по датам программа для исполнения ее правительством.
При том, что Указ не претендует на статус полной программы, он подчеркнуто охватывает только тематику сокращения государственного участия в экономике, развития предпринимательства и снижения издержек бизнеса.
И при том, что пакет национальных проектов, разработанных по поручению президента и утвержденных им в конце 2021 года, уже в 2023 был поставлен на утрату.
И еще при том, что поручения президента Казахстана, данные уже больше года назад, по актуализации «Национального плана развития до 2025 года», по обновлению Стратегии «Казахстан-2050» и по разработке Инфраструктурной программы – остаются без исполнения.
В таком контексте, сознательно ли это имелось в виду, или так уж получилось, но Указ нашего президента – это как бы замена-подмена выданных им поручений. Приходится понимать так, что коль скоро правительство и сама же Администрация президента, в частности, АСПиР и АЗРК, не в состоянии представить на рассмотрение Высшего совета по реформам и на утверждение главы государства полноценный План развития до 2029 года, — срока завершения президентских полномочий, президенту приходится спускать им на исполнение уже его собственную программу.
При том, повторим, что весь предписанный в части экономической либерализации набор действий никак не охватывает полный набор стоящих перед экономикой и социальной сферой Казахстана проблем.
И еще при том, что Указ о либерализации – это никакая не преемственность относительно предвыборной президентской программы 2022 года, как и относительно целеполаганий в президентском послании народу 2023 года. Да, отдельные мотивы там имеются, но в целом получается так, что кандидат в президенты Токаев, взявший на себя обязательства перед избирателями, и сообщивший, что эта его предвыборная программа будет действовать весь срок его полномочий … после инаугурации ни своей собственной, ни подготовленной правительством программы во исполнение предвыборных обязательств и целеполаганий – не имеет.
Да, попытки довести до утверждения подготовленный АСПиР и откровенно беспомощный проект «Национального плана развития до 2029 года», каким-то образом нафантазированное «Видение: Казахстан-2050» и «Инфраструктурный план», фиксирующий как гигантский объем необходимых капитальных вложений, так и отсутствие источников финансирования, будут продолжены – бюрократический результат должен быть достигнут.
Однако, похоже, разрыв уже состоялся: как-то трудно вообразить, что изготавливаемые в АП и в правительстве и утверждаемые главой государства программные документы станут исходить и опираться на то, что было сказано в президентской предвыборной программе. И в ежегодных президентских посланиях народу.
Президент Токаев унаследовал от «старого» Казахстана властный аппарат и этот аппарат уверенно превращает главу государства в произносителя правильных, но не имеющих реализации речей. Противодействовать такой аппаратной силе может только другая сила, однако ни в составе исполнительной власти, ни в депутатском корпусе ее не видно.
Здесь тоже интересная параллель: президент Путин шел на свои перевыборы в этом году принципиально без участия в дебатах и без предвыборной программы. Послание Федеральному собранию, демонстративно нацеленное на весь следующий президентский срок и стало его программой. Нынешний Указ о национальных целях – продолжение той же политики: президент РФ сохраняет возможность ставить задачи и требовать исполнения.
А отсюда следующий пучок параллелей: насчет текущего временного промежутка, в котором и у нас, и в России правительства существуют … без стратегических программ.
В России, прошу заметить, правительство переутверждено практически в том же составе, принципиальных изменений нет, в частности, либеральный блок – на месте. И это понятно: сначала надо закончить с СВО, а пока правительство, даже с ориентированным на указания МВФ Центробанком, вполне справляются и с наращиванием «оборонки», и с обходом санкций.
Содержательная концептуальная и кадровая реформа потребуется после окончания СВО, с переходом противостояния с НАТО уже в политическую плоскость, и этот принципиальный перелом, похоже, приближается. Во всяком случае, вполне вырисовывается путь к завершению военной стадии.
Пока идет война, снабжаемая Западом Украина категорически не субъектна – она всего лишь поле сражений и расходный материал. Однако установление признаваемого всеми сторонами прочного мира возможно только через подписание легитимными властями независимой Украины мирного договора, признающего территориальные приобретения России и отказывающимися от вступления в НАТО. В исполнении нынешних киевских властей это равносильно капитуляции и их собственному обнулению, то есть исключено. Однако в мае заканчивается конституционный срок полномочий президента Зеленского, а за этим и Верховной Рады. Обоснование откладывания выборов до окончания войны имеется, но с заметными конституционными брешами. Если бы «раскачивание» темы нелегитимности украинского режима, то есть отсутствия стороны для переговоров, шло только из Москвы, в Киеве могли бы не беспокоится. Однако тема уже возникла и ширится в самом украинском политическом пространстве, включая отнюдь не пророссийские силы. К этому естественно прилегает тема, что продление полномочий президента и Рады есть продолжение войны, а новые выборы есть ее прекращение. Разогрев вопроса обеспечивают неудачи на фронте, удары по инфраструктуре, задержка иностранной помощи и подступающие сроки расчетов по неоплатному внешнему долгу.
А ко всему этому верстается и то понимание, что мирный договор с Россией есть единственный способ сохранения украинской государственности и украинской нации, — такая тема тоже уже начинает приживаться в украинском политическом пространстве.
Наступление на Харьков, по всей видимости, лежит как раз в этом ключе. Западные и украинские эксперты уверяют друг друга, что задействованных российских сил для взятия города совершенно недостаточно, так ведь это и не планируется. России нужна как раз не оккупированная и не предельно урезанная Украина, а целостный субъект для переговоров, внутри которого переговорная тема набирает все большую легитимность. Не обязательно в Киеве. Так почему бы именно Харькову, бывшему в свое время и столицей, не инициировать ее продвижение в общеукраинское пространство?
Как, впрочем, волна может пойти и из Одессы или даже из Львова. Как именно пойдет дальнейший сценарий – посмотрим, но направление развития событий – очевидно.
Очевидно то, что «внеблоковая» Украина теряет всякий интерес для Запада, за исключением возврата вложенных в нее средств. Тогда как вопрос ее восстановления становится уже, в основном, заботой России и предметом переговоров с Евросоюзом. Пригодятся, например, замороженные российские активы – для расчетов по украинским долгам. И в целом окончание военных действий на Украине, вкупе с выборами в ЕС и в США, самым непосредственным образом повлияет на переформатирование НАТО, самого Евросоюза и отношений с Россией. Это история на сколько-то лет вперед, подробности непредсказуемы, тренд же – понятен.
А куда нас, — Казахстан, приведет Указ президента о либерализации экономики?
Для оценки перспектив этого направления достаточно оглянуться на прошлое: все это уже было!
Тема минимизации участия государства в экономике, ставка на частную собственность, предпринимательство и конкуренцию – она сквозная через все годы независимости. Последние же лет десять не просто сквозная, а – доминирующая. Еще за два-три года до президентского транзита, по ходу его и по сию пору, это сплошные планы-директивы и постановления правительства по приватизации «непрофильных» активов (включая очень даже профильные), вынесение инфраструктурных компаний на IPO, соответствующие таблицы по годам и объектам, отчеты по ним, критика, перенос сроков, новые таблицы и новые сроки…
Такие подробности по Указу, как создание Национального офиса по приватизации добавят в процесс бюрократизации, но отнюдь не содержания. Действительно новым после Кантара являются темы возвращения незаконно приобретенных в старом Казахстане активов, а также и приватизационный интерес новой властной команды. Все это – жизненно важно и чрезвычайно увлекательно для самих участников, в целом же ничего нового с в очередной раз «либерализованной» экономикой Казахстана не случится, — все уже случилось.
Достаточно напомнить, что доля промышленного производства – того самого, в котором и мог бы конкурентно развернуться частный бизнес, на входе в рыночную экономику составляла, по инерции КазССР, более 80%. А на выходе из 2009 года, — первого года начала ФИИР – форсированного индустриально-инновационного развития, от нее оставалось только 53%. По итогам же 2023 года, — завершающего года третьей уже пятилетки индустриализации, доля индустрии в ВВП … упала уже до 47%.
То есть, сносящая Казахстан в экспортно-сырьевую и внешне-инвестиционную придаточность сила «свободного» рынка уверенно перебарывает все действительно немалые вложения и организационные усилия правительства. Причем эта сносящая сила имеет не столько внешний, сколько внутренний характер. Такой силой является как раз политика правительства и Национального банка, в частности – установка на минимизацию государственного участия и «либерализацию» экономики.
Тогда как, наоборот, для преодоления сносящей нас в сырьевой и монетарный колониализм силы требуется как раз активная роль государства в экономике, как организатора и участника производственной и аграрной кооперации и как инвестора.
И, разумеется, возвращение к индустриальному качеству возможно не в пределах отдельно взятого Казахстана, а только на общем Евразийском пространстве. Конкретно — в составе российского промышленного проекта, причем за вхождение в такой проект придется заплатить высокую политическую цену. Пока же…
Если мы посмотрим на любые приватизационные списки, — составленные еще при первом президенте, или в бытность уже второго, или те, которые появятся во исполнение последнего Указа – обнаружим, что едва ли не все они имеют своими рыночными контрагентами отнюдь не других субъектов частного предпринимательства, а … государство. Государство, в роли заказчика госзакупок, государственного или социального заказа, распределителя льготных кредитов, тарифного, таможенного и налогового регулятора.
Того самого свободного рынка для частного предпринимательства в данной экономической модели просто нет. Все, что правительство пытается сбросить с себя в приватизацию, это никакая ни конкурентная экономика, а все тот же квази-госсектор, — вспомогательная к нему инфраструктура, если не экономическая, то социальная.
Однако рассчитывать на то, что понимание столь очевидных истин придет к руководителям экономического и финансового блока – не приходится. По всей видимости, даже если постараться им это объяснить, что мы сейчас и пытаемся, — нас просто не поймут.
Хорошо усвоенные руководящими элитами экономические убеждения и принципы – их собственные, переосмыслению и переучиванию уже не подлежащие. А тот факт, что эти знания вменены им извне только укрепляет их в убеждении единственной верности канонов экономического либерализма.
Характерная параллель: незадолго по обнародования нашего Указа о либерализации министр экономического развития России, — как раз из либерального блока, хотя и находясь в положении ИО, высказался ровно в том же духе: участие государства в экономике должно быть сведено к минимуму, активы максимально приватизированы.
Воистину, иногда даже удивляешься, насколько, при тридцатилетнем уже разобщении и почти полной переориентации на стандарты ОЭСР, принимаемые нашим правительством решения калькируют происходящее в правительстве России.
Печально, но, похоже, нынешнее поколение руководителей казахстанского правительства и квази-госсектора, как и подпирающие их поколения 30-40-летних «рыночников» для созидательных действий потеряно. В лучшем случае, рассчитывать можно на одного из десяти, способных переосмыслить вмененную им науку экономикс.
В состояние «многовекторной» де-индустриализованной и «сервисной» периферии мы попали надежно. При том, — отметим еще одну параллель, что президент России демонстративно не распространяет цели достижения технологического суверенитета на участников Евразийского экономического союза. Экономическая самодостаточность, это сугубо российский национальный проект, остальным предоставлена полная суверенность. Во всяком случае, на этапе до завершения СВО.
Тем временем наше правительство, — удастся ему окончательно либерализовать экономику или нет, уверенно движется к выявлению полной несостоятельности всей своей политики. Уже приходилось говорить, что нынешнее правительство — правительство урезания бюджета, повышения налогов и удвоения тарифов, что вполне уже проявится на горизонте не далее следующего года. В повестку встают и перевыборы парламента, при том, что все без исключения парламентские партии и весь депутатский состав толкутся в прошлом и не имеют повестки на будущее.
Ну что же, тем важнее просветительская работа, — в расчете хотя бы на каждого десятого из нынешней политической и экономической элиты…
***
© ZONAkz, 2024г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.