Целых четырнадцать лет (14!) отделяют нас от памятных всем казахстанцам событий 1986 года. Мы до сих пор не имеем цельной картины тех событий. Но на календарном рубеже тысячелетий имеет смысл взглянуть на Желтоксан с утилитарно-сравнительной точки зрения. Или, говоря по-иному, давайте, оглянувшись, с высот завершающегося века рассмотрим, каким образом решились те вопросы, которые поставил перед обществом Желтоксан…
***
…Сегодня так или иначе всем понятны побудительные мотивы, толкнувшие вчерашних аульных ребят и девушек выйти в 1986 году на главную площадь республики. То, что одной из самых значимых в их числе можно назвать социальную неустроенность (в первую очередь – жилищный вопрос) казахов в больших городах – это бесспорно. Такая проблема и тогда была достаточно острой, если исходить из тех параметров, которые предлагала в социальном плане советская власть. Распад СССР принес новые реалии. В том числе и в сфере социальной защищенности. Если говорить о положении молодежи, то оно объективно не улучшилось, а во многом ухудшилось. Потому как человека, который ничего не добился в городе, в ауле ждал отчий дом, какая-никакая работа и, соответственно, определенное социальное положение. Сегодня традиционный аул, в том, советском значении этого понимания, попросту прекратил свое существование. Он перестал быть крепким тылом для большинства казахов, обретающихся в городе. Сам город Алматы изменил свое название, свой статус. Но на сиротском пятачке, где на пересечении улиц Кунаева (бывшая К.Маркса) и Макатаева (бывшая Пастера) бесквартирный люд торгуется с квартиродателями, по-прежнему толкутся одни казахи…
…Одним из основополагающих объективных факторов, в силу появления которых стало возможным столь брутальное проявление своего национального “Я”, безусловно, стала демографическая ситуация. Именно в середине восьмидесятых произошел перелом – казахи стали выигрывать в демографическом соревновании, а в отдельно взятой категории населения, молодежной, так вообще вышли вперед. Неудивителен в этом свете и факт, что движущей силой стала аульная молодежь, которая наиболее остро воприняла факт появления на посту высшего руководителя-неказаха и для которой оказались наиболее близки идеи равноправия. Ибо молодежь поднимала не лозунги сепаратизма, национального отчуждения, а ленинские лозунги о равноправии народов и торжестве национальной политики. Это потом наши горе-идеологи стали приписывать казахским декабристам лозунги, о которых бунтующие студенты и не подозревали… Но сегодня чаяния декабристов исполнились на 101%. Казахизация властных эшелонов произошла. Сегодня протестный потенциал казахской молодежи, которая составляет большинство в своей возрастной категории, находится на уровне нуля, хотя в социальном плане жизнь вряд ли существенно улучшилась (ухудшилась?!) за последние три пятилетки. Среднее и старшее поколение с умилением вспоминают советскую власть и постдекабрьский советский период, когда возродили народные традиции (айтысы), очередники систематически получали квартиры… Одним из подспудных требований, которое выдвинул Желтоксан перед руководством республики, оказалось положение казахского языка, расширение казахского школьного и дошкольного образования. Сегодня в этой сфере имеются просто огромные проблемы. Начиная с качества школьных учебников, по которым учатся новые поколения… Фактор казахизации власти и в этой области не принес чего-то прорывно-позитивного.
…Тогда факт появления во главе республики человека, не принадлежавшего местной элите, был однозначно негативно воспринят. Но трагедия состояла не в том, что казахская молодежь вышла на площадь им. Брежнева. И даже не в том, что на ней потом произошло. В конце концов никакая Система не терпит сбоев. Трагедия казахов наступила тогда, когда наши великовозрастные комсомольцы из обкомов и ЦК, убеленные сединами номенклатурщики, видные представители научной и творческой интеллегенции принялись сдавать декабристов. Своим рвением они, в общем и целом, социальный бунт, лишь окрашенный в национальные тона (а в какие он должен был быть окрашен в полиэтнической республике?), помогли московской комиссии переквалифицировать в грозное постановление. Между нацией и элитой тогда явно не обнаружилось (за небольшим исключением — Сейдахмет Бердикулов, Джубан Молдагалиев…) обратной связи на духовном уровне… Ведь ни один высокопоставленный чиновник-казах открыто молодежь не поддержал, и сколько комиссия ни копала, таких фактов она не нашла. Вопрос — есть ли такая связь сейчас
— остается открытым… К тому же нельзя не отметить при всем размахе непосредственно декабрьских событий и того эффекта, который он произвел: что Желтоксан не стал всенародным явлением, пронизавшим все и вся казахское. И в этом случае прорыв был затушен — и остался один страх. Порыв юнцов не был подкреплен ни прошлым, ни тогдашним настоящим. Будет ли он поддержан наступающим будущим — покажет время. А пока про Желтоксан можно сказать словами классика мировой литературы: “Прервалась связь времен…” — и далее по тексту…