Сейчас немало пишется статей и циркулирует разговоров о том, что казахскоязычные средства массовой информации переживают период затяжного кризиса. Об этом в частности говорилось и на страницах ежнедельника “Мегаполис”. Наиболее пессимистично настроенные из числа поднимающих эту тему авторов берут на себя смелость заявлять, что выхода из ситуации будто бы и вовсе не предвидится. Другие же, напротив, утверждают, что казахскоязычную прессу очень скоро можно вывести из затруднительного положения, если официальные инстанции соблаговолят создать ей режим наибольшего благоприятствования. А между тем анализ рассматриваемой проблематики и имеющиеся к настоящему времени факты не свидетельствуют ни в подтверждение мрачного прогноза первых, ни в пользу перспектив предлагаемого вторыми решения. Все не так мрачно, но и не так все просто.
Итак, как же в действительности складываются дела казахскоязычной прессы и каким образом они будут развиваться дальше? Чтобы попытаться получить более или менее объективный ответ на этот злободневный вопрос, следует, очевидно, шире и глубже охватить сопутствующие нашей теме обстоятельства. Да, казахская журналистика зародилась еще в царское время. Но как жанр творческой работы и как непреложный фактор повседневной общественной жизни она сформировалась именно в годы Советской власти. На чем основан такой тезис? Попробуем его доказать…
…Журналистика, как известно, деятельность по сбору, обработке и периодическому распространению актуальной социальной информации. И обеспечивается она людьми, которые профессионально занимаются этим делом. А те деятели отечественной культуры и общественной жизни, которые осуществляли издание и распространение дореволюционных казахских газет и журналов, были прежде всего подвижниками. Журналистика служила им средством распространения их идей. По сути дела, это была практически вся национальная элита того времени. Она фактически не допускалась к делам по административному руководству даже в рамках тех регионов, которые главным образом населяли казахи. В лучшем случае ее представители могли попасть в состав совещательных или выборных органов. Так, юрист Б.Каратаев и инженер лесного хозяйства А.Букейханов входили в состав Российской Думы. В этих условиях элита казахского общества, естественно, была главным образом в оппозиции к официальным властям и склонялась к сотрудничеству с другими противниками царского режима. К примеру, тот же А.Букейханов был не только одним из основателей партии Алаш-Орда и членом редакционной коллегии самой многотиражной казахской газеты того времени “Казак”, но и являлся также видным деятелем Конституционно-демократической партии России (кадеты), входил в состав ее Центрального комитета. А свои статьи он, между прочим, публиковал как на русском, так и на казахском языках. Как представитель одной из политических партий России, так и представитель казахской национальной интеллигенции. Причем — регулярно. Дважды власти арестовывали его как политического противника режима. Его ближайший соратник А. Байтурсынов, который непосредственно редактировал и издавал газету “Казак”, снискал известность как просветитель. И также подвергался гонениям со стороны властей.
Отсюда следует, что казахская журналистика царского времени появилась и функционировала главным образом как рупор и общественная трибуна, как средство самовыражения национальной элиты в условиях отстранения ее от непосредственного руководства казахским обществом. Казахские интеллигенты искали, предлагали и обсуждали альтернативные плачевной реальности пути развития казахского общества в условиях усиления колониального гнета. Они видели себя лидерами своего народа в критический период его истории и брали на себя соответствующую ответственность. Некоторые из идей того времени не потеряли своей актуальности и поныне. К примеру, вот такая: можно оставаться казахом и говорить по-казахски и быть в то же время вполне современным и прогрессивным человеком (А.Байтурсынов).
Это — что касается людей, усилиями которых выходили дореволюционные казахские газеты и журналы. А теперь поговорим о самих изданиях. Три из них -“Серке”, “Алаш” и “Казакстан” — появлялись сравнительно непродолжительное время. Более удачно сложилась судьба журнала “Айкап” и газеты “Казак”. “Айкап” поначалу выходил ежемесячно, а потом — раз в 2 месяца. В лучшие времена его тираж составлял 1200 экземпляров. Газета “Казак” появлялась с 1913 по 1918 год. Ее тираж доходил до 8 тысяч экземпляров.
Из изложенного выше мы вправе, думается, сделать такие выводы. Во-первых, в царскую эпоху издания на казахском языке не представляли собой повсеместное и массовое явление. Во-вторых, казахскоязычная журналистика в то время еще не сложилась как профессия, как род основной деятельности практикующих ее людей. Все это произошло уже в советское время. Причем обстоятельства сложились так, что преемственности поколений и опыта не получилось. Два раза менялась орфография. Сперва с арабской графики перешли на латиницу, а потом — уже на кириллицу. Цвет дореволюционной казахской интеллигенции был репрессирован во второй половине 20-х и в начале 30-х годов.
Поэтому, можно сказать, в 30-е годы казахская журналистика создавалась заново, и, что немаловажно, создавалась властями, иными словами: создавалась в условиях тотального идеологического контроля и диктата. То есть — как средство и форма ведения массовой пропаганды и агитации. Да, такое положение дел было свойственно всей советской журналистике. Но дело тут в том, что русскоязычная и казахскоязычная журналистика в силу конкретно возложенных обязательств и реально выполняемых задач представляли собой принципиально различные явления. Объективная реальность сложились так, что русскоязычные центральные и, отчасти, казахстанские СМИ несли политикообразующие функции, а казахскоязычные — занимались в этом смысле, главным образом, переводом или приспособленным под
местные особенности уже сформулированных и растиражированных идеологических и агитационно-пропагандистских стандартов. В дни важных партийных и советских форумов казахскоязычные журналисты в столице республики и областях десятками дневали и ночевали в своих редакциях, занимаясь переводами спущенных сверху речей и документов. И подготовка кадров для казахской прессы имела соответствующие особенности. Если в МГУ, к примеру, учебная программа факультета журналистики предусматривала подготовку специалиста с широким диапазоном необходимых знаний, скажем, на уровне соответствующих международных стандартов, то в КазГУ такая же программа имела узкую специализированную (филологическую) направленность. Различия в плане образовательного процесса и профессиональной практической деятельности способствовали формированию разных по своей сути журналистик. Одна из них как таковая выполняла основную роль и практически, можно сказать, не замечала даже существования другой. А эта вторая была всецело ориентирована на компиляцию того, что формировала первая, на вспомогательную роль при ней. Переходный этап между казахской журналистикой дореволюционного времени и социалистической эпохи обернулся преданием забвению опыта предшественников последующим поколениям. И это обстоятельство спустя десятилетия на очередном переходном этапе развития казахской журналистики как бы отозвалось эхом.С обретением государственной независимости страны и объявлением казахского государственным языком для казахскоязычных средств массовой информации наступила новая, благоприятная реальность.
Возникли самые основные для формирования полноценной и всесторонней национальной журналистики условия. Но прежде чем перейти к этому плодотворному и многообещающему делу, был снова необходим переходный этап. Было нужно время для осмысления опыта поколений дореволюционного периода и социалистической эпохи и адаптации к актуальным политическим и экономическим реформам. Для этого понадобилось года три. На этом пути у кого-то обнаружились потери, а у кого-то и приобретения. О том свидетельствуют, к примеру, результаты подписки на текущий год. У “Егемен Казакстан” подписчиков оказалось в два с лишним раза больше, чем у ее русскоязычного визави “Казахстанской правды”. Солидны успехи и у “Жас Алаш”, значительно опередившей по подписному тиражу популярнейшие прежде центральные, а нынче российские газеты — “Известия”, “Комсомольскую правду” и т.д. И это при том, что потенциальными подписчиками русскоязычных изданий является подавляющее большинство населения Казахстана вне зависимости от национальной принадлежности, тогда как читательская аудитория казахскоязычной прессы ограничена знанием казахского языка.Политические и экономические реформы стали реальностью в повседневной жизни читателя. Именно этим обстоятельством определяются требования, которые он предъявляет к выбираемым им газетам, журналам, теле- и радиоканалам. Его сейчас более, чем все остальное, интересует актуальность, тенденции в развитии сегодняшних событий и фактов жизни. Тот, кто скорее и доходчивее отразит реальность и разъяснит возможные перспективы, будет и пользоваться успехом у него. Те газеты и журналы, которые преодолели растерянность перед лицом стремительных перемен в общественной жизни и нашли в себе смелость выйти за пределы традиционной тематики, добиваются ощутимых успехов. Другие же, не сумев или же не желая отрываться от привычной стези, быстро теряют казавшиеся необходимыми позиции. К числу последних можно, к примеру, отнести популярнейшую в 80-е годы газету “Казак эдебиете”
.И все же положительных, вызывающих оптимизм примеров больше. Они свидетельствуют о том, что путь к выходу из транзитного этапа в стадию непосредственного формирования функционально полноценной и всесторонне национальной журналистики предложен. Теперь остается ждать грядущих перемен.