До и с момента введения
национальной валюты (обмена сум-купона на полноценные сумы) в июле 1994 года в
Узбекистане существовал и развивался «черный» валютный рынок. Даже ограниченная
свободная (как ни парадоксально!) конвертация, которая на первых осуществлялась
банками республики, не могла задавать нелегальный курс. Дело в том, что
существовали определенные ограничения по приобретению валюты (сначала не более
500 долларов, затем – 300, к середине 2000 года – 100 долларов США), отметка о
приобретении валюты в паспорте, что делало невозможным приобретение валюты в
других обменных пунктах ограничивало действия некоторых предпринимателей, в
частности, «челноков», осуществлявших шоп-туры. Правда, в первые месяцы
действия новой валюты разница между официальным и «черным» была невысокой –
около 5-10%. К 10 октябрю 2000 года курс на нелегальном рынке по сравнению с 1
июля 1994 годом возрос в 54 раза (в отдельные времена доходило и в 66 раза),
тогда как на официальном рынке – почти в 19 раз.
В 1996 году правительство
ввело режим ограниченной конвертации. Сложности с приобретением валюты привело
к усилению теневого рынка. Интересны данные, полученные в ходе социологического
опроса жителей Ташкента в июне 2000 года одним частным лиццом, пишушим
кандидатскую диссертацию по экономике. Темой стало их отношение к национальной
валюте. На вопрос: «Доверяете ли вы национальной валюте?» лишь 12% ответило
утвердительно. 97% респондентов ответило, что хочет иметь доходы в СКВ. В то же
время 56% не пользовалось услугами официального обменного пункта, тогда как
черного валютного рынка – 64%.
Как видно из опроса, большинство опрошенных имеют не столь приятное для
правительства мнение к узбекскому суму. Подавляющая часть высказывала
предпочтение не только к свободно конвертируемой валюте, но и мягким валютам,
какими на пространстве СНГ являются российский рубль, кыргызский сом,
казахстанское тенге. 2/3 респондентов никогда не обращались к услугам
нелегального валютного рынка, но и к официальному — не меньше. Но если страх
перед уголовной ответственностью пугает людей нелегально менять деньги на СКВ,
то официально весьма сложно поменять их в обменных пунктах из-за чрезмерной
бюрократии и порой элементарного, но грубого хамства сотрудников банков.
На вопрос: «Считаете ли вы
непатриотичным владеть и пользоваться иностранной валютой?» большинство
ответило, что это не имеет никакого отношения к понятию патриотизма. Видимо,
бороться за престиж национальной валюты нужно не идеологическими средствами, а
простой экономикой.
В течение нескольких лет в
Узбекистане сформировалось несколько видов и курсов валют. Так, кроме
официального сума (наличного и безналичного) в денежном обороте страны
функционировали легитимный сум (безналичный) и СКВ (наличная и безналичная), а
также клиринговый сум, который используется в межгосударственных расчетах.
Легитимный сум – это переходная валюта между свободно конвертируемой и
официальным сумом, то есть это денежная единица, которая подтверждает, что на
территорию республики был официально ввезен товар, официально реализован, и на
вырученную сумму можно на бирже приобрести продукцию, разрешенную к вывозу. По
своей силе легитимный сум выше официальной, но она не является СКВ. Фактически,
это квиток на экспорт любого товара, свободно продаваемого на республиканской
бирже. Рыночная экономика привела к тому, что и легитимный сум, став по
классической марксовской формуле товаром, начал продаваться.
В настоящее время существует
несколько курсов валют: официальный (340 сумов к доллару), коммерческий (820
сумов за доллар), черный (920 сумов за доллар) и клиринговый (свыше 1000 сумов
за доллар). Наличие таких курсов сводят с ума не только предпринимателей, но и
простых людей. Кстати, и сейчас в банках нелегко приобрести иностранную валюту,
даже если вы имеете на руках авиабилеты, визу, командировочное удостоверение.
Эксперты утверждают, что
переоцененный валютный курс, который существует в Узбекистане, нисколько не
способствует экономическому росту. Какие же причины препятствует этому?
Прежде всего, завышенный
курс сдерживает экспорт. Поскольку в обмен на валютные поступления экспортеры
получают меньше национальной валюты, а значительная часть производственных
затрат осуществляется именно в национальной валюте, у экспортеров уменьшаются
стимулы и возможность конкурировать на внешних рынках. Более того, это
сокращает приток иностранной валюты и ограничивает возможность страны
импортировать товары, необходимые для производственной деятельности. Анализ
внешнеэкономической деятельности Узбекистана показывает, что в 1999 году по
сравнению с 1998 годом произошло снижение экспорта на 8,3%, а импорта – на
5,4%. Из экспорта 27% приходилось на хлопок-волокно, 11,5% — энергоносители,
9,5% — услуги, 6,4% — продовольственные товары, 4,3% — цветные металлы, 3,2% —
машины и оборудование, 3,1% — химическую продукцию и пластмассы. Что касается
импорта, то подавляющая часть – это 44,8% пришлось на машины и оборудование, 13,1%
— продовольственные товары, 11,7% — химическую продукцию и пластмассы, 8,7% —
услуги, 7,9% — черные и цветные металлы, 2,1% — энергоносители. Как видно из
этого, ВЭД республики продолжает оставаться гипертрофированным, то есть
Узбекистан вывозит сырье и полуфабрикаты, цены на которые на мировых рынках
подвержены резкому колебанию, а ввозит готовые продукты, которые сама пока не в
состоянии производить. По мнению экспертов, в дальнейшем такой вектор торговли
может привести к осложнениям в национальной экономики, сделать ее более
зависимой от других стран.
Узбекские отрасли, продукция
которых конкурирует с импортом, сталкиваются с усиливающимся давлением со
стороны иностранных компаний, что заставляет промышленное и
сельскохозяйственное лобби более жестко требовать осуществления
протекционистских мер по отношению к импорту. В результате, этого наступил
момент, когда сдерживать давление невозможно, и правительство пришлось
увеличивать пошлины на импорт. Между тем, такая политика огораживает
национальную экономику от международной конкуренции, уменьшает доступ к
необходимому импортному сырью, комплектующим и технологиям и, в конечном счете,
приводит к замедлению роста.
В то же время замедляется и
производительность труда, потому что завышенный валютный курс препятствует
деятельности отраслей, которые работают на экспорт либо способны конкурировать
с импортом (а именно в этих отраслях рост производительности труда обычно самый
высокий).
Несомненно и то, что
завышенный валютный курс приводит к утечке капитала, так как население страны
ожидает девальвации. В результате для финансирования импорта остается меньше
иностранной валюты. Поэтому вполне очевидно, что правительство конвертирует
лишь те товары, которые считает необходимыми для внутреннего потребительского
рынка, но при этом бывают весьма часты случаи злоупотребления (например,
завышение цены ввозимого импорта). Чрезмерная защита некоторых товаров от
импорта не способствует понижению спроса на иностранную валюту. Такая защита
наоборот привела к тому, что вырос объем импорта, поступающего по нелегальным
каналам. И хотя отдельные отрасли экономики Узбекистана защищены, потери от
поддержания завышенного курса взвалились на незащищенные отрасли и сферы,
производящие товары на экспорт, а также предприятия, которые в наибольшей мере
зависят от неофициального или нелегального импорта.
По мнению многих экспертов,
существующая практика распределения валюты узбекским правительством весьма
неэффективна. Усилия, направленные на поддержание валютного курса путем жесткой
денежной политики, наоборот может спровоцировать сильный экономический спад.
Далеко за примером ходить не надо: в соседнем Казахстане монетарная и
фискальная политика были направлены на поддержание валютного курса, что стало
причиной высоких реальных процентных ставок и неблагоприятно повлияло на
инвестиционную деятельность и производство.
Какой же есть выход?
Эксперты рекомендуют Узбекистану перейти к более либеральной торговой политике
и доктрине конкурентного валютного курса, открывая свою экономику для
международной конкуренции. Оптимальная для республики промышленная политика
заключается не в поддержке отдельных отраслей и предприятий, а во введении
единых тарифов, в стабильной макроэкономической среде, а также в регуляторном
режиме, который обеспечивает приоритет закона и не обременяет предприятия.