19 июня текущего года Чрезвычайный и Полномочный Посол Китайской Народной Республики в Казахстане Яо Пэйшэн дал небольшой прием казахстанским журналистам в честь знакомства с молодыми дипломатами Посольства КНР. Поскольку данное мероприятие произошло спустя всего четверо суток после окончания Шанхайского саммита, Посол не мог не коснуться этой темы. Он также поинтересовался, есть ли среди присутствующих те, кому довелось поработать на саммите… Таких оказалось двое. Один из них, корреспондент еженедельника “Панорама” Адиль Джалилов, дал высокую оценку той насыщенной программе, которую составил китайский МИД в стране пребывания казахстанским журналистам… А когда работники посольства поинтересовались мнением казахстанских “шанхайцев” относительно их впечатлений от визита в Шанхай, перед глазами невольно встало увиденное… А потом вспомнились и мысли, родившиеся еще там, в Китае…
Большая стройка
…Что более всего врезалось в память о Китае? Такое впечатление, что миллиардная страна превратилась в сплошную строительную площадку… Краны виднеются поверх “пагодных” крыш императорского дворца в Пекине; они дополняют приморский пейзаж города Ляньюньгань, где краны день и ночь трудятся в морском порту, строят жилье и новые корпуса современных заводов, и наконец, циклопические краны помогают строителям возводить прямо на берегу Желтого моря атомную электростанцию… Про Шанхай и говорить нечего — без крана еще никто в мире не построил небоскреб в 88 этажей.
Второе сильное впечатление — это гастрономическая вакханалия, царящая на улицах китайских городов. Особенно это заметно в таких мегаполисах, как Пекин и Шанхай, где уровень жизни видимо таков, что человеку проще перекусить в маленьких современных харчевнях с микроволновками или плотно покушать в солидном ресторане, чем уделять драгоценное время готовке пищи дома. Впрочем, если они так кушают и дома, то китайскому аппетиту можно только позавидовать. Короче, в маленьких забегаловках и в заведениях ресторанного типа, а также в пивных и прочих барах (кстати, чисто питейных заведений западного формата все-таки больше в Шанхае, нежели в столице, а также в вездесущих “макдональдсах” недостатка не ощущается… Они начинают основательно заполняться где-то в районе 5-6 часов дня и уже не пустеют до 20-24 часов. Молодые люди толкутся перед входом в маленькие дешевые забегаловки: ничего не поделаешь — очередь. Затем каждая компания или парочка занимает столик, и пошло: пиво-закуска-пиво-закуска, разговоры, смех, клубы табачного дыма… Кстати, китайцы достаточно много курят, в том числе в общественных местах, в такси, при этом предпочитая исключительно собственные марки сигарет.
Китайцы большие любители закусить и на ходу. Обслуживающий персонал одного из крупнейших пекинских торговых центров, состоящий из молоденьких китаянок в форменной одежде, весело уминал стандартный пакет с быстро приготовленной едой прямо на затоптанных ступеньках универмага в… 11 часов утра. Рикша управляет своим транспортным средством, положив ноги на руль велосипеда, а его руки тем временем были заняты двумя шашлычными палочками, от которых он поочередно отправлял себе в рот кусочек… впрочем, из чего был приготовлен шашлычок для меня осталось тайной. Словом, китайцы, кажется, решили проблему питания если не на сто процентов, то на 90 — это точно.
Несмотря на длящуюся второй год засуху в северных регионах страны и 30 миллионов человек, живущих за чертой бедности (подчеркнем: китайской чертой бедности), сегодня в Китае никто от голода не умирает. Пожалуй, это одно из самых весомых завоеваний китайских реформ. Если в начале восьмидесятых таких изгоев насчитывалось более 250 миллионов человек, то теперь эта цифра упала до 30. При этом надо иметь в виду, что общее число китайцев продолжает увеличиваться в геометрической прогрессии… Однако в отношении китайцев поговорка “сытое брюхо к ученью глухо” ни в коем случае не применима. Китайская кухня при всем своем великолепии и разнообразии легко усваивается, и после чашки-двух жасминового чая практически избавляешься от чувства тяжести в желудке, и тебя уже не тянет прилечь на диване и вздремнуть. Если какое-то время китаец спит, как и остальной род человеческий, а другой отрезок времени он кушает, то все оставшееся время он учится и вкалывает поистине как… китаец! В российском Приморье на стыке восьмидесятых-девяностых корейцы из очередного “Самсунга” совместно с местными бизнесменами открыли экспериментальную очередь завода по выпуску холодильников, так местный пролетариат так и не справился с допустимым порогом брака… Чего не скажешь о китайцах, которые, прибыв из глухой провинции (на российский взгляд — босота, деревенщина!), встают у конвейера и без устали и, что самое главное, качественно монтируют холодильники, автомобили, компьютеры… Кстати, один из самых ярких показателей стабильности китайской экономики и бытия заключается в том, что курс доллара относительно женьминьби (или по-другому — юаня), национальной китайской валюты, везде одинаков: будь то в обменнике суперотеля, будь то в обменнике рыбного рынка. В июне 20001 г. он по всему Китаю 1 доллар составлял 8 юаней с “копейками”.
Блистательный Ху: впечатляющий рывок в будущее
Китай огромная страна, и чтобы ее понять хотя бы на микрон, одной недели слишком мало: приходится многому удивляться, отмечая особый, совершенно отличный от того, что ты видел ранее, мир. Такого рода впечатления подавляют настолько, что, честно говоря, не хватает места чему-то другому. Но оригинальный Шанхай (а в просторечии Ху) удивительно быстро приходится по сердцу (и это мнение не только автора статьи, но и всех казахстанских журналистов, которым довелось там побывать). Трудно сказать, что тому причиной: необъяснимая прелесть окаймленных платанами, оставшихся еще от французской концессии, узковатых улочек левобережного Шанхая, по которым несутся велосипеды, пассажирские автобусы, такси, а по брусчатым тротуарам в час пик — потоки разноцветного люда… а может контрасты, когда напротив трехзвездочного отеля можно увидеть притулившуюся к стене многоэтажного дома оштукатуренную хибарку со спутниковой тарелкой на плоской крыше, которая служит и жилищем, и лавочкой китайской семье… или причиной тому модерновый шик нового экономического района Пудун с широченными проспектами, небоскребами и офисами известных международных корпораций, новыми жилыми кварталами, с фантастической ночной иллюминацией… а возможно виной тому странное чувство, почти де жа вю, когда ты прямо напротив магазинчика мировой сети “Лоусон” видишь в середке уютного перекрестье трех улиц зеленый островок и на нем памятник кудрявому богу русской поэзии Александру Сергеевичу, … а потом на знаменитой торговой набережной Нанкинроуд — с которой открывается великолепный вид на противоположный берег, где расположен район Пудун и вздымается ввысь игла самой высокой в Азии телебашни “Ориентал тауэр” (ее еще называют Жемчужиной Востока), — тебе вдруг показывают купол многоэтажного (!) старого отеля колониальных времен, носивший когда-то название “Кейтан”, в котором гремел бас Шаляпина и дребезжал манерный тенорок Вертинского, а в номерах им дарили свою любовь перламутровые китаянки…
Когда идешь по улицам Шанхая, кожей чувствуешь ток огромного города, у него особая магия… Густота людского потока сравнима разве что с толкотней на алматинской барахолке. Только люди здесь несмотря на универсальную озабоченность толпы отнюдь не злы, а скорее доброжелательны. Видимо всем передается общий подъем, который переживает вся страна — открытые лица, лица победителей, никто ни на кого не огрызается, мирно уживаются виртуозы-велосипедисты, “миллиметруют” водители такси, а местный люд спокойно толпами перебегает улицы на красный свет и, видимо, поэтому даже там, где есть светофоры, на самых оживленных перекрестках стоят регулировщики.
Но лирика лирикой, а Шанхай, кроме того, что является крупным научно-культурным и увеселительным центром, издавна имевшим самые разнообразные международные связи, сегодня позиционируется прежде всего как экономический локомотив Китая. Говорят шанхайцы как самый прагматичные и приспособленные к коммерции китайцы страшно завидовали тем городам (вроде Шэньчженя), которые самыми первыми получили статус особых экономических районов. Но в начале девяностых пришел звездный час и большого Ху. Возможно, потому, что во главе страны встал товарищ Цзян Цзэминь, сам бывший мэр Шанхая…
Вот несколько цифр, характеризующих социально-экономический портрет Шанхая. В области привлечения зарубежных инвестиций в прошлом году было зафиксирован 1 814 объект с прямыми иноинвестициями, и показатель в этой сфере каждый год превышает 20 %. В экономику Шанхая за отчетный период вложила капитал 91 страна и регион мира. В прошлом году импортно-экспортный оборот города составил 54, 71 млрд. дол. США, в том числе импорт – 29,356 млрд дол. США. Год от года повышается пропускная мощность шанхайского порта импортно-экспортный оборот составил 109,311 млрд дол. США. В социальной сфере: коэффициент охвата рабочих и служащих городских и поселковых предприятий и учреждений системами пенсионного обеспечения и страхования по безработице составил 98,5 %. На конец 2000 г. коэффициент охвата крестьян системой пенсионного обеспечения достиг 91 %. В том же прошлом году годовая зарплата рабочих и служащих составила 15 439 юаней, увеличившись на 9,1 % по сравнению с 1999 г. Люди активно сотрудничают с банками, кредиты и ссуды китайцы сегодня используют смело… В Шанхае на душу населения приходится около 12 кв. метров жилья, а отдельные квартиры составляют 74 % от жилищного фонда. Это самый высокий показатель по стране в этом сегменте социальной сфере. Таков социально-экономический портрет Шанхая…
Казахстан: страна провалившегося социализма и… победившего Масанова
Культурный шок способен вызвать не только Запад, но и Восток. В частности — Китай. Кстати, неожиданным выглядит определенная открытость Китая. Допустим, помимо массы китайских телепрограмм спокойно вещают CCN, BBC. А в Ляньюньгане, где россияне строят Тяньваньскую АЭС, можно наслаждаться “родным” НТВ… Просмотр телевидения заграницей, плюс впечатления от бешеной китайской круговерти, в которой чувствуется как национальная особенность, так и некая система, оказывается могут наводить на самые неожиданные размышления… Переваривая увиденное и услышанное за день перед экраном телевизора, поневоле начинаешь сравнивать нас с ними. Делать выводы… Во время вечерней прогулки по Хуанпу, когда с борта прогулочного кораблика с баром наша совместная с российскими журналистами делегация могла видеть с одной стороны Пудун, блистающий где-то в поднебесье огнями небоскребов, а с другой — горизонтально сверкающую гирлянду Нанкинроуд, один российский коллега, стоящий рядом, сказал фразу, у которой не было логического окончания, но я, кажется, понял, что же он не договорил: “Да, Китай поднимается, а мы…”.
Да, Китай однозначно поднимается, и не только в экономическом смысле. Трудолюбивые и, как теперь выясняется, честолюбивые китайцы не прочь по-хозяйски осмотреть окрестности в глобальном масштабе. Китай меняется таким образом, что этот процесс влияет на мир вокруг него, а значит, он обрел силу изменять его… Он главный закоперщик Шанхайского форума, превратившегося неделю назад в Шанхайскую организацию сотрудничества. Ее уже окрестили новым блоком с антиамериканским уклоном. На Западе появилось даже такое понятие “managing rising China” (“справиться с проблемой растущего Китая”). Казахстан тоже оказался в этой же кампании… И тут самое время спросить самих себя: а кто же мы, казахстанцы?
…В день окончания саммита по BBC показали передачу про Зимбабве. Крошечные остатки английского, когда-то безуспешно вбиваемые добросовестной учительницей советской средней школы, вдруг всплывают в памяти как Атлантида. Насколько можно было понять, речь идет о жестком конфликте, разворачивающемся между белыми и черными жителями этой африканской страны. Титульная нация выжигает фермы и усадьбы белых, которые по-прежнему живут лучше и зажиточнее своих сограждан. А насколько помнится, все так хорошо начиналось. В 1979 г. к власти на волне национально-освободительного движения пришел президент Боб Мугабе. Тогда вроде был найден компромисс между двумя общинами — белые приняли суверенитет и остались в стране. На московской Олимпиаде женская сборная этой страны по хоккею на траве, где черные и белые играли бок о бок, выиграла звание олимпийских чемпионок… Но прошло два десятка лет и выяснилось, что черные вновь недовольны… И что же станет со страной, когда аборигены покончат с последними носителями протестантского мышления? Вот такая историческая коллизия. А если сравнивать Казахстан не только с Китаем, но и с Зимбабве?! Чрезвычайно интересная картина получается. И именно в такой плоскости многое начинает высвечиваться совершенно по-иному.
Сегодня на мировой авансцене солирует Запад и Юго-Восточная Азия, регион АТР, включая Китай. А если быть точным до конца, то США и Китай. Современный западный мир построен на прагматичных протестантских ценностях. В соперничество с этим миром давно, начиная с революции Мэйдзи, вступили азиаты. Япония проиграла в военном противостоянии. Теперь “за Азию” на ринг вышел миллиардный Китай. А ведь китайская рациональность это продукт своеобразного “восточного протестантизма”, который, кстати, имеет куда более древнюю историю, чем мировоззрение Кальвина. Древнее учение Конфуция оказалось как нельзя кстати для смелых рыночных реформ китайцев, оно получило новое дыхание. Так что сегодня, когда мы говорим о предчувствии битвы между Западом и Азией, то речь идет прежде всего о битве двух ипостасей одного и того же по сути мировосприятия, окрашенного в разные расово-культурные тона и вооруженных противоположными идеологиями. Допустим, Запад является поборником прав человека, проводником глобализации, приветствует открытость через западную унификацию. Впрочем, об этом многие пропагандисты либеральной политической модели мироустройства могут рассказать получше автора этих строк. Есть такие и в Казахстане. Я же хотел бы обратить внимание читателей на другие вещи.
Задумывались ли мы о том, что представляют из себя страны (разумеется, за исключением новых независимых государств Центральной Азии, возникших на месте СССР), окружающие по периметру Китай? А ведь в этих странах процветают самые натуральные режимы. Причем режимы националистические (Вьетнам, Камбоджа, Южная Корея, граничащая по морю Япония)… либо, как в Северной Корее, с оттенком коммунистической идеологии. И этот менталитет, внутреннюю установку трудно изменить, поскольку он выкован вековым опытом проживания рядом с Поднебесной… Можно сказать, что это — способ выжить. А теперь взглянем, что происходит в это время в Кыргызстане или Казахстане?
Обе страны выбрали в качестве приоритетов демократию западного образца, плюнув на социализм с местной спецификой. Получается, что Казахстан подпал, формально по крайней мере, под протестантскую мораль. Рыночную экономику приветствовали все, не взирая на национальные способности. Прошло десять лет. Производительные силы упали почти в двадцать раз. Сегодня, как совершенно верно отметил Сергей Дуванов, казахскоязычная пресса, пресса титульной нации, стала заметно антидемократической, читай — антизападной. С другой стороны, совершен достаточно большой шаг на сближение с Китаем (пусть даже и под эгидой России, в какой-то степени ищущей свое место под солнцем). Первый закон о языке появился в 1989 г., Казахстан уже тогда стал практически независимым. За десять лет до этого получила независимость и Зимбабве. Сегодня она на грани гражданской, межрасовой войны. У Казахстана впереди еще 10 лет независимости. Но казахстанцы вряд ли достигнут таких темпов развития, какие демонстрирует только один город Китая под названием Шанхай, в котором населения проживает больше, чем во всем Казахстане вместе взятом… Не будучи протестантами или конфуцианцами, борясь против моджахедов, не имея на переломном историческом этапе внятной государственной идеологии, глупо и опасно быть “полудемократами”, сидя под носом великого восточного соседа, который теперь еще и стратегический партнер!
В 1992 году г. казахское общественное мнение впервые потряс Нурболат Масанов. Если говорить грубо и прямо, то он отказал своим соплеменникам в государствообразующей потенции и способностях. Возможно, он был прав уже тогда?!
Остается одно: если вектор общественных предпочтений все-таки на стороне либеральных ценностей — ведь никто сегодня не хочет упахиваться, как китайцы, у которых на плечах 30 миллионов бедняков! – значит не надо повторять зимбабвийских ошибок. Надо строить не трайбалистскую версию капитализма, сдобренную мелкотравчатым национализмом (на более сильные чувства видимо запала нет…) с полудемократическими изысками, а нормальное гражданское общество, пока еще сохраняются остатки европейского населения. Кстати, этика практически всех азиатских стран предполагает признание и исправление допущенных ошибок. Вспомните покаяние императора после поражения Японии во второй мировой войне. Или взять, к примеру, сегодняшних китайцев, которые при всем трепетном отношении к великому кормчему Мао, создавшему, по сути, независимый Китай, запросто обсудят с вами его ошибки, особенно времен культурной революции. Это присуще и Западу. У кого-то из них надо, наконец, стать прилежным учеником… При всем уважении к великому восточному соседу Казахстан, учитывая свою полиэтничность, наверное, должен как минимум держаться золотой середины… Вот такие мысли приходят вдали от родины в далеком Шанхае…