Жизнь слишком коротка, чтобы быть ничтожной.
Дизраэли.
Когда Вера нашла себе нового мужа, все, кто знал о ней в Каражале, смотрели на ее избранника, как на камикадзе. “Нашел с кем амурничать — играет в русскую рулетку!”. То, что мужчины сходят от Веры с ума, — неудивительно. От бабушки, коми-пермячки, ей передалась какая-то северная красота, но под сдержанностью и очаровательной медлительностью прячется пылкое сердце. Меня, незваную, ей выгнать бы (потом поймете, почему), но она приглашает: “Проходите, вы же издалека”. Четвертый год Вера официально считается ВИЧ-инфицированной.
Диагноз Вере поставили после того, как она встретила свое заплутавшее счастье. Счастье приезжало из Темиртау, а в Каражале работало на вахте. Веселое и интересное счастье хорошо относилось к Вере и ребенку, с которым она осталась после развода. Счастье и Вера решили жить вместе. До тех пор, пока однажды Вера случайно не увидела, как счастье что-то впрыскивало себе в вену. Из альтернативы — муж-наркоман либо дочь — Вера выбрала дочь, хотя сердце ее и плакало. Счастье стало ее роковой любовью.
Через несколько недель Веру вызвали в СЭС. Спросили, куда уехал муж. Попросили сдать кровь. Знакомая врачиха через несколько недель пригласила снова: “Да ты присядь, успокойся…” Вера даже вначале не поверила, когда ей сказали, что тест ее крови на ВИЧ оказался положительным.
— Я, конечно, когда-то читала “СПИД-инфо”, но думала — СПИД— это где-то там, далеко, в Африке или Америке. А я женщина очень чистоплотная, меня это никогда не коснется.
Это правда. Верина квартирка сияет чистотой, хотя поддерживать ее в Каражале очень трудно. Маленький горняцкий город давно стал призраком в степи. Воду в город привозят на машинах два раза в неделю, за ней выстраивается очередь. Свет подают два часа утром и два часа вечером, квартиры постоянных должников обесточили, и во многих квартирах свет не зажигается по нескольку месяцев.
В день моего неожиданного приезда Вера тоже сидела без света и не смогла напоить меня чаем. Она почти непрерывно курила, иногда плакала и впервые рассказывала о себе. Врачи сами были растеряны появлением такой больной. Взяли с нее расписку. Сказали примерно следующее: “Ну все, девушка, погуляла и завязывай. Заразишь кого-нибудь — сядешь”. Напомнили о роли безопасного секса. На этом психологическая консультация закончилась.
— Я поняла, что они сами не знают, что со мной делать, и как мне дальше жить, как меня лечить. Однажды несколько дней дома не ночевала, так врачи забегали, милицию привели. Я все время искала в газетах и журналах все о ВИЧ. С ума сходила, если появлялся какой-то прыщик на теле. С тех пор сдаю кровь несколько раз в год. Лекарства за это время мне бесплатно давали два раза — бисептол и аспирин. В этом году пошла в аптеку, так мне сказали: “Тебе льготы неположены”. А я простужаюсь часто. После шока Вера впала в депрессию. Вопросов о сроках она не задавала — боялась. Врачи сами ее проинструктировали: “Чем лучше будешь себя вести — тем дольше проживешь”. Из всех медиков она тепло вспоминает только одного человека. Только одного. Врач сама узнает себя в этом материале. От Веры — большое спасибо.
Конечно, работают у нас и городские, и областные центры по профилактике и борьбе со СПИДом. И, выражаясь языком казенным, делают они определенную работу. Но нет у нас служб социальной поддержки. Нет у нас “подушки”, которая впитала бы первую боль и слезы, как это делается, например, в Великобритании. А если есть, то это роскошь только для больших городов.
А многие медики на Западе сравнивают состояние ВИЧ-инфицированных с проблемами раковых больных. Услышав, что их жизнь под угрозой, раковые больные и вирусоносители переживают острый душевный кризис, однако во втором случае добавляется фактор социального осуждения и обструкции. После шока любое неосторожное слово, замечание может “утянуть” больного в хроническую депрессию, подорвать его желание жить. ВИЧ и СПИД считаются болезнью “позорной”. Вера тоже очень долго стыдилась и чуствовала себя виноватой. Она до сих пор скрывает от дочери свой диагноз. Да и СМИ сейчас подливают масла в огонь, СПИД воспринимается как кара небесная, постигшая человека за неканоническое поведение. А кто имеет право ставить перегородку между святым и грешным в человеке?
Вера прошла через депрессию, страх, думала о самоубийстве. Но все-таки не сломалась. Благодаря тому, что спасательным кругом стали Володя, мама, соседи, друзья. Когда в ее жизни появился Володя, у нее вообще не было особого желания с кем-то встречаться после своей роковой любви. И сказала ему о своем диагнозе в надежде, что отстанет. Он не ушел. И он никогда не покупал презервативы. Она ждала со страхом его анализы. Врачи вызвали Володю и предложили ему оставить Веру. И вот вам тест для настоящих мужчин: “Я люблю ее. Будем умирать вместе”. Так вот, Володя до сих не заражен. Врачи охают и удивляются. А Володя тогда смеялся: “Это моя любовь ставит барьер”.
Вместе с Володей они не умерли, но через стыд разоблачения прошли вместе. Публично Каражал узнал о Вере два года тому назад. Стыдно писать такое, но медики “сдали” Веру местному журналисту, и он не поленился сделать ее жупелом. Между тем, есть у нас в республике Закон “О профилактике заболевания СПИД”, а там есть статья о неразглашении врачебной тайны. Коллега вообще-то писал о вспышке сифилиса, которая обрушилась тогда на город, и на “закуску” обнародовал Верин секрет. До этого в Каражале “гуляла” запущенная версия, что болен мужчина. Когда Володя принес Вере газетку, у нее в глазах потемнело. В последнем абзаце ее как припечатали: “Такие изгои общества нам не нужны”. Что с ними делать, с этими “изгоями”, — не уточнялось. Ну а я не стала Вере рассказывать, как недавно в Иркутске большинство горожан потребовали закрыть местный хоспис, а ВИЧ-инфицированных детей предложили “выслать куда-нибудь подальше”. Некоторые вообще вышли с предложением умерщвлять таких детей при рождении. Словом, этот мир должны населять только здоровые.
После статьи Веру быстро вычислили, многие знакомые останавливали на улице и спрашивали: “У тебя СПИД, что ли?” Как вы думаете, что можно ответить на такое? Вначале Вера неуклюже отнекивалась, потом парировала: “Ну, СПИД. Смотри — заражу”.
Володя вопреки всем прогнозам не заразился. Но они расстались. Она захотела, так сложились обстоятельства. Еле-еле она протянула год без работы, с ребенком на руках. И другой мужчина, который давно обращал внимание на нее, признался в своих чувствах.
Их история стала дублем вторым. Она рассказала о себе. Он — не поверил. Но и не оставил. Вот когда Каражал был потрясен: “Вера нашла себе нового мужа!” Конечно, он рискует. Почему он идет на такой риск? Решайте сами.
Но я давно не встречала такой счастливой пары. И я увидела ее в Каражале. Они до сих пор перед моими глазами: он ее нежно целует и говорит: “Я тебя никогда не брошу!”
Недавно он обследовался в России — не заражен. И он тоже повторяет, как Володя: “Любовь побеждает болезнь!” На самом деле им живется трудно. Саша получает в месяц семь тысяч тенге, Вера до сих пор не может устроиться на работу. Такова участь практически всех женщин в этом умирающем городе. Саша покупает Вере фрукты. Она чувствует себя хорошо и спрашивает меня: “Может быть, врачи ошиблись?”
В Жезказгане врачи еще раз подтвердили мне ее диагноз и объяснили, что Вера пока является бессимптомным носителем вируса.
Каким будет конец этой истории, я не знаю. Но я видела женщину, которая научилась быть счастливой, несмотря на свой диагноз, омерзительный быт и вечные нехватки чего-то. Которая решила не думать о той черной дыре, ждущей каждого из нас.
P.S. Имена и некоторые подробности истории изменены.
Жезказган — Каражал — Жезказган.
20 лет мир живет со СПИДом. 5 июня 1981 года вошел в историю цивилизации как один из самых черных дней. В Лос-Анджелесе были зарегистрированы первые пять больных с неизвестным доселе недугом. Возможно, именно эту страшную болезнь в ХIV веке предсказал францисканский монах Реньо Неро по прозвищу Черный Паук: “В конце второго тысячелетия землю потрясут межнациональные конфликты, придут пять страшных болезней и унесут множество народа, но будут найдены средства против всех болезней, кроме одной…”
Передача вируса происходит из семенной жидкости, секрета шейки матки, лимфоцитов, плазмы крови, спинномозговой жидкости, слез, слюны, мочи и материнского молока. Антитела ВИЧ появляются, начиная от трех недель до трех месяцев после инфицирования вирусом. В повседневной жизни носители ВИЧ не представляют опасности для окружающих. Обычное мытье достаточно хорошо стерилизует одежду, столовые приборы, посуду.
В среднем инкубационный период между заражением и развитием синдрома иммунодефицита врачи оценивают в пять и более лет. Вирус в 100 процентах передается от зараженного мужчины к женщине, а вероятность заражения от женщины составляет 65 процентов.
20 лет прошло со времени открытия вируса, но каждый раз, когда победа над СПИДом близка, он подкидывает нам что-то новенькое. В мире существует три препарата — ретровир, инвираза, азидотимедин, которые не убивают вирус СПИДа, а лишь ослабляют его разрушительное действие на иммунную систему. Курс лечения стоит 8 тысяч долларов, а пройти нужно как минимум три курса. На всех больных наш бедный бюджет таких денег, конечно, не найдет. Попытки создания вакцины пока малоэффективны. Недавно “Известия” сообщили, что очень перспективную вакцину с использованием ДНК создают в Швеции и уже близки к успеху.