Итак, после всех перипетий с вотумом доверия и отставкой Правительства принятие Земельного кодекса можно считать состоявшимся, поскольку заведомо ясно, что депутатам теперь ничего не остается, как согласиться с “компромиссными” предложениями Президента. Причем это произойдет не 27 июня, как планировалось, а неделей раньше. И нет сомнений, что такое “ускорение” прямо связано с нашей акцией по инициированию земельного референдума. Президент, судя по всему, сильно встревожен, мягко говоря, дальнейшей судьбой Земельного кодекса, и для его беспокойства, прямо скажем, оснований более чем достаточно.
Нет никаких сомнений, что дружное одобрение Парламентом президентского “компромисса” и теперь уже гарантированное подписание Земельного закона главой государства не закрывает вопрос о собственности на землю в Казахстане, но, напротив, еще более обостряет его. Давайте же попробуем, для начала, проанализировать то, на чем достигнуто “перемирие” между законодательной и исполнительной властью.
Начнем со споров по субаренде:
Президент предложил сохранить ее до 2005 года, тогда как мажилис предлагал оставить до 2007 года, а правительство предусматривало ликвидировать с принятием Кодекса. Сошлись, как видим, на половине.
Это компромисс по типу “перед смертью – надышаться”. То есть, согласно заложенной в Земельный кодекс концепции крупных земельных латифундий, около 3 млн. сельских жителей становятся попросту ненужными в чисто производственном смысле. Это вопрос уже не экономики, а концептуальной сути самого государства Казахстан, который можно сформулировать так: а для чего казахстанским людям вообще жить в селах-аулах? Неужели лишь для того, чтобы быть фактическими крепостными, почти бесплатной рабсилой – приложением к частной собственности на сельхозземли?
Ни в Земельном кодексе, ни вообще в программах власти ответа на этот вопрос — нет. “Народные избранники”, одобряя концепцию латифундизма в принципе, хотели продлить бесперспективно-скудное существование “субарендодателей” на четыре года, теперь согласятся на два. А может быть, “лишних” (для нынешних властей) сельских жителей гуманнее лишить последнего вспомоществования уже сейчас, так сказать, чтобы не мучились?
Далее: предложено снять нормы, ограничивающие предельные размеры участков земель в частной собственности. При этом Президент предлагает делегировать местным властям полномочия по определению предельных размеров сельхозугодий по согласованию с правительством. Правительство же, как мы помним, предлагало установить данное ограничение в размере 10% от каждого вида сельхозугодий одного района, а мажилис настаивал на 5%-м ограничении.
Опять-таки, если исходить только из оптимизации рыночной эксплуатации приватизируемой пашни, то предельные размеры своих угодий будет определять только латифундист, и никто другой. А поскольку среди крупных землевладельцев “случайных” людей нет, они, разумеется, найдут тысячу и еще один способ обойти любые формально записанные в Закон ограничения. Тем более, — при такой отличной “подсказке” насчет делегирования местным властям соответствующих полномочий. Вряд ли я открою большой секрет, если скажу, что именно “местные власти” – областные и районные акимы, через подставных лиц, и распределили между собой основную массу лучших пахотных угодий Казахстана. А теперь им, как говорится, и карты в руки!
Идем дальше. Глава государства посчитал не принципиальным вопрос о том, где будут аккумулированы средства, вырученные от приватизации сельхозугодий. Правительство же предлагало направлять эти деньги в Национальный фонд, мажилисмены — в фонд поддержки плодородия земель, который они предлагают создать.
Можно согласиться с Президентом: этот вопрос действительно не является принципиальным. Принципиально иное – отсутствие системы инвестирования сельского хозяйства. Как, впрочем, и системы инвестирования всей национальной экономики.
Впрочем, это не верная формулировка. Механизм инвестирования национальных ресурсов, в частности, получаемых от сырьевого экспорта, как раз-таки создан, хорошо налажен и вполне работоспособен. Беда лишь в том, что он направлен не на сельское хозяйство, и вообще не во внутреннюю экономику, а … вон из страны!
Например, по итогам 2002 года официальные цифры таковы:
Экспорт — $10,2 млрд., импорт – $7,5 млрд. То есть, продавцы казахстанского сырья в прошлом году имели “чистыми”, как минимум, $2,7 млрд., из которых, по-хорошему, полагалось бы хотя бы половину возвратить для инвестиций в национальную экономику. Что же на самом деле?
На самом деле, при положительном внешнем сальдо в 2 миллиарда 700 миллионов долларов, внутри страны по счету текущих операций получено … минус 600 миллионов “зеленых”! Правда, инвестиции за тот же год Казахстан все же получил — целых $2 млрд. (чем наши власти публично гордятся), но — … “иностранных”!
В принципе, за счет уже налаженного экспорта можно было бы буквально в считанные годы ликвидировать бедность и безработицу, наладить добротное всеобщее образование сразу на русском, казахском и английском языках, создать современные производства, и в первую очередь – на селе.
Но вместо этого мы имеем такую инвестиционную картину:
Мало того, что возвращаемая в страну часть нефтедолларов идет с грифом “иностранные инвестиции”. Само это инвестирование имеет такие пропорции:
В нефтяную отрасль вкладывается 80%, а вообще в сырьевой экспорт – более 90 процентов. А знаете, куда еще идет валюта от сырьевой выручки?
Взгляните на массу престижных иномарок, элитных многоэтажек, дворцов-коттеджей, дорогих ресторанов, бутиков и казино в Алма-Ате и Астане, — долларовое потребление так и прет в глаза. На селе же – безденежье и разруха, подтверждаемая и официальной статистикой: если месячный душевой доход в Атырауской области превышает 21 тысячу тенге, то в Алматинской всего 5500. В Мангистауской — более 18 тысяч, в Жамбылской – меньше 5000. В Западно-Казахстанской – 11250, Южно-Казахстанской – меньше 4500 тенге… Такие же диспропорции в оплате труда: финансовая деятельность – более 73 тысяч тенге, а сельское хозяйство – менее 8 тысяч… Кстати, в той же нефтяной Атырауской области официальная безработица достигает чуть ли не полсотни процентов, и это, конечно, село. И еще, кстати: сельхозземли как раз и будут выкуплены за счет тех самых “избыточных” нефтедолларов, которые накопили сырьевые олигархи.
При такой “арифметике” на самом деле нет принципиальной разницы, как будет называться фонд якобы для поддержки села, а на самом деле – “кормушка” для столичных чиновников, акимов и самих латифундистов.
И еще, кстати: сельхозземли как раз и будут выкуплены за счет тех самых избыточных нефтедолларов, которые накопили сырьевые олигархи. У всей страны на слуху имена председателя Ассамблеи народов Казахстана Терещенко, акима Кулагина, депутатов Мадинова, Рамазанова, Бисетаева и других — уже состоявшихся латифундистов.
Но не будем забывать, что есть еще контролирующий уже треть национальной экономики А. Машкевич и другие сырьевые олигархи, способные скупить по непосильной для сельчан, но пустяковой для них цене лучшие пахотные угодья страны. После чего цены на землю будут взвинчены.
И, в этой связи, последнее разногласие: Президент категорически не согласен с бесплатной раздачей земель сельхозназначения. И здесь приходится тоже соглашаться с главой государства.
Спрашивается: что произойдет, если вернуть землю тем самым крестьянам, которые из-за безденежья уже расстались со своими земельными долями? Ситуация просто-напросто вернется в 1995 год — на дату принятия Указа Президента “О земле”, с которого вся нынешняя земельная латифундизация и началась. Мелким владельцам земли, которых так мечтают осчастливить мажилисмены, ничего не останется, как опять продать свою “собственность” тем же самым латифундистам. Кстати, для последних это будет даже дешевле, зря уж так “продукт президента” упирался. Только времени на это уйдет больше.
Выходит, что депутаты, настаивающие на бесплатной раздаче земли, на самом деле похожи на “доброго” хозяина, который, жалея кошку, отрубает ей хвост по частям.
Каков же общий вывод?
Общий вывод таков: латифундистскую модель частной эксплуатации земли депутатскими поправками улучшить никак нельзя. Ее можно только “развести пожиже”, что сейчас и происходит. И от такого “решения земельного вопроса” и самой власти, начиная с Президента, и сельским жителям, да и всему Казахстану, будет икаться чем дальше, тем больше.
Дело в том, что латифундизм, в принципе, тоже работоспособная система. Не даром ведь последние годы Казахстан собирает зерна не намного меньше, чем при советской власти, хотя тогда буквально вся страна напрягалась в “битве за урожай”. Никто не отрицает, что в условиях Казахстана эффективное сельхозпроизводство и содержание социальной инфраструктуры требует организации не разрозненных крестьянско-фермерских хозяйств, а крупных товарных комплексов, концентрирующих большие земельные массивы, технику и финансовые ресурсы. Однако создание таких комплексов отнюдь не предполагает безальтернативную передачу их в частную собственность кучки земельных латифундистов, городских спекулянтов зерном и финансовых нуворишей.
Напротив: даже с сугубо экономических позиций — с точки зрения эффективного размера земельных угодий, обеспечивающих рентабельность крупнотоварного сельхозпроизводства, институт частной собственности на землю в Казахстане не просто не нужен, но и вреден. Закреплять многие тысячи, десятки и сотни тысяч гектаров за какими-то отдельными частниками – это, если хотите, просто не прагматично. Сами размеры эффективных земельных хозяйств в Казахстане востребуют такие давно и надежно отработанные рыночной практикой многих стран формы, как долгосрочная аренда с правом залога, хозяйственное товарищество, акционерное владение, и так далее. Вариантов – более чем, включая и частную собственность на небольшие земельные наделы, — где это оправдано. Стричь же всю аграрную отрасль под гребенку давно отжившего свое латифундизма – значит, просто губить казахстанское село.
Еще более это справедливо с ментально-исторической и социально-нравственной точек зрения. Любой госдеятель, любая политическая сила, взявшиеся осуществить частную приватизацию земель в Казахстане, очень и очень сильно рискуют как собственным будущим, так и этно-социальной стабильностью в селах-аулах и городах Казахстана. И это – еще мягко сказано.
В чем же, по нашему мнению, могло бы состоять решение проблемы реального возрождения казахстанского села?
Во-первых, безальтернативным требованием сегодняшнего дня является необходимость появления в селах-аулах представительного субъекта пользования, владения и управления объектами сельскохозяйственного производства и социальной инфраструктурой. Чтобы реально решать комплексные проблемы сельской жизни, государство, прежде всего, должно создать себе партнера — субъекта приложения усилий власти по возрождению села-аула. Решать же проблемы “атомизированного” сельского населения также невозможно, как дышать не воздухом, а отдельными молекулами.
На сегодня все сельские семьи оставлены “россыпью”, один на один, с наведывающимися из города “инвесторами”-латифундистами, отчего люди и вынуждены уступать земельные доли за мешок муки или тысячу тенге. Государственную же власть на селе представляет “акимчик”, не имеющий ни полномочий, ни ресурсов, ни даже печати.
Необходимость создания органов, способных консолидированно представлять интересы сельских жителей, определена еще статьей 89 Конституции, ждущей реализации уже восьмой год. Наделение избираемого населением самоуправления сел-аулов необходимыми полномочиями, финансовыми источниками и собственностью, включая передачу в управление соответствующих земельных ресурсов, позволило бы как Государству, так и реальным Инвесторам получить полноценного Партнера в осуществлении хозяйственной деятельности и решении социальных проблем.
По-хорошему, сейчас усилия государства должны быть направлены на то, чтобы в течение ближайших лет создать на селе дееспособные представительные структуры, способные выступать партнерами-заказчиками по строительству дорог, водопроводов, школ, медпунктов, других социально-бытовых и производственных объектов. Все вместе мы должны добиться, чтобы развитие сел-аулов опиралось на такую самую устойчивую фигуру, как треугольник: Государство – Сельское Самоуправление – Частный Инвестор.
Во-вторых, разумеется, Казахстану необходима иная валютно-курсовая, фискально-бюджетная и финансово-экономическая политика, направленная не на слив природной ренты из страны, а на ее инвестирование в национальное развитие. Для чего, конечно, нужно иное Правительство, опирающееся на дееспособное парламентское большинство. Избираемое, само собой, без фальсификаций.
Как видим, с какой стороны ни посмотреть, решение любой важной социально-экономической проблемы упирается на сегодня в необходимость политических реформ. А уж вопроса о судьбе земли это касается в первую очередь.
Поэтому-то представители “Демвыбора Казахстана” и принимают такое активное участие в работе Общественного Комитета по инициированию земельного референдума.