Преступление без наказания

Теория о Наполеоне героя романа Достоевского “Преступление и наказание”, которая разрешает неким избранным очищать землю от бесполезных и ничтожных вошей через самосуд, широко применяется в Казахстане на государственном уровне. Прошедшие выборы в маслихаты и последующие судебные процессы по фактам их фальсификаций еще раз продемонстрировали, кто в стране Наполеон, а кто — Вошь.

Вошь, разумеется, — это избиратели, отдавшие свои голоса на выборах не за того кандидата, а Наполеон – это аким, которого благословил сам президент, разрешая избирать “тех, кого он считает нужным”. Казалось бы, пора привыкнуть к аморальности власти, или игнорируя ее, или приспосабливаясь к ней. Увы, многие так и живут. Но аморальность, возведенная в Правило жизни, разлагает порядок в обществе, а аморальность, возведенная в Закон, разрушает государство.

В демократическом обществе политическая элита является эталоном поведения и образа жизни. Поэтому президенты и премьер-министры, мэры и губернаторы, судьи и прокуроры представляют собой “лицо” нации, которая строго следит за чистотой (моральной) своих ставленников в государстве. Тамошних людей никогда не переубедишь, что вороватый президент может быть лидером страны, а коррумпированный судья — судить людей. Общественный инстинкт самосохранения следует тысячелетним правилам, называемым культурой.

За двенадцать с лишним лет безбожная казахстанская власть примером собственной жизни вытравила в обществе память о моральном кодексе строителя коммунизма, поставила под сомнения национальные духовные и общечеловеческие ценности. Теперь ей ничего не остается, как насаждать свои понятия морали, права, справедливости и законности.

Каждый режим ищет себе опору в обществе. При коммунистах бедные рабочие и крестьяне были прикрытием диктатуры одной несменяемой партии, пожизненных генсеков и их номенклатуры. Режим Назарбаева (тоже несменяемый) сделал ставку на самую слабую и зависимую категорию – работников бюджетных организаций. Им досталась безропотная роль “сторонников курса” и членство в партиях-пустышках. Под страхом увольнения на фоне массовой безработицы или материального стимулирования бюджетники стали заложниками системы, крепостными власти и самой распространенной категорией правонарушителей. Это рядовые работники налоговых и таможенных служб вымогают взятки. Это рядовые полицейские терроризируют граждан за инакомыслие. Это рядовые учителя фальсифицируют выборы. Это рядовые судьи сажают за решетку политических противников своих работодателей. Это рядовые солдаты и студенты “избирают” нужного депутата по приказу. Это рядовые ученые занимаются имитацией большой науки. Такое рабство не только укрепляет государственную тиранию и беззаконие, но разлагает людей.

Отстраненность от общественных процессов, чувство собственной неполноценности, когда человек не может выразить свои убеждения и следовать своему профессиональному долгу, загоняет его в психологический тупик. И тогда у таких людей появляется искаженная и деформированная мораль. А наиболее слабые из них становятся просто убежденными негодяями.

Вот таким рабовладельческим способом авторитарная власть взрастила своих “десятников”, а за это переложила на них всю ответственность за свои преступления. Так в стране зародилась диктатура крепостных чиновников. Свои обязанности они исполняют как великую услугу, а полномочия путают с беспредельными правами. Сегодня в государственной конторе вас встретят как второсортного человека, а любая секретарша унизит, не моргнув глазом. И такая философия превращает целый класс крепостных людей в сообщников неправедной власти.

Они стали также прообразом “народа”, о котором денно и нощно, оказывается, заботится любимая власть. Только и слышно из уст президента, министров и депутатов, что необходимо поднять зарплату бедным учителям и врачам, работникам государственных учреждений на 20, 40 или 50 процентов. А между тем, число бюджетников и госслужащих составляет всего 25 процентов от общего количества трудоспособного населения. Но этого достаточно, чтобы создавать иллюзию поддержки народа, и соответственно — народной поддержки. А остальные 75 процентов, среди которых большинство безработные, – это не те граждане, и о них пусть позаботится или какой-нибудь абстрактный частник, или сам Аллах.

Самое тяжелое и печальное испытание наступает во время выборов. Это период, когда обостряется хроническая антипатия между обществом и властью. Большинство людей, подчеркивая свое недоверие, демонстративно не участвует в выборах, другие из чувства противоречия, напротив, ходят голосовать за альтернативных кандидатов, третьи исполняют принудительно-добровольный выбор. Но история еще не подарила казахстанцам шанс ощутить полноту смысла настоящих выборов, которые могли бы изменить судьбу страны.

Авторитарная власть сегодня, так же как советская тоталитарная система вчера, строго охраняет избирательные урны от реального волеизъявления народа. Она тоже хорошо понимает, что не будет избрана в честной борьбе. Опять-таки, создавая иллюзию демократии через всенародные выборы, администраторы власти через различные махинации сажают своих крепостных в представительные органы, оставаясь при этом истинными хозяевами страны.

Но с каждым разом это становится делать все трудней и трудней. Во-первых, растет политическая конкуренция в стране, во-вторых, формируется, хотя и медленно, гражданское самосознание общества. Оппозиция, центристы, националы и другие политические конкуренты так или иначе притягивают внимание электората к себе, ориентируя активность народа на осознанный выбор.

И, как говаривал последний генсек, процесс пошел. Задавленное и растерянное общество ищет выход, подчиняясь подсознательному рефлексу движения вперед. Именно выборы, как принцип естественного отбора в природе, толкают людей отдать свой голос за более смелого и независимого кандидата, так как наступила пора великой усталости от зажравшихся вождей. Хочется новых слов, новых лиц, новых событий. И даже природный 12-летний цикл обновления человека проецируется желанием общественных перемен после 12-летнего правления одной и той же вполне предсказуемой своей застойностью власти.

Чем дальше, тем острее становится ситуация вокруг выборов. Это период войны власти против собственных граждан. Война, которая строится на обмане и фальсификациях против реального выбора сотни тысяч, миллионов граждан, ведется силами крепостных членов избирательных комиссий.

Самым ярким экспонатом по применению ядерных технологий на выборах является оппозиция. Именно против кандидатов от самой ненавистной власти объединенной оппозиции были апробированы по максимуму все имеющиеся в арсенале механизмы на прошедших выборах в маслихаты. Оборона началась задолго до дня голосования. Многим известны истории о том, как местные акиматы вместе с правоохранительными органами по всей стране преследовали кандидатов в депутаты от оппозиции запугиванием, шантажом, уговорами снять свои кандидатуры. Известны также приемы одной дружественной власти, очень гражданской партии по распространению грязных листовок против лидеров ДВК, кандидатов в депутаты. Но все это оказалось малоэффективным: кандидаты не испугались, а люди не поверили. Но зато еще ярче обозначились лица самих источников и их культурно-политический, так сказать, потенциал (у кого что болит…).

Но все это цветочки. Мне, как кандидату в депутаты по одному из алматинских избирательных округов, пришлось пройти, как Одиссею, все круги и узреть дно ада, как во время, так и после выборов. Это были два круга – избирательный процесс и судебный процесс. Мой поход за мандатом в составе блока демократических сил Казахстана был вполне осознанным и потому хорошо подготовленным. Так же, как античному герою, мне было известно, что боги власти будут устраивать на моем пути самые тяжкие испытания. Но так же, как Одиссей, я бросила вызов судьбе.

Этот вызов был поддержан тысячью моих избирателей, которые добровольно пришли голосовать именно за меня, как кандидата от оппозиции. Некоторые из них на избирательных участках об этом громко заявляли: “Я проголосовал за оппозицию!” или “Я голосовала за Гульжан, она из оппозиции Назарбаеву”. К слову, никто из свидетелей на тех выборах не может вспомнить, чтобы за так называемого победителя хотя бы один избиратель промолвил: “Я голосовал за Омарова, потому что он из партии Назарбаева “Отан”. Но в день выборов все зависело уже не от избирателя, а от того, как мы сумеем уберечься от обмана.

Первые подозрения возникли накануне выборов, когда число избирателей заметно выросло за последнюю неделю по так называемым дополнительным спискам. В среднем эта цифра составила 170 на каждом участке. Как потом выяснилось, по этим спискам голосовали одни и те же лица из “летучей бригады” за отановца, главврача. Таким образом, из 3285 реально проголосовавших избирателей в тот день не менее 1700 голосов были заготовлены заранее в пользу кандидата власти.

Но это была лишь страховка в пользу будущего “победителя”. Главный резерв голосов посыпался в конце дня выборов. Мои наблюдатели, так же как наблюдатели всего нашего блока, прошли предварительную подготовку на курсах. Они знали все возможные приемы по фальсификациям и были начеку. Но некоторых из них хитроумным председательшам участковых комиссий удалось обманным путем выманить с поста наблюдения на 10-20 минут. И результаты оказались просто ошеломляющими! На четырех участках было заброшено 3261 лишний бюллетень. Это же 100 процентов от общего числа (3285) проголосовавших по всему округу! Боже праведный, куда же ты смотришь?

Это краткий пример о том, как добывается победа на выборах в нашей стране. Но мы участвовали в выборах не только для того, чтобы лучше понять грязные технологии, но главное, чтобы выяснить, какие позиции мы занимаем среди настоящего избирателя.

Если брать за основу число реально пришедших избирателей по данным наблюдателей, вычислить из него состав “летучей бригады”, не имеющего отношения к данному округу, а затем сложить результаты голосов в мою пользу по официальным протоколам, то получится, что за кандидата от оппозиции Ергалиеву по 29 округу города Алматы проголосовало 42,2 процента избирателей, а не 13,5 процентов, как показано в официальных данных. А если вычесть 100-процентный подброс лишних бюллетеней в пользу “победителя” и даже оставить голоса “летучей бригады” в его пользу, то кандидат от власти получил бы реально 33,3 процента голосов, а не 66,6 процентов, как показано в официальных данных.

Мы не такие кровожадные, как они, и поэтому объективно оцениваем силы противника. Действительно, из всех моих соперников главврач имел реальные шансы на борьбу. Поэтому борьба могла быть на равных, и, скорее всего, состоялся бы второй тур голосования. Но дело не в том, чтобы победил конкретный кандидат от партии власти, а конкретный кандидат от оппозиции проиграл. Здесь вопрос политической важности. По всем округам, где баллотировались сильные кандидаты от оппозиции, властью была поставлена задача — устроить сокрушительный разгром! Поэтому фальсификации были в таких огромных масштабах, чтобы резко снизить процент голосов (считай, авторитет) за кандидатов оппозиционного блока.

Увы, власть сегодня только такими мифическими способами умеет “побеждать” в политической конкуренции с оппозицией. Это еще раз подтвердили итоги прошедших выборов. Поэтому “шило в мешке” так и будет торчать — победа оппозиции вновь стала очевидной, хотя бы только потому, что ее боится номенклатура.

Круг второй

Теперь, отсеяв фактически почти весь блок в составе 21 кандидата от оппозиции в Алматы в первом туре, ЦИК во главе с госпожой Балиевой приступил к реализации второй серии про “честные и демократические выборы в Казахстане”. Получив, разумеется, шквал жалоб по разному роду нарушений и фальсификаций на прошедших выборах (надо заметить, что в этой мясорубке пострадали и кандидаты, шедшие по одним округам с кандидатами от оппозиции), Центризбирком стал широко пропагандировать услуги прокуратуры и судов, дескать, там можно найти справедливость. Оказывается, наша правильная власть позаботилась о том, чтобы все заявления и иски по выборным спорам рассматривались оперативно во всех положенных инстанциях.

Как показывает опыт, в Казахстане преступники из госорганов не любят возвращаться на место преступления. Поэтому ЦИК и городская комиссия быстро отметали от себя ответственность за фальсификации, произведенные их низовыми структурами, т.е. окружными и участковыми комиссиями, или передавая жалобы в Генпрокуратуру, или творя откровенные глупости. Характерным является пример, когда мое заявление на имя председателя городской избирательной комиссии г-на Байдельдинова, поданное на второй день после выборов, было направлено на проверку… в ту же окружную комиссию, с честью перевыполнившую план на 300 процентов фальсифицированных голосов. Ответ был бесстыдно прост: “факты нарушений не подтвердились”. Здесь интересен вопрос: кто кого принимает за дурака, а кто действительно – дурак?

В государстве, где игра ведется без правил, надо обязательно поступать по правилам, чтобы доказать первое. Следуя настойчивым советам госпожи Балиевой, что “проигравшим кандидатам необходимо обращаться в суд и прокуратуру”, я так и сделала. Но не потому, что поверила председателю ЦИКа (у меня таких оснований нет еще с 1999 года), а затем, чтобы последовательно, шаг за шагом, пройти весь путь к обозначенному в Конституции праву каждого гражданина “избирать и быть избранным”. Еще потому, что глашатаи нашей власти в европарламентах и конгрессах с пеной у рта рассказывают о гражданских правах и демократических процессах в Казахстане, а президент Назарбаев везде представляет себя как гарант правового государства. А как это происходит в конкретном случае и с конкретным человеком, таким, например, как я или моими избирателями? Можно ли через наказание в суде остановить поголовное преступление на выборах или хотя бы создать прецедент справедливости, имея на руках доказательства?

Прежде всего, о позиции прокуратуры. Посланная ЦИКом копия моего заявления о фактах нарушений в Генпрокуратуру действительно была там рассмотрена. Но дней через десять я получила ответ о том, что “в связи с большой загруженностью дел, рассмотрение вашего Заявления откладывается на более поздний срок”. Городская прокуратура, получившая от нас весь пакет документов по фактам махинаций, также заняла выжидательную позицию. И это понятно. Прокуроры ждут под видом занятости, когда истечет срок возможного изъятия списков избирателей и протоколов голосования, по которым, как дважды два, можно вычислить, где настоящие, а где фальшивые избиратели путем самой элементарной сверки. Поэтому громкие и красивые заявления Балиевой о том, что прокуратура поможет и она об этом договорилась, простите, бред сивой кобылы. Где вы видели или слышали, чтобы прокуроры лезли в политику Центризбиркома? Это Центризбирком у нас – прокуратура, а прокуроры в период выборной кампании уходят в “большую загруженность дел” или в отпуска – подальше от соблазна граждан жаловаться.

Выражение “надежда умирает последней” в полной мере относится к казахстанским судам. Именно здесь отчаявшиеся искатели правды готовы часами и месяцами подпирать холодные стены коридоров в ожидании, заискивать перед наглыми и, как правило, малообразованными секретаршами, беспрекословно подчиняться распорядку дня надменных судей. Почему-то установилось негласное правило, что работники судов – от начальства до техперсонала – это не функционеры закона, а сам закон. Поэтому каждый клиент наших судов чувствует себя чеховским “маленьким человеком”. И все это ради веры в справедливость. А есть ли она там?

Судебный процесс по моему иску о фактах грубейших фальсификаций на избирательных участках №№ 321, 322, 324, 325 избирательного округа №29 Медеуского района Алматы во время выборов в городской маслихат 20 сентября по забросу лишних бюллетеней в общем количестве 3261, а также с требованием привлечь к ответственности за должностное преступление конкретных виновников: председателя окружной комиссии №29 Ахметову Р.А. (врач по специальности), председателей участковых комиссий Адилханову А.С. (директор школы №131), Денякина В.В. (завхоз Интела), Тлеубай С.У. (директор школы №163), Керимбаеву А.Б. (директор санатория “Ардагер”) — провели судья Медеуского района Алматы Низамединова Н.А. и прокурор Сыдыкова Г.К.

Первое, что бросалось в глаза, — это раздражительность всех привлеченных ответчиков. Они вели себя так, словно это я у них украла личные вещи, а теперь еще жалуюсь. Их роль в суде казалась им нелепой, а требования иска — идиотскими, свою вину они отрицали с насмешками. Но за этой бравадой все же скрывался страх — а вдруг их кинут жертвами “показательного процесса”?! Но никакого “вдруг” не случилось.

Наше единственное и объективное ходатайство провести выборочную экспертизу списков избирателей на этих участках все категорически и с ужасом отмели. Мы предлагали после этой экспертизы прекратить процесс и по результатам вынести решение: если факты подделок документов подтвердятся, а также будет установлено, что те или другие избиратели не приходили на голосование, а их фамилии стоят в списках проголосовавших, то иск подлежит удовлетворению. Если экспертиза ничего не подтвердит, то иск не подлежит удовлетворению. Я даже обещала при втором варианте перед всеми извиниться.

Но судья и прокурор выбрали вариант “устного творчества”. Три полных дня проходили опросы свидетелей (нужных и ненужных), причем в ритме детского диктанта, когда судья и секретарь записывали каждое слово под диктовку. Словом, время тянули, как умели, а солидность создавали объемами бумаг. Но уже на второй день курс процесса был взят на дискредитацию самого иска. Главные свидетели, 10 наблюдателей и доверенные лица двух кандидатов (иск поддержал кандидат в депутаты, мой соперник на выборах Азербаев С.Г.), превращались под давлением судьи, прокурора и великих комбинаторов выборов в подозреваемых. Их не спрашивали, а допрашивали, путали, ловили на слове, кричали и, наконец, стыдили.

Судья Низамединова буквально выуживала у каждого наблюдателя ответ на главный для нее вопрос: “Вы лично видели, чтобы члены комиссии забрасывали бюллетени в урны?” Получая естественный ответ, что не видели, она с удовлетворением громко повторяла и собственноручно записывала в протокол: “Нет, не видела”. Только невдомек бедному судье, который очень смутно представляет вообще, что такое выборный процесс, путает понятия и термины, очевидно, что не знает соответствующее законодательство, какой же дурак будет запихивать на глазах у наблюдателей в урну для голосования сразу 1202, 931, 728 или 400 бюллетеней. А показания наблюдателей, что им приходилось отвлекаться по ложным звонкам, устроенным скандалам на 10 -20 минут, или вообще их выставили с одного участка без всяких объяснений, для судьи Низамединовой Н.А. были несущественными, и поэтому она их записывала редко и молча. Но чувствовала себя судья неважно: у нее поднималось давление, она сильно кричала на своего секретаря, моих свидетелей, а мне все время грозилась вынести замечание.

Зачем на суде нужен прокурор? Затем, чтобы следить за исполнением законности по иску. В данном случае я подала иск, потому что были нарушены мои права как кандидата, права избирателей, целый ряд статей Закона о выборах. Но прокурор Сыдыкова Г.К. так повела процесс, что постепенно превратилась в адвоката ответчиков. В ее задачу, как я поняла, входило строительство системы таких доказательств, что никаких нарушений не было. Так, прокурор дознавалась от свидетелей показаний, что участки все время находились под наблюдением, даже когда наблюдатели уходили на обед или были отвлечены разными ситуациями. Этот аргумент потом лег в основу заключения прокурора. А свидетельства трех наблюдателей о том, что их изгнали с участка перед итогами голосования, прокурор объяснила как “личное дело каждого, хотели бы – остались”. Но самым потрясающим было выражение прокурора Сыдыковой, достойным войти в классику казахстанского правосудия: “Ну и что, что члены избиркомов не знают Закон о выборах? Я, например, тоже его не знаю!” Ну в какие, скажите пожалуйста, ворота это все лезет? Лезет – в наши, судебные!

Под таким торжественным началом суд Медеуского района Алматы решил в иске отказать. Не поверите, но главным аргументом суда была следующая логика. Поскольку ответчики (окружная и участковые комиссии) с момента признания выборов состоявшимися по данному округу свои полномочия сложили, то они не могут быть по данному делу надлежащими ответчиками. Каково, а?! Если взглянуть в суть вопроса, то справедливого решения и не могло быть. Признай иск, то и выборы по всему округу придется признавать недействительными, а косвенное признание таким образом победы кандидата от оппозиции становится тяжелым политическим вопросом. Такого у нас не может быть, потому что быть не может.

Поэтому считай, что не было 20 сентября, потому что выборы не проходили так, как они проходили. Не было тысяч обманутых избирателей, поверивших в законность своего выбора, не было никаких “летучих бригад” и тысячи пустых бюллетеней в урнах, не было живых свидетелей фальсификаций. А если представить все наоборот, как было на самом деле, то нормальный человек должен просто сойти с ума.

Вот суть морали крепостных людей власти — председателей избирательных комиссий и их подчиненных, судей и прокуроров. Это же страшная личная трагедия сотен и тысяч людей, которые за естественное желание сохраниться на своем скромном месте вновь и вновь будут с трясущимися руками мошенничать над урнами, выслушивать оскорбления и приказы из акимата, что мало подбросили, униженно врать, давая при этом подписку об ответственности за дачу ложных показаний. А еще тяжелее судьям, которые стали самыми одиозными представителями и живыми символами государственной безнравственности. Вот так, своими руками крепостные сажают на трон своих подлых хозяев, спасают их от наказаний и принимают на свои уставшие души всю тяжесть их преступлений.

Спасение только в одном. Сколько страшных катастроф переживает, например, океан, мобилизуя здоровые ресурсы природы. Также и общество рано или поздно справляется с аномалиями жизни. И те же выборы, если их проводить чисто, являются тем самым ресурсом обновления и улучшения власти. Власть, которую выберет народ, никогда не сможет превратить его в крепостное общество. И тогда никому не нужно будет мухлевать на выборах и врать в судах. А членам избирательных комиссий после выборов с чистой и спокойной совестью дальше учить детей, лечить людей и не зависеть от чиновника из акимата. Ведь это так ясно.

А пока именем Республики Казахстан казахские наполеоны творят большое преступление без наказания.