Всякая сосна своему бору шумит

Алматинский филиал РСД «Лад» предлагает Вашей интернет-газете опубликовать статью, написанную Камитом Турсуновым в соавторстве с Виктором Михайловым в 1997 году, которая не получила известности и широкой огласки в казахстанских СМИ того времени. Данная статья является прямым и компетентным ответом на недавнее выступление И.Тасмагамбетова по проблеме государственного языка. Данная статья нисколько не потеряла своей актуальности, (т.к. анализирует поныне действующий Закон о языках, принятый в 1997 году), а наоборот, является пророческим анализом, давшим ответы на десять лет вперед и доказавшим в настоящем свою истину. Аналитика статьи показывает, что с момента принятия Закона о языках не только ничего не изменилось за шесть лет в проблеме государственного языка, но лишь обострились, набрали силу и усугубились все аспекты и противоречия, анализируемые в данной статье. Данная статья поможет всем читателям «Навигатора» сравнить и увидеть динамику шести прошедших лет, а также озвучит пророческие слова Олжаса Сулейменова.

***

Как известно, 11 июля сего года (1997-го) Закон “О языках в Республике Казахстан” подписан Президентом. Более полугода шло в условиях закрытости обсуждение законопроекта, который был разработан и внесен Правительством по поручению главы государства. Все же нам представилась возможность ознакомиться с ним, и в декабре прошлого года (1996-го) мы направили Президенту письмо, в котором были изложены наши соображения по документу и внесены конкретные предложения. Копия адресовалась и спикеру Мажилиса. Мы просили опубликовать проходящий обсуждение проект в печати и тем самым ознакомить общественность, в каких аспектах решается языковая проблематика в высшем представительном органе, и дать ей возможность принять участие в этом обсуждении. Мы считали своим гражданским долгом напомнить законодателям и всем, кто имеет отношение к разработке Закона, о необходимости проявления максимальной взвешенности и неукоснительного следования провозглашенным Конституцией принципам деятельности Республики: общественное согласие и политическая стабильность, решение наиболее важных вопросов демократическими методами.

Однако наше предложение не было поддержано ни Президентом, ни спикером Мажилиса. Не был опубликован ни правительственный проект Закона “О языках в РК”, ни тот его вариант, который “родился” после многомесячных обсуждений и был направлен на экспертизу в Конституционный Совет. Общественность так и “осталась” отсеченной от участия в его обсуждении. В письме к Президенту и спикеру Мажилиса мы обращали внимание на то, что Конституционное решение о статусах языков двух основных этносов: казахского и русского – является в достаточной степени паритетным. Статья 7, пункт 2: “В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык” – в данный исторический момент устраивает большинство. Это равновесие на сегодня оптимально. И наше убеждение состояло в том, что дальнейшие действия по развитию языковых отношений могут быть успешными лишь в рамках достигнутого.

Однако анализ правительственного законопроекта показывал, что конституционно установленный баланс, оптимум в отношениях двух основных языков в Казахстане его разработчики намерены нарушить. В доказательство мы тогда указали на конкретные статьи – 1, ч.1; 1, ч.2 и 24, ч.2, не согласующиеся, по нашей оценке, с Конституцией и другими законодательно-правовыми нормами. Акцентировали внимание на том, что, при целостном рассмотрении проекта, обнаруживается тенденция – изменить статью 7, пункт 2 Конституции об официальном статусе русского языка, а также провести корректировку и других статей Основного Закона. В том письме в обобщенном виде мы сообщили и о довольно широком спектре умонастроений среди различных категорий населения, вызванных законопроектом. Напомним лишь некоторые из них:

а) Авторами заложены принудительные меры к овладению государственным языком русскоязычным населением.

б) Ущемляются права всех русскоговорящих, в первую очередь, славянского населения.

в) Просматривается линия на закрытие путей в органы государственной власти и другие ключевые звенья управления представителям неказахских этносов, что ведет к ограничению диапазона их интеллектуальной и профессиональной самореализации и, как следствие, – оттоку неказахского населения.

г) Языковая политика, как и другие культурно-идеологические мероприятия последнего времени – это косвенные, неявные системные действия по изменению этнодемографической структуры казахстанского общества в пользу коренного населения – с одной стороны. С другой – это меры по удержанию, в качестве социальной опоры, наиболее массовидного аульно-казахского слоя общества, прозревающего и освобождающегося от пут насаждаемого архаичного родоплеменного менталитета и становящегося все более критически настроенным социально-классовым слоем.

д) Наблюдается усиление во власти национал-радикалистской группировки, стремящейся изменить статью 7, пункт 2 Конституции в направлении сужения официального статуса русского языка, а также других статей в целях увеличения миграционного оттока.

е) Казахам бессовестно лгут, что русские и славяне против государственного статуса их языка. Новоявленные богачи и купленные ими властители хотят отчуждить, отдалить два братских народа в угоду “новым друзьям”, а нас расколоть, теперь по национальным и языковым меркам. Как когда-то они же противопоставляли нас по “пролетарской крови”. Так они господствовали и господствуют ныне.

ж) Авторы играют с огнем. Спекулируют на самом святом. Сделали язык своим оружием против тех, кто говорит правду, указывает на ошибки правителей. Так “благодетели”, бросив своих единокровных, как и всех нас, на дно жизни, отвлекают народ от насущных проблем. Говорят им:

“Виноват “орыс” – колонизатор. Защитим от них язык. Подтянем пояса. Постоим, пусть даже будем голодать”. По-русски говорят одно, по-казахски – другое.

Как видно, выводы весьма серьезные. И – мы отмечали это – несомненно, что наличие таких настроений в общественном сознании не может благоприятствовать созданию спокойной обстановки в межэтнических отношениях. Нам известно, что в адрес Президента и Парламента направлялось немало критических замечаний и предложений по поводу законопроекта и от других общественных объединений, а также отдельных граждан, специалистов. Все это, мы полагали, приведет к существенным корректировкам как концептуального построения Закона, так и положений его отдельных статей.

Теперь конкретно о юридической стороне наиболее существенных статей. Созданные в них законодательные механизмы прямо или косвенно, по нашей оценке, как и прежде, не согласуются с правовыми нормами.

а) Возьмем статью 23, ч.2, являющуюся одной из главных программных, скажем корректно, самой хитроумной. Способной, по “расчету” законодателей, побудить население к активному овладению казахского языка и расширить его общественную функциональность, о других “секретах” ее положений скажем позже. Она объединяет в себя статью 1, ч.З, абзац 3, и статью 24, ч.2 первоначального правительственного проекта и сформулирована в следующей редакции: “Развитие языков обеспечивается Государственной программой, предусматривающей приоритет государственного языка и поэтапный переход делопроизводства на казахский язык. Перечень профессий, специальностей и должностей, для которых необходимо знание государственного языка в определенном объеме и в соответствии с квалификационными требованиями, устанавливается законами Республики Казахстан”.

Законодатели (комитет по социально-культурному развитию Мажилиса, председатель У.А.Джолдаспеков) предложение из статьи 24, ч.2 законопроекта: “Их развитие (речь идет о языках – курсив наш) обеспечивается соответствующей Государственной программой, предусматривающей приоритетное развитие государственного языка” – заменили предложением: “Развитие языков обеспечивается государственной программой, предусматривающей приоритетность государственного языка”. На наш взгляд, и в том, и в другом случаях через идею “приоритетное развитие государственного языка” или “предусмотрение приоритетности государственного языка” в совокупности с другими положениями Закона, в конечном счете, с той или иной степенью явности, проступают признаки установления прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их национальной или расовой принадлежности, языка.

б) Положение статьи о поэтапном переходе делопроизводства на казахский язык будет, по нашей оценке, противоречить статье 7, пункта 2 Конституции – принципу равенства употребления казахского и русского языков в государственных организациях и органах местного самоуправления. На первый взгляд, поэтапный переход как будто предусматривает лишь меры постепенного расширения употребляемости казахского языка в делопроизводстве, касается только его правового положения. Однако более внимательное рассмотрение обнаруживает другое: поэтапный переход означает постепенное сведение “на нет” не только установленного в статье 7, пункте 2 равенства в отношениях двух языков, но и ликвидацию официального статуса русского языка вообще.

Для разрешения этого противоречия предложили бы идею: не “перехода”, а “введения” в делопроизводство казахского языка, сохраняя замысел поэтапности этого процесса. Понятие “поэтапное введение”, на наш взгляд, не затрагивает статуса русского языка, определенного Конституцией. Процедура “наращивания” статуса казахского языка как государственного идет тогда как бы параллельно конституционно признанному правовому положению русского языка.

в) Статья 23, ч.2 противоречит и статье 24, п.1 Конституции Республики, в которой утверждается, что “каждый имеет право на свободу труда, свободный выбор рода деятельности и профессии”, а также не соответствует статье 33, п.1: “Граждане Республики Казахстан имеют право участвовать в управлении делами государства непосредственно…”, статье 14, п.2 – в том, что “никто не может подвергаться какой-либо дискриминации по мотивам… расы, национальности, языка”. Не согласуется норма о “перечне” со статьей 2, п.4 Указа Президента Республики Казахстан, имеющего силу закона, “О государственной службе” от 26.12.1995 года, утверждающего принцип общедоступности, т.е. равного права граждан на поступление на госслужбу в соответствии со способностями и профессиональной подготовкой.

г) Вызывает возражения и статья 18, ч.2, определяющая, что “объем передач по телерадиовещательным каналам, независимо от форм их собственности, на государственном языке по времени не должен быть менее суммарного объема передач на других языках”. По сути, здесь можно видеть нарушения прав собственника, принуждение вкладывать собственные средства в функциональную деятельность государства. Противоречит эта статья и принципу невмешательства государства в деятельность организаций любых форм собственности.

Статья 9 – “Акты государственных органов разрабатываются и принимаются на государственном языке, при необходимости их разработка может вестись на русском языке с обеспечением, по возможности, перевода на другие языки”. Реальная языковая ситуация в Парламенте и других государственных органах делает ее установления практически не выполнимыми. Статья практически будет неработающей. Было бы проявлением здравого смысла, в духе основополагающих Конституционных принципов деятельности республики (Ст.1, п.2), если статью дать в следующей редакции: “Акты государственных органов разрабатываются и принимаются на государственном и русском языках. При необходимости переводятся на другие языки”. Или поступить иначе – изъять ее. Ибо статья 8 – “Языком работы и делопроизводства государственных органов, организаций и органов местного самоуправления Республики Казахстан является государственный язык, наравне с казахским официально употребляется русский язык” – охватывает, на наш взгляд, весь спектр государственно-управленческой деятельности.

К тому же статья 9 имеет множество оговорок и допущений: “может”, “при необходимости”, “по возможности”, – и в таком качестве не может выступать строгой юридической нормой, объективным регулятором. Тем самым статья 9, при такой “рыхлости” ее установлений, может практиковаться и применяться “по нужде” в весьма широком диапазоне. С другой стороны, с ее помощью открывается просмотр для использования (опять же “в нужных” целях) статьи 52, пункт 5 Конституции в части о недееспособности депутата в отношении членов Парламента, как к “неполноценно-дееспособному” субъекту законотворчества на государственном языке. Не секрет, что значительная часть депутатского корпуса, особенно русскоязычная и другие “некоренные”, не владеет казахским языком в той степени, как этого требует статья 9.

Поэтому статья 9 опасна в том плане, что на ее основании те или иные силы могут провоцировать политические прецеденты, подобно тем, когда в 1993 и 1995 годах распускались Верховные Советы XII и XIII созывов. Можно поздравить депутатов “профессионального” парламента с соответственной для себя ловушкой! Серьезность последствий ее введения состоит еще и в том, что она порождает в массовом сознании некоренного населения мысль о бессмысленности участия в парламентских выборах.

Некоторые выводы и соображения.

1) Основополагающая идея Закона о приоритетном развитии государственного языка не может иметь и не имеет достаточного юридическо-правового обоснования. Она несостоятельна и в политическом плане. Опасна способностью создать социально-психологическое напряжение в обществе, прежде всего, между казахской и русской (славянской) частями населения. Противоречит принципам деятельности Республики: общественное согласие и политическая стабильность (ст.1, п.2 Конституции РК).

2) Идеей игнорируется исторически возникшая реальность – широкий диапазон функционирования русского языка. Сегодня в таком его общественном статусе заинтересованы не только русские, но все русскоязычное население, включая значительную часть казахов. Особенно – научная, производственно-техническая и гуманитарная интеллигенция, молодежь. Русский язык, по существу, является языком общения всего многонационального казахстанского народа и является огромным консолидирующим фактором.

З) В ней недостаточно учитывается и тот фактор, что русский язык для нас связан со сферой межгосударственных отношений Казахстана и России, тем самым – государственными интересами всего многонационального казахстанского общества.

4) Идея игнорирует и морально-этические аспекты, вытекающие из того неоспоримого исторического факта, что достигнутое индустриально-аграрное состояние, культура, образование, здравоохранение, государственно-политическое развитие – все, что есть и выступает базой происходящих общественно-экономических преобразований, самым тесным образом связано с русским языком, культурой русского народа. Что и в перспективе экономическое и научно-техническое развитие, становление демократии и рыночной экономики будут в широком спектре предопределяться глубоким взаимодействием языков и культур двух народов.

Еще в 1992 году, выступая на декабрьском пленуме центрального координационного комитета партии Народный Конгресс Казахстана, Олжас Сулейменов говорил: “Некоторые патриотически настроенные активисты направляют энергию на немедленное, декретное введение казахского языка во все сферы общественной жизни и деятельности, для всех групп населения. Но очередной указ не заменит словарей и учебных пособий, которые вовсе перестали выходить. Обучение казахскому языку тормозится из-за этих причин. Вступила в силу объективная закономерность – экономическая деградация обуславливает упадок культуры. Игнорируя эту закономерность, пережимая проблему языка, мы способствуем общей дестабилизации, оттоку специалистов, без которых экономика еще более впадает в кризис и, следовательно, еще более оттягивает возможность возрождения культуры и языка. Истинный патриот своего народа обязан сейчас понять, что проблемы, носящие чисто казахский характер, неразрешимы без заинтересованной помощи всего населения республики. Аналитики отмечают: казахский язык нуждается сегодня не в господствующей роли по отношению к русскому, а в фактическом равноправии, что позволит ему на законном основании постепенно внедряться вместе с русским в те заповедные отрасли, где доступа ему раньше не было, и в те районы и области республики, где носителей казахского языка меньшинство. На смену декларативному двуязычию эпохи пролетарского интернационализма, когда казахский язык практически был вытеснен из государственного обихода, должно постепенно выработаться равноправное двуязычие. Что отвечает интересам и казахского языка, который нуждается в помощи русского при освоении новых для себя сфер применения”.

Прошло пять лет, и жизнь подтвердила правоту этих воистину пророческих слов. Однако “архитекторы” и “прорабы” языкового строительства руководствуются иными идеями. Они стоят на позициях абсолютизации роли государства, его директив в развитии языка, культуры в целом. Демонстрируя “государственный патриотизм”, намеренно возбуждая тревогу о якобы надвигающейся угрозе казахскому языку, верховные идеологи озабочены собственными амбициозно-конъюнктурными интересами. И превратили, по существу, языковую проблематику в орудие корыстного политиканства.

Сегодня многонациональное казахстанское общество всецело поддерживает благородную идею возрождения и развития казахского языка, признает его государственный статус. Нет “врагов” и “предателей”, как об этом заявляется в казахскоязычных средствах массовой информации. Но есть несогласие с методами решения, с весьма сомнительными устремлениями влиятельных сил. Трудно, например, согласиться с Государственным секретарем, призывающим соотечественников и единокровников к готовности “голодать и мерзнуть”, чтобы не уступить своей независимости, стремлении быть хозяевам собственного языка, культуры (“Караван”, № 30 (312) от 25.07.1997 г. Из интервью радио “Азаттык”, 22.07.1997 г.). Не будем комментировать – все ясно. Отметим лишь, что такая “решительность” ничего не стоит сытому госчиновнику. Нужны иные акценты:

– Народ – творец языка. Потому стержнем языковой политики должна стать забота о самом народе. Необходимы решительные меры по борьбе с бедностью, массовой безработице, несущие реальную угрозу духовно-культурной деградации, генофонду нации.

– Без развития отечественного товаропроизводства на базе современной науки, техники и технологии и вовлечения широких масс казахского населения в разнообразные виды научно-технической и материально-производственной деятельности, то есть без создания языковой среды в решающих отраслях хозяйственно-экономической деятельности, невозможно полнокровное функционирование казахского языка в государственно-управленческом статусе. Дело это долговременное, требующее взвешенного перехода. Спокойной, кропотливой и напряженной работы. И зависит от усилий всего общества, дальнейшего плодотворного взаимодействия языков двух основных этносов.

– Нынешнее конституционное решение, определяющее взаимоотношения казахского и русского языков, – предельно паритетное.

– Языковой вопрос должен решаться в рамках преемственности традиционной дружбы казахского и русского народов.

• Со здравым смыслом, бережно, как к исторически сотворенному богатству, следует относиться к знанию казахами русского языка.

При учете всех этих моментов, как мы считаем, Закон “О языках в Республике Казахстан” был бы в значительной степени реалистичным документом и обладал бы оптимальными условиями его исполнения. Многомесячные труды депутатов и верховных идеологов, сопровождаемые процедурными “хитростями” сотворили еще один “громкий” закон, который, выражаясь словами пролетарского классика, “много обещает, но мало дает” всем нам без исключения: простым “агаинам” и “баурам”, и особенно, тем же – “некоренникам-мигрантам”. И как всегда, восторгаются своим детищем, как квинтэссенцией мировой правовой мысли, “бираузники”-верхи.