В деле главного врача Алматинского детского противотуберкулезного санатория №1 Нурзипы Туменовой до сих пор не поставлена точка. Новые факты опубликовала газета “Туркестан” в статье “Господин Девятко оступился…”
Напомним, что она не смогла пройти аттестацию, в результате чего лишилась работы. Нурзипа Туменова винит во всем начальника департамента здравоохранения В. Девятко, который не разрешил ей ответить на вопросы на казахском языке.
Впервые об этом инциденте было опубликовано в газете “Ана тiлi” от 25 сентября. В статье говорилось, что Нурзипе, закончившей школу на казахском языке, пришлось отвечать на вопросы комиссии на русском языке. Это действительно сложно. Дали бы ей возможность ответить на родном языке, не было бы столько проблем.
В продолжение темы Есенгуль Капкызы в своей статье раскрывает следующие моменты: все заявления Нурзипы Туменовой госсекретарю Имангали Тасмагамбетову, министру здравоохранения Жаксылыку Доскалиеву и акиму города Алматы Виктору Храпунову почему-то были направлены на рассмотрение не кому-нибудь, а самому Девятко.
Кто-кто, а Девятко, уж точно, не должен был делать это.
Далее Есенгуль Капкызы пишет, что Туменовой было отказано в пересмотре решения комиссии. По словам автора, в конце концов Нурзипа Туменова обратилась в суд. Но и там ей не повезло. Профессор Куракбаева, доктор наук Ахмедов, юрист Кременцов, выступавшие в качестве свидетелей, в один голос заявили: “Медицина не переводится на казахский язык”.
Только Алматинская городская прокуратура, рассмотрев иск Туменовой, вынесла решение аннулировать вердикт департамента здравоохранения.
Как пишет автор, столь важное решение было принято, опираясь на п.7 статьи 1 Конституции РК и статьи 6-8 закона “О языках”. То есть было доказано, что господин Девятко нарушил право гражданина в выборе языка.
Девятко решил, что нельзя это так оставлять. Как пишет Есенгуль Капкызы, он попросил в прокуратуре повременить с решением, убедив всех в том, что в санатории очень много финансовых нарушений.
“В. Девятко дошел до того, что обвинил Туменову в нарушении закона”, — продолжает далее автор. В статье говорится, что проверка ничего не дала, она лишь доказала, что Туменова честный работник.
Но, несмотря на это, Нурзипа продолжает оставаться без работы. По правилам, повторная аттестация может быть проведена только через 6 месяцев или через год. Прошло 4 месяца. Чего только не пришлось испытать Нурзипе Туменовой за это время. В статье рассказывается, что она подорвала свое здоровье, а ее коллеги по распоряжению господина Девятко отказали ей в лечении.
Завершается статья почти поучительно: “Депутаты, международное бюро по правам человека, все они поддержали Туменову. Кажется, господин Девятко сильно перегнул палку. Если бы он не пытался доказать, что в медицине нет места казахскому языку, и разрешил бы Туменовой ответить на родном ей языке, ничего этого не произошло бы…”
“Понятно, что все произошло из-за сегодняшней ситуации с казахским языком, будь у него соответствующий статус, начальник столь солидного учреждения вряд ли смог бы пренебречь государственным языком”, — пишут в газете “Жас Алаш”. Автор статьи “Почему Девятко так себя ведет или же причиной всему стал казахский язык?” Ерик Рахым утверждает, что сколько бы ни говорили, что государственным языком является казахский, а русский – это официальный язык, на чаше весов все равно виднее, как обстоят дела на самом деле.
Автор недоумевает, почему господин Девятко принял в штыки желание Туменовой сдать аттестацию на родном ей языке. Вполне естественное желание, если человек всю жизнь проучился на казахском языке.
“Похоже, господин Девятко не знаком ни с Конституцией, ни с законом “О языках” или же он делает это специально”, — считает Ерик Рахым.
“Непонятно еще одно, – продолжает далее автор, — если госпожа Туменова столь безграмотна и является никудышным специалистом, то почему же ее не сняли с должности еще в 1997 году, когда Девятко стал начальником департамента? Где же он был столько лет?”
Далее автор приводит отрывок из письма профессоров Бишкекского гуманитарного университета, которые, услышав об этой истории, были глубоко возмущены действиями господина Девятко. “Такие случаи нередки и в Кыргызстане. Но господин Девятко все же перегнул палку. Какое он имеет право требовать от человека знание русского, если он учился в школе на казахском языке?” — пишут они.
“Конечно, мы не можем оценивать ситуацию в Кыргызстане, но ясно одно – В. Девятко своими действиями сделал казахский народ посмешищем не только в нашей стране, но и за ее пределами”, — завершает статью автор.
Что ни говори, но вопрос повышения статуса казахского языка до сих пор продолжает оставаться открытым. Надо отметить, что многих это не устраивает, так же, как и не устраивает то, что качество языка с каждым днем ухудшается. С каждым днем появляются новые слова, специалисты, переводя их на казахский язык, не задумываются, насколько точный этот перевод, не учитывают особенности языка.
Об этом же говорится и в статье “А что, если будем называть “суд присяжных” “билер алкасы?” в издании “Зан газетi”. Судья Махамбет Бактыгулов и журналист Амангельды Шахин попытались дать правильную трактовку новому в казахском языке слову “Суд присяжных”.
Пока эта система еще не введена в Казахстане, но вопрос, похоже, решится уже в текущем году. Если Правительство и Парламент поддержат это, данный институт начнет работать уже с 2004 года. Поэтому авторы хотят внести ряд своих предложений, по их мнению, понятие “суд присяжных” неправильно переведено на казахский язык.
Слово “алка” в выражении “алкабилер соты” — лишнее, утверждают авторы. По их словам, сочетание двух слов “билер” и “алка” — слишком нагроможденное. Они должны звучать самостоятельно. “Будет лучше, если суд присяжных на казахском будут называть “билер соты”, — считают Бактыгулов и Шахин.
Авторы возмущены и звучанием слова “алка заседательдерi”, так на казахском звучит понятие “присяжные заседатели”. Они предлагают заменить его “билер алкасы”.
Чтобы впредь не возникало недоразумений по этому поводу, господа Бактыгулов и Шахин считают, что будет лучше, если эти слова зарегистрируют в официальном порядке.
Новые слова, новые традиции. Все с каждым днем меняется, например, до сегодняшнего дня в Казахстане не было ни одного крематория. Стараниями чиновников в следующем году начнется строительство первого такого мрачного места в Алматы. Благо, средства на это строительство уже выделены. (Мнение самих горожан при этом спросить забыли.)
В связи с этим событием журналисты “Зан газетi” задались вопросом: так ли уж необходим Казахстану крематорий. Статья называется “Кто хочет быть сожженным после смерти, или же Нужен ли Казахстану крематорий?” Ее автор Калбай Адиль, судя по словам: “Что ни говори — исполнится все-таки мечта уважаемого писателя Абдижамиля Нурпеисова”, не в восторге от этой идеи, так как это не в традициях нашего народа, да и в шариате об этом не написано.
Далее Калбай Адиль пишет, что строительством займутся чехи. По его данным, каждая печь для крематория обойдется в 285 тысяч евро, в Алматы же будет построено две таких.
Что же касается “топлива” для этих печей, то обеспечение берет на себя городской департамент коммунальной собственности, язвительно замечает автор. Он не пропустил и то, что местные представители власти не скрывают своей радости по поводу предстоящего события, особенно руководители организаций, оказывающих ритуальные услуги. Господин Адиль приводит в пример директора специального комитета по ритуальным услугам Адиля Несипбаева, который с радостью сообщил, что уже и место выбрано для строительства крематория.
Автор статьи не забывает показывать и обратную сторону медали. Сейчас в Алматы насчитывается 37 кладбищ. Они занимают площадь в 2 тысячи гектаров земли.
“При этой ситуации решение о строительстве крематория, может, и правильное, но все равно не для нас это”, — не смиряется с реальностью автор.
“Ну построили мы эти две печки, и кого мы там будем сжигать?” — гневается господин Калбай Адиль. По его словам, даже индусы, предпочитающие, чтобы их сжигали после смерти, и то не хотят быть “топливом” для подобных печей. Им куда лучше, чтобы все это происходило в присутствии родственников, на открытой площадке. Как пишет автор, он наслышан об этих крематориях из истории, их во время ВОВ использовали в концлагерях.
Подобные ассоциации всегда мешают трезво оценить ситуацию.
Безусловно, кремация будет осуществляться по желанию родственников или же согласно завещанию. Пока это неписаный закон. Официально это нигде не указано, что очень беспокоит автора. По его мнению, ни в коем случае нельзя кремировать людей, погибших насильственной смертью или же в загадочных обстоятельствах, потому что суды в любой момент могут потребовать эксгумацию тела.
Автор не перестает сомневаться в том, что, будь то казахи или русские, согласятся стать “золой”. Он не хочет, чтобы завтра во всех районных и областных центрах республики началось строительство таких мрачных мест, и считает оправдания чиновников, что в каждой развитой стране должны быть крематории, напрасными.
Далее в статье приводится статистика. По количеству крематориев лидирует Япония, их там насчитывается 11 тысяч, в Китае — 1300, во Франции – 70, в Чехии – 50, в Польше — 3, на всем пространстве СНГ их всего 9. “Уже, исходя из этого, можно понять, что ни одна страна так не рвется к такому строительству, как наша”, — пишет господин Адиль. Он не понимает, почему вдруг такая тема стала настолько актуальной, когда вокруг масса нерешенных проблем.