Плоды политики США в Центральной Азии. Часть II.

Начало смотрите здесь

С началом “войны с террором” акцент в публичных политических заявлениях по Центральной Азии сместился с долгосрочных стратегий к актуальным, повседневным темам. Как и в Афганистане, создается впечатление, что политикой США в Центральной Азии верховодит Пентагон, а не Госдепартамент.

Смещение акцента привело к тому, что политика США стала по-иному восприниматься на местах.

Во-первых, США и их западные партнеры продолжали вести с региональными режимами диалог о необходимости либерализации и политических реформ, однако фактическое поведение западных держав в регионе привело к тому, что среди правящей элиты и населения региона укрепилось мнение о второстепенности этих вопросов.

Во-вторых, хотя, казалось бы, экономическое сотрудничество в перспективе носит более прочный и долгосрочный характер, чем военно-политическое, создается впечатление, что второе (в лице Узбекистана) временно отодвинуло первое (в лице Казахстана) на второй план.

И, наконец, более интенсивное, но выборочное сотрудничество США со странами региона лишь усилило взаимное отторжение между ними, непреднамеренно усиливая изоляционистские настроения и взаимную вражду между режимами, и без того с недоверием относившимися друг к другу.

Некоторые из местных экспертов, с которыми удалось побеседовать IWPR, признают, что необходимость военно-технического сотрудничества со странами Центральной Азии носила для США столь срочный и настоятельный характер, что Вашингтон просто не мог – да и не должен был – пытаться решить другие проблемы региона прежде, чем наводить мосты в военной области. Но высказывается и более циничное мнение о том, что если бы у США был выбор, Вашингтон предпочел бы сохранить нынешние авторитарные режимы у власти, а не подталкивать эти страны к более плюралистской, но менее предсказуемой новой системе.

Ряд экспертов считает, что политика США претерпела кардинальные изменения. “Впервые со времени окончания холодной войны США приходят в Центральную Азию, но их приход приносит разочарование, — сказал IWPR журналист Ахмед Рашид, автор нескольких книг об исламском экстремизме в Центральной Азии и Афганистане. – Их политика здесь носит одномерный характер. США пытаются вовлечь региональные режимы в свою “войну с террором”, не настаивая при этом на проведении реформ”.

Действительно, в публичных заявлениях американских чиновников упор делается на военное сотрудничество и меньше внимания уделяется вопросам политических реформ и прав человека. Это наводит многих экспертов в регионе на мысль, что права человека больше не являются приоритетной областью для американской администрации.

“Здесь несколько направлений американской политики вступают в противоречие. Формально США уже давно отстаивают интересы демократии и прав человека в Центральной Азии, а в последнем отчете Госдепартамента содержится жесткая критика положения с правами человека в странах этого региона. Однако необходимость поддерживать тесные обоюдные связи с этими государствами – особенно в военной области – как правило, выходит на первый план”, — говорит эксперт по Центральной Азии и вопросам региональной безопасности лондонского Королевского института международных отношений Рой Аллисон.

Нет, США вовсе не собираются отказываться от того, что составляло основу их политики в регионе на протяжении последних десяти и более лет — поддержки реформ и преобразований, утверждают чиновники американской администрации. В Госдепартаменте считают, что, невзирая на более актуальные проблемы обеспечения безопасности в этом уязвимом регионе, США постоянно и настойчиво убеждают центральноазиатских лидеров принять неизбежность преобразований.

Как утверждает помощник Госсекретаря Крейнер, эти вопросы в последнее время приобрели даже большую важность, чем раньше. “Именно после событий 11 сентября 2001 г. вопросы демократии и прав человека в Центральной Азии приобрели для нас особую остроту, — сказал он. – Центральная Азия оказалась в центре нашего внимания – как в смысле безопасности, так и потому, что США никогда не строят отношения исключительно с руководствами государств… Вот почему проблемы демократии и прав человека вышли у нас на первый план”.

“В наших переговорах с руководителями центральноазиатских государств мы постоянно напоминаем им о необходимости выполнять их собственные обещания, данные своему народу, а также международные обязательства по обеспечению демократического плюрализма мнений и экономической открытости. Мы подчеркиваем определяющее значение этих реформ для долгосрочной стабильности, — пишет помощник секретаря Бюро по делам Европы и Евразии при Госдепартаменте Элизабет Джоунс в своем докладе по Центральной Азии Конгрессу США от 29 октября прошлого года. – Наша цель проста – эти государства должны оставаться независимыми и должны стать демократическими, стабильными и процветающими партнерами США, уважающими права человека и интегрированными в мировую экономику. Они должны уйти от нищеты, изоляции и нетерпимости, т.е. всего того, что создает благодатную почву для терроризма и фундаментализма”.

Насколько известно IWPR, за закрытыми дверями США оказывают на руководство Узбекистана серьезное дипломатическое давление по целому ряду вопросов, связанных с соблюдением прав человека, свободой собраний и доступа к информации.

Проблема заключается в том, что центральноазиатские режимы через подконтрольные им СМИ доносят до своего населения принципиально иную информацию, говоря о том, что “все прекрасно” и нет никакой необходимости менять избранный политический курс. В представлении правящих элит Центральной Азии, в особенности Узбекистана и Кыргызстана, на территории которых расположены авиабазы коалиции, все предельно ясно: Запад готов сотрудничать с ними на их условиях, и никакие нарушения в области прав человека и демократических свобод не омрачат это крепнущее сотрудничество. Данное заблуждение может являться результатом превратного понимания, а, возможно, и умышленного искажения сути политики США, но факт остается фактом – региональные режимы вряд ли пойдут на уступки “тихой” дипломатии США в тех вопросах, которые они считают “своим внутренним делом”.

Для руководства Кыргызстана и в особенности – Узбекистана присутствие авиабаз США на своей территории – это подарок судьбы и повод похвастаться перед народом своими мнимыми успехами на международной политической арене. Заявленная Таджикистаном и Казахстаном готовность оказать содействие в “войне с террором” была по достоинству оценена международным сообществом. Не у дел остался лишь Туркменистан, изоляция которого от соседей после 11 сентября 2001 года не уменьшилась. Нет никаких признаков того, что поддержка туркменским руководством “войны с террором” имела какие бы то ни было внутриполитические последствия.

Государства Центральной Азии унаследовали свои политические традиции от СССР. Во многих из них у власти стоят те же лидеры советской эпохи. Разница лишь в том, что теперь они именуют себя не коммунистами, а “поборниками национальных интересов” или даже “демократами” и используют приватизацию, чтобы прибрать к рукам важнейшие активы. Естественно, они всеми силами противятся политическим преобразованиям, и все они, в особенности Узбекистан и Туркменистан, крайне настороженно подходят к экономическим реформам.

Речь идет не об отдельных нарушениях в выборном процессе или чересчур жестоком подавлении инакомыслия. В двух самых “трудных” государствах региона – Узбекистане и Туркменистане – независимых политических партий и СМИ не было уже целое десятилетие. В остальных трех государствах политические права резко ограничиваются, и президенты и их приближенные обладают огромной властью.

“Во всех государствах Центральной Азии свобода критики в той или иной степени подавляется. Многовековые традиции авторитаризма, соединившись с наследием советского тоталитаризма, все еще довлеют над образом мыслей большинства элит. Нельзя недооценивать склонность правящих элит к увековечению своего правления. Ни один режим региона нельзя назвать терпимым к инакомыслию”, — сказала помощник секретаря БДЕЕ Джоунс в своем выступлении перед Конгрессом.

Далее она вкратце коснулась положения дел в каждом конкретном государстве региона. В целом неплохая репутация Казахстана в сфере защиты прав человека “была в последнее время омрачена рядом широко освещавшихся судебных процессов” над диссидентами. Таджикистан, ранее “достигший значительных успехов” в области прав человека, разочаровал прошлогодним референдумом, давшим главе государства право многократно баллотироваться на новый срок. По ее словам, “Узбекистан с его массовыми арестами и пытками политических оппонентов оказался среди самых неблагополучных государств региона”, но хуже всего обстоят дела в Туркменистане, где положение с гражданскими правами достигло небывало низкой отметки.

Особую тревогу вызывают события, произошедшие за два с половиной года с момента терактов 11/09/01.

В Казахстане оказались за решеткой оба вдохновителя и лидера оппозиционной партии “Демократический выбор Казахстана” как раз в тот момент, когда она начала представлять собой реальную политическую силу. Независимый журналист Сергей Дуванов предстал перед судом по обвинению в изнасиловании. По мнению правозащитников, обвинения против журналиста были сфабрикованы, с целью наказать его за публикации о коррупции в высших эшелонах власти.

В Узбекистане не прекращается череда судебных процессов над так называемыми “исламскими экстремистами”, и практически все стадии процесса судопроизводства проходят с серьезными нарушениями. Наибольшую огласку получил суд над Русланом Шариповым – очередной случай, когда журналиста упрятали за решетку по обвинению в преступлении сексуального характера, призванным навсегда очернить его доброе имя. Под давлением мировой общественности Шарипов и Дуванов были освобождены из мест заключения, соответственно, в марте и декабре прошлого года, и в настоящее время находятся под домашним арестом, а обвинения против них так и не сняты. По всему региону не прекращаются преследования и запугивание правозащитников и активистов политической оппозиции.

В прошлом году, невзирая на критику, Президент Таджикистана Эмомали Рахмонов провел референдум по внесению поправок в Конституцию, давший ему право снова и снова баллотироваться на президентский пост. В соответствии с предшествующей редакцией Основного закона, его нынешний срок должен был стать последним. В январе 2002 г. Президент Узбекистана Ислам Каримов провел столь же сомнительный референдум, продлив срок своих полномочий на два года.

Если в каких-то областях и происходили преобразования, они по большей части носили косметический характер, либо сводились на нет ухудшением положения в других областях. Например, власти Таджикистана пошли на некоторые послабления, дав возможность работать независимым СМИ, и проявили определенную гибкость в вопросе отмены смертной казни, но при этом представители оппозиционных партий отмечают усиление давления на них со стороны власти с целью их маргинализации.

Узбекские власти официально отменили цензуру и дали понять, что готовы позволить институтам гражданского общества и даже оппозиционным партиям – хотя и с определенными ограничениями – вести деятельность на территории страны. Однако СМИ остались под жестким контролем государства, НПО, занимающиеся вопросами прав человека и свободы прессы, подвергаются давлению и сталкиваются с многочисленными бюрократическими препонами, а оппозиционные партии не имеют никакой возможности легализоваться. Вместо этого власти санкционировали создание очередной “официальной” партии.

В Узбекистане и в еще недавно более терпимых Кыргызстане и Таджикистане растущую тревогу у правозащитников вызывают участившиеся в последние годы случаи ареста и осуждения лиц, подозреваемых в причастности к ИДУ – радикальной исламской организации, действующей из-за рубежа — а также запрещенной фундаменталистской группе “Хизб-ут-Тахрир”. Но в милицию, по сути, может попасть любой гражданин, чье поведение или внешность покажутся стражам порядка чересчур “мусульманскими”.

Каковы бы ни были масштабы реальной угрозы, исходящей от этих исламских организаций, судопроизводство над подозреваемыми в исламском экстремизме вершится с серьезными изъянами. Правозащитные организации отмечают многочисленные случаи применения пыток с целью получения признательных показаний. Нередко родственники подозреваемых подвергаются давлению или арестовываются вместо скрывшегося подозреваемого.

“Война с террором” придала всей этой антиисламской истерии некое подобие легитимности. Если в середине и конце 90-х администрация США резко реагировала на случаи ареста и бесчеловечного обращения с исламскими активистами, то после известных событий, сблизивших позиции США и Узбекистана по поводу радикальных проявлений ислама, осуждать подобные действия стало намного сложнее. Это – и серия взрывов в Ташкенте в 1999 г., ответственность за которые возложили на боевиков ИДУ, и вылазки этих самых боевиков на территорию Узбекистана и Кыргызстана в 1999-2001 гг. и, наконец, выступление ИДУ на стороне талибов против войск коалиции. При этом надо отдать должное Госдепартаменту США: он продолжает бить тревогу по поводу бесчеловечного обращения представителей органов правопорядка с лицами, подозреваемыми в исламском экстремизме.

Многие из экспертов с сожалением констатируют, что благодаря сотрудничеству с Западом репрессивные методы узбекского и других центральноазиатских режимов как бы получили “международное признание”, и это не только не поможет в борьбе против исламского экстремизма, но, напротив, может привести к радикализации все большей части населения.

По мнению экспертов, маргинализовав исламистов и практически не оставив населению каналов для выражения своего недовольства ухудшающейся социально-экономической ситуацией, центральноазиатские режимы фактически подталкивают исламские организации к более радикальным действиям и способствуют возникновению новых – более экстремистских – течений. По сведениям Международной кризисной группы, представители которой хорошо знакомы с обстановкой на местах, в рядах “Хизб-ут-Тахрир” есть крыло, призывающее отказаться от мирной оппозиционной риторики и начать вооруженную борьбу.

“Оценивая последствия войны с терроризмом для государств Центральной Азии на данном этапе, приходится констатировать, что репрессии властей против граждан усилились, — пишет в своем докладе Конгрессу США академик вашингтонского Института им. Брукингса и член Совета попечителей IWPR Фиона Хилл. – Привлекая страны вроде Узбекистана в качестве своих ближайших союзников в “войне с террором”, США фактически дают подобным режимам карт-бланш на искоренение политического инакомыслия, проявлений социального недовольства и всех несанкционированных форм вероисповедания и отправления культа. Все это вызывает глубокое сожаление”.

Директор программы мониторинга в области прав человека московского центра “Мемориал” Виталий Пономарев заявил в беседе с IWPR: “Несмотря на определенные усилия по поддержке демократии и прав человека в Центральной Азии, в целом, политика США в этом направлении не привела к демократизации политических систем региона. Более того, за последние годы отмечается заметный рост авторитарных тенденций… Мне кажется, сейчас авторитарные правители Центральной Азии менее восприимчивы к критике со стороны Запада, чем в середине 90-х годов”.

Региональные режимы получили именно то, чего добивались – чтобы Запад принял их вариант демократии (читай: ее полного или почти полного отсутствия) и согласился с тем, что критика по поводу нарушения прав человека не должна наносить ущерб прочным и крепнущим политическим связям между странами Запада и центральноазиатского региона.

“В случае с Узбекистаном можно точно сказать, что власти эксплуатируют поддержку США в своих целях. Ташкент воспринимает свое региональное партнерство с Вашингтоном как признание своей легитимности. Естественно, силы, оппозиционно настроенные по отношению к правящему узбекскому режиму, чувствуют себя преданными Вашингтоном, который, по их мнению, позволяет Каримову обращаться с оппозицией, как ему вздумается”, — сказала Фиона Хилл в интервью IWPR.

Но еще одна сторона проблемы заключается в том, что население Центральной Азии получает от своих правительств лишь отфильтрованную, положительную информацию об их диалоге с США и Западом. Подводные камни, как, например, отношение Запада к вопиющему пренебрежению режима правами человека, при этом опускаются. В таких условиях, сколько бы ни настаивал Запад на том, что вопросы прав человека не менее важны, чем вопросы безопасности, подобные декларации никогда не дойдут до населения.

“Имея дело с государствами Центральной Азии, американские политики должны действовать крайне осторожно, не давая местным режимам использовать себя в своих целях, — пишет эксперт по Центральной Азии, старший научный сотрудник Фонда международных отношений им. Карнеги Марта Брилл Олкотт в своем докладе Конгрессу США. – США ни в коем случае не должны помогать этим режимам наращивать свой репрессивный аппарат”.