Небо оплакивало его дождем, земля приняла его в голубой густой туман…

Небо оплакивало его дождем, земля приняла его в голубой густой туман.

У дома ученых тысячи и тысячи людей пришли проститься с Нуркадиловым Заманбеком Калабаевичем.

Так что же это был за человек и какую память после себя оставил?

Бессонные ночи и мыслями возвращаюсь в девяностые года. Движение \»Поколение\» организовалось именно в то время, когда акимом города был Нуркадилов. И с первых своих дней существования зарекомендовало себя как оппозиция, как противостояние властям.

Старики, привыкшие к устоявшейся в своем возрасте стабильности, вдруг лишились своих сбережений. Обесцененная пенсия, и ту выплачивают не регулярно. Купить в магазинах ничего невозможно. И вот эта голодная и обворованная масса стариков объединяется. Поверьте, руководить и координировать действие детей-подростков намного легче, чем стариков. И если там есть, как говорят, административный ресурс, т.е возраст, учительское положение, власть, жизненный опыт, то в данном случае перед тобой не ученики, а твоя ровня, лишенная элементарных человеческих благ и прав.

С чего начинать?

И пошла я в “Рабочее движение” в Компартию за советом и за опытом. И вот здесь я встретила своего первого учителя в борьбе с “душителями народа”. Это был в то время майор БЕКТАСОВ. И я должна сказать, что был он одним из ведущих руководителей с большим авторитетом. Ну, подумайте, работает в силовых структурах, партийный билет не выбросил и не сжег. От коммунистической партии не отрекся и, главное, активен и в “Рабочем движении”, и в компартии. Вот он мне и подсказал, как бороться с первым виновником всего того бедствия, которое происходит в стране.

И начинать надо с отзыва Нуркадилова из Верховного Совета, для чего необходимо собрать 1500 подписей. Подписи мы собрали за неделю. Но что случилось потом?

Я не могу припомнить число, но помню, что была суббота. В семь часов утра мне позвонила Балиева, самый близкий друг и соратник Заманбека и сказала, что со мной хочет встретиться аким Нуркадилов. И я пошла в акимат. В то время аким стражей не отмежевывался от народа. Прошла на второй этаж запросто, без пропусков и разрешений.

В полутемном, большом кабинете за столом, заваленным бумагами, сидел Нуркадилов. По обстановке, по его усталому виду, по приспущенному галстуку было видно, что за рабочим столом он в это утро уже провел не один час.

Он встал, мгновенно поправил галстук, надел висевший на стуле пиджак, и пошел мне навстречу. Подал теплую, большую, крепкую и властную руку. Видимо, с возрастом у меня появилось чутьё на впечатление о человеке с первой встречи.

Я видела перед собой не только делового, занятого, сосредоточенного чиновника, но и, как сейчас говорят, джентльмена. Мне было 65 лет, но по тому, как он поправил галстук, как надел пиджак, как вышел навстречу, я отметила, что он видел во мне женщину, он уважал возраст. Он сразу мне предложил сесть.

Он ценил время, поэтому разговор начался безо всяких вступлений и расспросов о здоровье и делах. Начался серьезный разговор о положении пенсионеров в городе. Он внимательно слушал, кое-что записывал. Аудиенция продолжалась всего 20 минут, и Нуркадилов предложил встретиться через две недели. Вскорости меня пригласили на хозяйственный актив. Много высокопоставленных чиновников и еще больше не решенных вопросов, возникших в этот перестроечный период. Начался разговор и о положении пенсионеров в Алма-Ате. Пенсия маленькая, выдается не вовремя. Старики не могут сориентироваться в новой валюте. Морг забит отказными трупами, на похороны нет средств. Зал молчал. Мне врезались в память слова Нуркадилова: “Это не те пенсионеры, которые сидят у меня в приемной и просят продать мерседес по малой цене. Нищенствуют сейчас наши бывшие медсестры, нянечки, воспитатели, учителя, врачи, наставники наших первых шагов во взрослую жизнь, и просят они для себя не мерседесы, а хлеба”. С совещания я ушла подавленная.

Но через две недели мы вновь встретились, как всегда, в присутствии юриста акимата Балиевой, и так же встреча была не более 20 минут.

“Ирина Алексеевна, мы проанализировали возможности бюджета и решили вот что. Мы даем пенсионерам бесплатный проезд на всех видах транспорта. Мы освобождаем пенсионеров от налога на землю и недвижимость. Мы снижаем плату на коммунальные услуги для пенсионеров на 50%. Каждый четверг все бани города будут бесплатно открыты для пенсионеров. Каждое 28 число месяца все пенсионеры, в не зависимости от того, кому принадлежит парикмахерская, будут обслуживаться бесплатно. В магазинах города будут организованы отделы обслуживания пенсионеров продуктами первой необходимости по сниженным ценам. В продаже будут суповые наборы, субпродукты, дешевая колбаса. Мы приложим все усилия, чтобы вы пенсию получали вовремя, кроме того, мы постараемся сделать так, чтобы пенсионер мог выбрать сам, получать ли ему пенсию по почте или через сбербанк”.

Все это начало выполняться буквально через три дня. А в магазине на ул. Джандосова, где хозяином был Ажигулов К.Б, стали продавать продукты без денег в долг под пенсию. Петля нищеты на шее пенсионеров Нуркадиловым была ослаблена и значительно. Но Бектасов, теперь уже полковник не переставал меня подбивать к тому, чтобы как-то уничтожить акима. И я заявила, что мы за мирный диалог и ни в коем случае не за войну. Так я приобрела теперь уже в лице Бектасова не советника и друга, а ярого врага.

Сегодня движение “Поколение” переживает четвертого акима. За это время ни один из них не переступал нашего порога. Ни один не интересовался, как и чем живет наше поколение. А Нуркадилов приходил к нам запросто, пил с нами чай, подслащенный диабетическими таблетками, с сухарями из уцененного хлеба.

Помню, Макпал была на гастролях в Киеве и привезла оттуда громадный киевский торт. Нуркадилов принес этот торт нам. Разлили чай, порезали торт, раздали старикам. Смотрю, все хлебают чай, а кусочки торта не трогают. А мы уже познали голод. Я сразу поняла, что каждая старушка старается кусок торта взять домой для внука, и каждой стыдно завернуть тот торт в бумагу и уложить в сумку. Заманбек раза два предложил есть торт, а потом видимо и сам понял, почему никто не трогает сладость. Вскорости распрощался и ушел. Ну, конечно, тут бабушки стали кусочки заворачивать своим внукам. ОН УВАЖАЛ и СТАРОСТЬ.

А потом был праздник НАУРЫЗ и мы, конечно, ели и баурсаки, и курт, и лепешки, но заканчивался НАУРЫЗ, и сразу же начиналась ПАСХА. И здесь Узбекистан перекрыл газ. Я не могу утверждать, эти события имели ли место, но рассказывали потом, что Нуркадилов был буквально в бешенстве. Он помчался к премьеру Терещенко, чуть ли не подрался с ним, отматерил его, сказал, что если только он на правительственном уровне не договориться насчет газа, то бабы ему весь акимат тестом вымажут. В результате, Нуркадилов сам, говорят, договаривался с узбеками, и газ все же дали. В эту ночь русские пекли пасхальные куличи. Вот так он бережно решал национальный вопрос. В 3 часа ночи Заманбек был уволен с работы. Пенсионеры были в шоке. Прожили мы с этими льготами ровно пол года, пока акимом был Заманбек. НИЗКИЙ ЕМУ ПОКЛОН И ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!

Так при всех своих талантах управленца он остался без работы. Пенсионеры вздрогнули. Только собрались по нашим советским принципам скинуться, что бы помочь, но узнали, что он уехал сопровождать на гастроли Макпал.

Потом та же Загипа попросила нас быть доверенными лицами в его избирательной кампании. Заманбек баллотировался в депутаты Мажилиса парламента в Тургае, и мы в мороз и стужу поехали в этот далекий край. Здесь я впервые увидела настоящий развал. Пустые глазницы домов меня поразили, как в свое время освобожденные города во второй мировой войне. Голодные, злые люди и полураздетые, безрадостные лица детей, везущие на санях бидон с водой. Но быть ему депутатом не пришлось. Разогнали тот парламент, и Заманбек снова остался без работы. Ну а потом все было, так как было.

И вот на площади полно пенсионеров и каждый вспоминает то суровое время и неоценимую помощь, и заботу НУРКАДИЛОВА ЗАМАНБЕКА КАЛАБАЕВИЧА.

Я ожидала увидеть среди почетного караула Балиеву З.Я., которая, я считаю, своей карьерой обязана именно Нуркадилову. Я была уверена, что где-то в толпе так же шныряет полковник Бектасов. Но оба, видимо, побоялись посмотреть в глаза людям, которые собрались на площади в этот скорбный час.