Туркменистан в “разгар нового возрождения” (так именуется современное время страны официальной пропагандой)

Первое заседание “Политона” в этом году прошло не совсем традиционно, поскольку трудно проводить дискуссию, когда большинство участников мало что знает о Туркменистане наверняка. В итоге львиная доля времени ушла на вопросы к докладчику. Вячеслав Мамедов хотя и не находится в своей стране физически с 2004 года, продемонстрировал поразительную осведомленность о ее текущей жизни. Его даже попросили рассказать об источниках информации о самой закрытой стране постсоветского пространства (визовый режим со всеми государствами СНГ). Учитывая присутствие журналистов и “специфику” политической системы Ашхабада, докладчик смог сказать лишь то, что каналы достоверной информации есть.

Несмотря на некоторые послабления в информационном пространстве Туркменистана, о какой-либо свободе говорить рано. Ни одной новой газеты за время после смерти Сапармурада Ниязова не появилось. В единственной русскоязычной газете страны “Нейтральный Туркменистан” не разрешено критиковать даже сферы жилищно-коммунального или сельского хозяйства, потому что официально там все хорошо. Хакимам (так называются там акимы) хотя и дали некоторые послабления в плане самостоятельности, но иметь собственные СМИ пока не разрешили. Это примерно то же самое, как у акима Алматы не имелось бы газеты “Вечерний Алматы”, у акима кордайского района Жамбылской области газеты “Кордайский маяк”.

Несколько интернет-кафе в стране появились, но при среднемесячной зарплате работника госсектора, эквивалентной цене 15 кг мяса и пенсии в 5 кг, платить 65 тыс. манатов (примерно $3,5) за час Интернета очень дорого. Плюс на входе надо предъявить паспорт, время нахождения в интернет-кафе фиксируется в специальной книге, клавиатура со специальными “шпионами”, чтобы следить, кто что набирает. Пользование своими флэшками или дискетами запрещено. Интернет-провайдер в стране один – “Туркментелеком”, и других в ближайшее время не предвидится. Правда, некоторым зарубежным компаниям в порядке исключения разрешили пользоваться спутниковым Интернетом.

Новые власти не разрешили подписку на зарубежные издания, но для определенных представителей российской прессы сделали исключения в плане личного ввоза или отправки в Туркмению посылками. “Официально разрешено поставлять газету “Труд”, “Комсомольскую правду” не разрешено, “Аргументы и факты” тоже под запретом, а вот журналы “Крестьянка” и “Вокруг света” можно”, — немного познакомил с перечнем печатных СМИ г-н Мамедов.

Спутниковых тарелок в Туркменистане реально больше всех на душу населения в Центральной Азии. В Ашхабаде на 120 квартир многоэтажного дома примерно 80-90 семей имеют спутниковые антенны. “Все эти тарелки, как правило, направлены на спутник “Ямал”, где пользователи смотрят программы российского телевидения. По государственным каналам смотреть нечего”, — сообщил докладчик. При Ниязове собирались начать борьбу с альтернативным источниками информации под предлогом того, что они портят архитектурный облик города и уже были составлены списки наиболее “тарелочных” домов. Однако Туркменбаши не успел, отправившись в иной мир.

Новому президенту Туркменистана активная борьба со спутниковыми тарелками противопоказана соображениями имиджа, но он предлагает населению переходить на кабельное телевидение. “Директиву-то спустили, но никаких материальных ресурсов под кабельное телевидение нет. Даже в телефонии 70% сетей укладки 1943-1966 годов”, — ввел в курс дела Вячеслав Мамедов.

По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) 10% населения Туркменистана являются героиновыми наркоманами, поэтому у докладчика спросили, насколько это соответствует действительности. “К огромному сожалению, данные ВОЗа даже занижены. По данным из Красноводска, наркотики там употребляют 6 человек из 10 в возрасте до 25 лет. При этом трое из десяти считаются злостными наркоманами, – сообщил оппозиционер. – Доза героина стоит в два раза дешевле, чем бутылка водки”.

“Поставки героина на внутренний рынок осуществлялись по протекции вождя, который ушел. Таможенники из Серакса говорили, что героин из Афганистана возили не килограммами или ослами, а “фурами” — десятки и десятки, сотни тонн. Все делалось на государственном уровне, потому что режим получал главные доходы из трех источников: нефтегазовый бизнес, второй по величине доход давал героин, а третий – черный валютный рынок (разница между официальным и “черным” курсами была в пять раз и власти не чурались от участия в таких операциях). В итоге сложилась героиновая вертикаль, и купить наркотик можно в любой лавке, торгующей табачными изделиями. Я не вижу способа, как решить проблему закрытия наркоканалов при сегодняшней власти и как лечить население. Ситуация трагическая”, — ввел в курс чудовищной проблемы г-н Мамедов.

Из важных сведений можно добавить, что население страны составляет порядка 4,7 млн. человек. Официальные сведения о более чем 6 млн. Вячеслав Мамедов считает намеренно завышенными. Из 360 тыс. этнических русских на момент распада СССР, страну покинули примерно 250 тыс. человек. Казахов эмигрировало более 85%. Кроме туркмен остаются лишь узбеки, армяне и азербайджанцы, потому что им просто некуда эмигрировать.

“Исламский фактор в Туркменистане отсутствует”, — заявил Вячеслав Мамедов. Объяснения этому как традиционные (туркмены не строили мечетей, а если бы кто-нибудь в ходе грабительского набега вздумал отправлять религиозный обряд – ему свои бы отрубили голову, потому что нужно было заниматься другими делами), так и из последнего времени. Когда верховного муфтия Сапармурад Ниязов посадил в тюрьму, ни один мусульманин не вышел на его защиту. Религиозная литература, вроде той, что распространяют эмиссары “Хизб-ут-Тахрир” интересом у населения не пользуется.

По мнению докладчика, уровень жизни населения в Туркменистане сопоставим с Узбекистаном и Таджикистаном, а Казахстану резко уступает. Безработица среди сельского населения на уровне 70%, в Красноводске (переименован в Туркменбаши), который является индустриальным центром – 35%.

“По сути дела произошел антиконституционный переворот”, — так Вячеслав Мамедов характеризует события, последовавшие за смертью Туркменбаши. После смерти Сапармурада Ниязова, которая реально произошла 18 декабря (на это указывают такие факторы, как привидение вооруженных сил в полную боеготовность с этого дня и много законопроектов, вышедших в свет 21-го декабря, которые физически невозможно подготовить за несколько часов). Государственное телевидение передало, что вождь скончался в ночь с 20-го на 21-ое декабря.

По конституции страной должен был руководить глава меджлиса Овезгельды Атаев. Два месяца, пока не выберут нового президента. Однако на “тайной вечере”, последовавшей после смерти Ниязова, руководитель парламента обмолвился о том, что он за либеральные реформы и есть депутаты, на которых в этом можно опереться. В итоге его арестовали по срочно придуманному обвинению.

Г-н Мамедов признал, что одной из главных ошибок туркменской оппозиции была переоценка внутриэлитного конфликта. Функционеры из первого и второго эшелонов власти оказались достаточно консолидированными, чтобы не допустить смены политического режима. Хотя люди в окружении авторитарного правителя находились в постоянном внутреннем конфликте, когда возникла реальная угроза их власти и доходам, они сели за стол переговоров и достигли компромисса. А деструктивную для них фигуру – Овезгельды Атаева – удалили.

Большим людям из Ашхабада есть что терять. Когда на НПЗ под Красноводском летом прошлого года случилась техногенная катастрофа, то правительственная комиссия установила, что в ходе реконструкции не выполнено подрядных работ более чем на $300 млн. Другими словами, все эти деньги были украдены.

Факторы активности масс и межклановых противоречий в Туркменистане также оказались переоцененными. Административно страна поделена на 5 велайятов (областей), которые условно совпадают с традиционными зонами расселения пяти крупнейших туркменских племен. Сапармурад Ниязов целенаправленно недофинансировал все области, кроме Ахалского велаята (внутри него находится и столица), в результате чего все племенные вожди, кроме ахалских текинцев (есть еще марыйские текинцы) оказались сравнительно нищими и просто лишены ресурсов, чтобы конкурировать с центральной властью.

В качестве примера Вячеслав Мамедов привел историю с племенными лидерами балканцев (Балканский велаят). Их богатство традиционно основано на добыче осетров и черной икры в Каспии. Туркменбаши не купил им ни одного нового рыболовецкого судна, а старые корабли со временем затонули у берега от старости. В итоге верхушка балканцев стала даже беднее, чем в советское время. А нет денег – нет возможности эффективно бороться за власть.

Роль России оказалась деструктивной. Кремль показал свою заинтересованность в сохранении прежней системы, потому что с авторитарным лидером легче договариваться. “Я вообще не верю, что в Туркменистане можно построить демократическое государство, в то время как в России строится путинское”, — подчеркнул докладчик. В окружении президента Бердымухамедова, по сведениям Вячеслава Мамедова, доминируют российские советники. При этом за русское население или русский язык Москва не заступается, ее интересуют только газ, транспорт и другие экономические активы. Участники дискуссии такое поведение российского политического руководства связали с заинтересованностью в притоке русскоязычного населения. Людей России не хватает, а “приглашать” их можно по-разному.

Еще одной ошибкой оппозиции, по словам эмигранта, стала надежда на США. Из-за проблем с Ираном, Вашингтон остался в стороне от развития событий в Туркменистане. Ашхабад за это, со своей стороны, не проявляет активности в развитии экономических контактов с Тегераном. “Туркменистан не хочет быть ни другом, ни врагом Ирана”, — заметил г-н Мамедов.

По сравнению с российским влиянием можно сказать, что присутствия Евросоюза в Туркменистане практически нет. При этом функционеры в Брюсселе жаловались Вячеславу Мамедову, мол, пока мы выставляем режиму Бердымухамедова условия, разрываемся между экономической выгодой и совестью, англичане демократические принципы проигнорировали и фактически заключили сепаратный мир. Разумеется, возможности “Бритиш петролеум” и “Шелл” от этого не стали как у “Газпрома” или “Итеры”, но к ним в Ашхабаде подобрели.

Курбанкули Бердымухамедов ликвидировал в государственном руководстве посты, которые потянули бы на “серебряную медаль” власти. Он сам возглавляет правительство, а в случае невозможности президента по каким-либо причинам руководить страной, власть переходит к Временному совету в лице руководителей всех силовых структур. Докладчик в таком оригинальном шаге видит руку российских политтехнологов. Они же советуют Бердымухамедову не перегибать палку там, где без этого можно обойтись. “Россия совсем не хочет обвинений в дружбе с людоедом”, — так объясняет эти действия г-н Мамедов.

Из позитивных событий прошедшего года, оппозиционер назвал возобновление выплаты пенсий. Правда, тот период, что их не платили при Сапармураде Ниязове, людям пока не компенсировали. В школы вернули десятилетнее образование. Этническим узбекам из Ташаузского оазиса разрешили приезжать в столицу и другие места страны без получения специальных разрешений. Раньше эта территория входила в специальную приграничную зону с особо жестким контролем. Стало меньше контрольных шлагбаумов внутри страны. К примеру, между Ашхабадом и Красноводском сейчас 6 шлагбаумов, а при Туркменбаши было 12. Правда, на каждом контрольном пункте проверяют паспорта и допрашивают почему, с какой целью человек едет из пункта А в пункт Б.