Казахский бунт

Имена борцов с иноземным игом всегда занимают особое место в памяти потомков. Достаточно вспомнить о том, с каким пиететом в истории различных стран рассказывается о таких фигурах прошлого, как Дмитрий Донской, Ян Гус, Жанна д`Арк, Тадеуш Костюшко, Джузеппе Гарибальди или Махатма Ганди.

Современные учебники по истории Казахстана говорят нам о том, что таких персонажей было хоть пруд пруди и в истории казахского народа. Именно лидерами национально-освободительных движений считаются такие личности как Срым Датов, Каратай Нуралиев, Жоламан Тленшиев, Саржан, Кенесары и Наурызбай Касымовы, Сыздык Кенесарин, Исатай Тайманов, Каипгали Есимов, Есет Котибаров, Жанкожа Нурмухаммедов. Соответствует ли истине такая точка зрения? Для ответа на этот вопрос рассмотрим историю нескольких восстаний, происходивших на территории Младшего жуза – традиционной вотчине казахского мятежа.

В 1785 г. Срым Датов – батыр из рода байбакты – захватывает в плен казачьего атамана Чаганова и, недолго раздумывая, продает его в Хиву. С этого момента, по мнению историков, берет начало первое мощное национально-освободительное движение среди казахов Младшего жуза. Подобная датировка, вообще-то, представляется достаточно спорной, поскольку барымта между казачьим и казахским населением в степи была явлением перманентным в силу схожей ментальности этих народов. “Волк, казах и русский казак – три брата”, – гласит, к примеру, казахская пословица, которая приводится в книге “Тюркские степные кочевники” выдающегося российского этнографа В.Радлова. Тот же Срым на страницах истории появился еще в эпоху пугачевщины, чем в свое время заслужил безусловные симпатии историков советского периода. Но Срым руководствовался совсем не классовыми принципами. Как и многие другие казахские батыры, он воспользовался смутным временем исключительно для своей личной наживы. Тысячи русских крестьян были уведены Срымом и ему подобными батырами в степь и затем проданы на невольничьих рынках. Знаменитый русский полководец Суворов, принимавший участие в подавлении бунта, негодуя, писал в своем донесении графу Панину: “…Киргизскую толпу с Сарым-батыром, где бы оной иногда в злоумышленном виде не появился, сперва его весьма, искоренить, схватить или на месте умертвить”. Самого же Емельяна Пугачева не сильно беспокоила хищность его союзников. Он как казак уважал только один род войск – кавалерию и на все выходки степняков готов был смотреть сквозь пальцы. Только при осаде Оренбурга принимали участие около четырех тысяч джигитов из Младшего жуза. Но как только казахским союзникам Пугачева стало очевидно, что авантюра “рыжего Петруся” обречена на поражение, они перестали оказывать ему помощь и заверили российские власти в своей безусловной верности. Обозленный Пугачев обещал подвесить на крюке за ребро хана Нуралы, но совершить экзекуцию не успел. Впрочем, даже потерпев поражение в противостоянии с царской армией, самозванный монарх вовсе не собирался успокаиваться и думал бежать в казахские степи.

Эти слова Сергей Есенин совсем не случайно вложил в своей поэме в уста Пугачева. Архивные материалы подтверждают тот факт, что знаменитый бунтарь питал подобные планы. Однако яицкие казаки, стремясь заслужить прощенье императрицы, повязали своего вождя вблизи современного райцентра Казталовка Западно-Казахстанской области и передали властям.

Срым Датов, несмотря на свою очевидную причастность к восстанию, сумел избежать наказания благодаря своему патрону и шурину — хану Нуралы. Видимо, в стремлении реабилитировать себя в глазах российских властей Нуралы рьяно принялся искоренять малейшие признаки народных волнений, в чем ему посильную помощь оказывал и Срым. Правда через некоторое время политика хана изменилась. Именно Нуралы стоял за спиной Срыма, когда батыр и его приверженцы стали совершать набеги на русские поселения. Осенью 1783 г., когда уже сам Срым угодил в плен, хан выкупил его. Однако с 1785 г. пути-дороженьки Срыма и Нуралы разошлись. Батыра перестала удовлетворять роль марионетки в туманной и запутанной политической игре хана, что привело к конфликту. С тех пор Срым повел борьбу против Нуралы и всех его многочисленных родственников. Надо отметить, что Срым пользовался и определенной поддержкой среди российской администрации, в частности, со стороны губернатора О.Игельстрома. В итоге хан Нуралы был фактически смещен с должности и вывезен в Уфу.

В 1791 г. новым ханом был утвержден брат Нуралы – Ералы. Последний по причине своего преклонного возраста также не сумел справиться с хаосом, который охватил Младший жуз. В 1794 хан Ералы скончался, и на его место российскими властями был назначен сын Нуралы – Есим, который через три года был убит повстанцами. В августе 1797 года Срым Датов объявил о прекращении борьбы. Новым ханом был провозглашен еще один брат Нуралы – Айшуак. Впрочем, к улучшению ситуации это не привело.

Брат покойного Есима – султан Каратай – начал преследование Срыма Датова и не успокоился до тех пор, пока не изгнал его в пределы Хивы. Факты говорят о том, что Каратай руководствовался не столько принципами кровной мести, сколько желанием заработать дивиденды в глазах российской администрации. По этой же причине деятельный султан по всей степи отыскивал русских пленников и охранял караваны от нападений разбойников. Каратай понимал, что его дядя — хан Айшуак, впавший в старческий маразм, долго не протянет и перед администрацией вновь встанет вопрос о назначении нового правителя. Так оно и вышло. В 1805 г. хан Айшуак в силу очевидной некомпетентности был смещен. Но новым ханом Младшего жуза, вопреки чаяньям Каратая, был объявлен сын Айшуака – Жанторе. С таким решением российских властей амбициозный чингизид явно согласиться не мог, и с 1806 г. Каратай вступил на путь вооруженного противостояния с российскими властями.

Особых успехов в борьбе с военными отрядами Каратай не добился, но до своего более удачливого соперника в борьбе за ханский титул все же добрался. 2 ноября 1809 г. хан Жанторе, безобидный музыкант и композитор (создатель жанра “шалкыма” в кюе) в ходе внезапного нападения был изрублен своим кузеном. Позднее на теле погибшего насчитали 28 ран. Двух жен и дочь хана Каратай бросил на утеху своим нукерам.

После подобного “успеха” на поприще “национально-освободительной борьбы” Каратай, страшась мести со стороны вновь назначенного хана и брата Жанторе – Шергазы, бежал в Хиву. В 1816 г. мятежный султан капитулировал и получил амнистию. Впоследствии Каратай был назначен одним из трех султанов-правителей, которые управляли Младшим жузом после отмены ханской власти. Российские власти, вопреки утверждениям нынешних казахских историков, вообще чаще пользовались пряником, нежели кнутом в отношениях с “инородцами” даже замешанными в банальной уголовщине. Кстати в наше время, мы имеем возможность убедиться в том, что руководство современной России ведет себя похожим образом в той же Чечне.

В 1822 г. в Младшем жузе начинается новое восстание под началом батыра Жоламана Тленшиева из рода табын. Это восстание было самым продолжительным в истории и продолжалось около двадцати лет. Но как признают и сами казахские историки, причины этого движения были далеко не политическими. Поскольку поводом для конфликта послужило отторжение земель по р. Илек, на которых были обнаружены месторождения соли. Российские власти в данном случае повели себя бесцеремонно и никоим образом не компенсировали табынцам финансовых потерь. Жоламан, являвшийся очень обеспеченным и авторитетным человеком, писал властям: “Когда просимые мною места отдадите, то мы будем приятелями, а если не отдадите то врагами”. Земли, естественно, не вернули, поскольку она была занята под “государственные нужды”. Эта формулировка, наверное, знакома многим и в наши дни, когда вроде бы никаких “колонизаторов” нет и в помине. Впоследствии Жоламан присоединился к движению Кенесары.

Впрочем, Российские власти не только отбирали кочевья, но и выделяли казахам земельные излишки, не пригодные для земледелия. В 1801 году, таким образом, степнякам была отдана территория в междуречье Урала и Волги, где была образована Букеевская Орда. В 1823 г. ханом в этом автономном образовании стал Джангир, который немедля приступил к реформам. Наряду с открытием больниц, школ и даже музея впервые в казахской истории был введен и институт частной собственности на землю. В результате примерно треть населения оказалась обделенной и вынуждена была арендовать землю у новоявленных латифундистов. Во главе недовольных в 1836 г. встал батыр Исатай из рода берш. К осени 1837 г. повстанцы доказали, что не только русский бунт может быть бессмысленным и беспощадным. Разбушевавшиеся народные массы громили все на своем пути: аулы богачей, торговые лавки ростовщиков и купцов. Начались межэтнические конфликты казахов с татарами и калмыками. Спешно выдвинутые в степь военные отряды нанесли поражение повстанцам, но Исатай Тайманов и главный идеолог восстания Махамбет Утемисов сумели прорваться за Урал, где объединили свои силы с хивинским ставленником – Каипгали Есимовым. В 1838 г. уже на территории Младшего жуза восстание было окончательно разгромлено.

Таковой вкратце является история некоторых восстаний, произошедших в конце XVIII и первой половине XIX веков. Ученые-историки советского периода в своих трудах, как правило, задавались вопросом о причинах поражения того или иного “крестьянского” (к таковым относились восстания возглавляемые вождями из “черной кости”, в то время как возмущения народа, возглавляемые чингизидами, считались феодально-монархическими) восстания. Такие вопросы звучали достаточно забавно, как и ответы на них, что причины неудач крестьянских движений, направленных на свержение гнета эксплуататоров, крылись в отсутствии связей с освободительным движением в России. Скорее, следовало бы задаться вопросом: В чем причины такой длительной и успешной деятельности мятежных казахских султанов и батыров? Причины же тому были следующие.

1. Практически все народные волнения получали существенную материальную и моральную поддержку со стороны среднеазиатских государств: Хивы, Бухары, Коканда. Тамошние царьки не хуже Збигнева Бжезинского понимали, что казахская степь для них является щитом от России, и вели соответствующую внешнюю политику. Не случайно все восстания в казахской степи прекратились после завоевания Россией Средней Азии. В том же плане старались действовать и другие геополитические соперники Санкт-Петербурга – Пекин, Стамбул и Лондон, хотя их возможности, конечно, были ограничены.
2. В казахской степи в силу географических условий было очень тяжело вести военные кампании. Только смерть Павла I и последовавший за этим приказ поворачивать коней спасли, например, от гибели донское казачье войско, отправленное российским монархом по соглашению с Наполеоном на покорение Индии. Казаки успели дойти только до р. Иргиз, а в войске уже начались проблемы, связанные с падежом лошадей и психологическим состоянием военнослужащих, доведенных до отчаяния местным климатом и ландшафтом. Еще большая неудача постигла оренбургского губернатора В.Перовского отправившегося в 1839 г. в поход через казахскую степь на Ак-Мечеть (нынешняя Кзыл-Орда). Для того чтобы избежать безводицы, экспедиция, казалось бы, предусмотрительно была затеяна в зимнее время, но российское войско понесло огромные потери, так и не вступив в соприкосновение с противником вследствие жестоких морозов. Лишь строительство перевалочных баз в степи помогло впоследствии овладеть желанной целью.

Разумеется, автор этих строк не претендует и не собирался претендовать в данной статье на полное и всестороннее освещение того явления, с которым в своей истории рано или поздно сталкивается любое государство. Но объективное и свободное от мифологии изучение именно этих страниц истории представляется просто жизненно необходимым для молодого государства, если конечно оно хочет избежать новых и более масштабных “шаныраков”.