Андрей Суздальцев — российский политолог, кандидат исторических наук, заместитель декана Высшей школы экономики (Москва). Ведёт учебные курсы “Экономические и политические проблемы постсоветского пространства” и “Евразийская интеграция”.
***
— Андрей Иванович, в сентябре прошлого года мы с вами интересно поговорили о проблемах интеграции на евразийском пространстве. В качестве одной из главных проблем вы назвали огромный поток контрабанды, который, по вашим словам, льётся в Россию из Казахстана и Белоруссии. Изменилась ли как-то ситуация за прошедшие шесть месяцев?
— Да, есть изменения. Поток китайских товаров, которые уходят с российских дальневосточных и сибирских таможенных терминалов на казахстанские, увеличился. То есть наши терминалы всё меньше используются для поставок напрямую на российский рынок. Поставки идут через Казахстан. Это наиболее выгодно. И потом уже из Казахстана товар поступает на территорию России. Эта тенденция не меняется по сути, но объемы увеличиваются.
— Но в сентябре 2013 года вы говорили, что объёмы контрабанды просто гигантские. Они ещё выросли?
— Да. Потому что никаких мер не принимается. Прежде всего, нет российского контроля над внешними таможенными границами ТС.
— Я после нашего первого интервью написал об этой проблеме в журнале “Московские торги”, привёл ваши оценки и взял комментарий у ответственных работников Евразийской экономической комиссии. Они практически полностью отрицают наличие серьёзных объёмов контрабанды.
— Конечно.
— Смотрите, что получается. Ваши данные очень тревожные, мягко говоря.
— Да.
— Но никто не чешется. А есть ли какие-то документы, статистика, расчёты, подтверждающие, что вы правы, а чиновники из ЕЭК — нет?
— Я получаю данные непосредственно от людей, которые работают в этой сфере, от тех, кто занимается этим бизнесом, в том числе занимается контрабандой. Кто же такие вещи отдаст? Имею контакты с таможенными терминалами. Нельзя заниматься аналитикой, не имея источников информации. Но, понимаете, я же не государственный орган¸ чтобы проводить проверки. Причем, Казахстан никого к себе с проверкой и не пускает. И российские таможенники на казахских границах не присутствуют.
— Как вы сами можете объяснить, что один Суздальцев поднимает тему контрабанды? Он самый смелый и самый проницательный?
— Я поднимаю эту тему просто потому, что я её хорошо знаю. Почему больше никто не поднимает – мне не известно. Меня это не очень то волнует, честно говоря. Я же не устраиваю какие-то экспертные коалиции.
— Вы часто высказываетесь на российских телеканалах по ситуации на Украине и в Крыму. Как, по вашему мнению, эта новая ситуация повлияет на темпы и характер евразийской интеграции?
— Я думаю, что события на Украине и в Крыму, конечно, затормозят существенные процессы, на которые мы рассчитывали при формировании Евразийского экономического союза. Обращаю внимание, что Евразийский союз по своей сути должен объединять некие политики стран-партнёров. Допустим, там должна быть очень близкая макроэкономическая и валютно-финансовая политики, выровнены отношения к естественным монополиям, введены единые правила поддержки сельского хозяйства и т.д.
Для Белоруссии и Казахстана интеграция в вышеназванных сферах носит внутриполитический характер. К примеру, единая валюта – это уже область политических решений на высшем уровне. Надо учитывать, что наши партнеры по таможенному союзу и единому экономическому пространству и раньше очень громко говорили, что не желают никаких политических объединений, выравнивания внешнеполитического курса по единому союзному шаблону. А сейчас, когда Крым вошел в состав России, политический аспект будет еще больше их тревожить. Они хотят сохранить только крепкие экономические связи с Россией, но не более того. Идти дальше в глубину интеграции они побоятся. Процесс на какое-то время затормозится, этого не избежать, конечно. Но с этим нужно как-то смириться и работать дальше.
— Евразийский союз по плану должен быть создан уже в 2015 году. Теперь, вы считаете, сроки сместятся?
— Исключать этого нельзя. Возможно, что сроки удастся выдержать, но России это достанется очень тяжело. Потребуются очень большие издержки, очень большая плата. Уже сейчас наши партнёры выставляют огромные требования. Допустим, Белоруссия добивается беспошлинного доступа к российской нефти. Практически, требует оставить статус основного продавца российской нефти на мировом рынке. Если при нынешних объемах, в каких Минск вывозит российскую нефть, разрешить белорусам ещё и не выплачивать пошлину, которую платят российские компании, то Белоруссия получит сразу, дополнительно, 3,5 млрд. долларов прибавки за счет российского бюджета. Можете себе представить, российская компания возит нефть за рубеж, на продажу и платит пошлину. А белорусские – не будут платить. Россия понесёт огромные убытки.
У Казахстана, в свою очередь, есть претензии к России по поводу транзита. Они хотят, чтобы тарифы были выровнены и для казахских компаний стали такими же, как для российских. Но с этим можно еще как-то работать.
— О выравнивании тарифов была договорённость с самого начала. Это одно из базовых условий нашей интеграции.
— На самом деле это наша огромная уступка. Мы превращаемся из транзитной страны в страну не транзитную. Вообще, интересная особенность нашего евразийского интеграционного проекта заключается в том, что все эти четыре свободы – перемещения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы – довольно часто на практике касаются только российского рынка. Для российского бизнеса в Казахстане и Белоруссии ничего особо не открывается и не выравнивается. Вот, например, на последних двух заседаниях Высшего госсовета союзного государства России и Белоруссии в конце октября и в декабре 2013 года Назарбаев возмущался: “прекратите экспансию российских страховых компаний, банков на казахстанский рынок!”.
То есть они все вопросы решают для себя в России, а россиян на свой рынок к себе особо не зовут. Белорусы просто говорят, что мы очень маленькие, зачем вы к нам идете своими товарами и т.д. И на каждом шагу выторговывают себе особое положение. Россия на это идёт, чтобы сохранить темпы и глубину интеграции. Так Россия со временем может превратиться в колонию своих партнёров по интеграции.
— Россия – колония Казахстана и Белоруссии? Очень весело.
— Мы каждый год, если всё посчитать, даём Белоруссии 8-9 млрд. долларов дотаций, преференций, кредитов на льготных условиях. Большей частью безвозвратно, годами, десятилетиями. Наши партнеры сегодня действительно воспринимают Россию как колонию. Проблема в том, что задачи Москвы в интеграции носят стратегический характер. Россия не может быть державой первого ранга, супердержавой без собственной интеграционной группировки. И мы прекрасно понимаем, что вся работа с нашими партнерами, все расходы отыграются намного большими возможностями в экономическом плане и для них, если политически эти страны будут вместе с нами.
— А мы не надорвемся с этой ношей? Хватит денег на подарки?
— Мы уже надрываемся. Пытаемся это объяснить, но наши коллеги, наши партнеры считают, что интеграция это вопрос тактический. Им непосредственно сейчас нужны деньги и ресурсы. Им прямо сейчас надо решать какие-то проблемы выживания своего государства, и даже не государства, а просто режима Назарбаева и режима Лукашенко. Они требуют от России: “дайте сейчас”. При этом у нас нет никаких гарантий, что наши партнеры будут с нами, как говорится до конца. Мы прекрасно понимаем, что, к примеру, политическая элита Белоруссия целиком проевропейская, они в перспективе видят себя только в Евросоюзе. А Россия воспринимается как временная станция, где можно чем-то подпитаться. Это очень сложно, повторяю. Наши стратегические цели партнерам не очень интересны. Мы можем привлекать их только нашим рынком, нашими деньгами, нашими ресурсами. Но я скажу, тут не стоит особо хвататься за голову. Потому что в Евросоюзе тоже такая ситуация. Там Германия и Франция обслуживают как спонсоры, вытягивают остальные европейские государства. Такова судьба любой интеграции.
— Советский Союз много лет помогал Анголе, Вьетнаму, Египту, Никарагуа и так далее по алфавиту, и вся помощь ушла в песок.
— Да, они принимали программы строительства социализма, мы начинали им помогать, но никакого социалистического строя, естественно, не строилось, а на базе нашей помощи создавались довольно варварские авторитарные и диктаторские режимы.
— А сегодня, как вы говорите, Россию пытаются доить ближние соседи.
— Да. Они этого и не скрывают. Посмотрите, в декабре Янукович попросил у Путина 15 миллиардов евро. Лукашенко тут же: им дали, мне не дали! Почему? Путин: ладно, на тебе два миллиарда.
— Может, в таком случае России не надо возрождать амбиции сверхдержавы и начать уже строить у себя в глубинке дороги и доступное жильё?
— Нет, это разные задачи. Строить жилье и дороги необходимо. Россия в этом плане несчастная страна, так как каждое поколение строит жилье для себя. Почти нет накопления жилищного фонда. По моему глубокому ощущению, государство должно вернуться к советскому опыту строительства жилья, так как в нашей северной стране, где полгода зима, никакая ипотека не поможет обзавестись основной массе населения нормальным жильем, которое не стыдно оставить детям и внукам. В отношении интеграции необходимо отметить, что, во-первых, других путей интеграционной эволюции не существует. США, та же Германия, вообще все крупные, большие государства стараются удержать около себя союзников. Наше руководство тоже рассчитывает, что произойдет изменение в сознании политических классов у наших соседей, что мы выйдем с ними на уровень реального сотрудничества. И я на это рассчитываю с немалой долей оптимизма.
Хотя, конечно, период сейчас непростой. Это нужно воспринимать именно как переход, тяжелый подъём на перевал. Но сейчас у соседей уже наблюдается определённая переоценка ценностей. Вот украинские события – они одновременно для нас и негативные, и позитивные. Многие люди на Украине увидели, в том числе и в политическом классе, что Евросоюз ничего не дал их стране. У людей наступает отрезвление. Мы рассчитываем на то, что и в рамках создаваемого Евразийского союза наша поддержка, наша интеграция потихоньку перетянут и общественное мнение Белоруссии и Казахстана, и политические классы, молодежь, которая интересуется политикой, на нашу сторону. Повторяю, что я здесь всё-таки оптимист.
— Последний вопрос. Ситуация с Крымом вызывает у кого тревогу, а у кого надежду еще и потому, что многие люди проводят, чаще всего у себя на кухне, аналогии с Северным Казахстаном. По-вашему, есть смысл в таких сравнениях?
— Вы знаете, огромную роль играют духовные связи с Родиной русских соотечественников, которые находятся на территории других стран. Но и вопросы экономики очень важны. Например, огромное количество русских проживает в Прибалтике. Социальное положение у них там тяжелое, как в сфере языка, так и с гражданством, но они почти не выезжают на территорию России. Почему? Потому что в России есть свои проблемы, допустим, мало жилья, а в Прибалтике повыше жизненный уровень, у них открытый Европейский союз. Что касается Казахстана. Во-первых, есть нюансы, которые, в общем-то, за то, чтобы ничего подобного крымским событиям там не произошло, потому что Казахстан – открытая страна. Доступ русских, проживающих в Казахстане, к России свободный, без проблем. Правильно?
— Да.
— Совершенно без проблем. Во-вторых, жизненный уровень в Казахстане относительно высокий, соразмерный с российским. Это тоже очень важно. Когда крымчане говорят: “теперь мы будем получать пенсию в два раза больше, а зарплату бюджетники будут получать в три или четыре раза больше” – это существенно, согласитесь.
— Согласился.
— Здесь такого нет, материальный разрыв гораздо менее значительный. Но вообще, конечно, ситуация с Крымом, Украиной – это звоночек многим руководителям национальных государств, потому что проблема касается не только проживающих там русских. Многие этнические украинцы в Крыму тоже побежали получать российские паспорта. Поэтому в некоторых других постсоветских государствах и власть и элита должны понимать, что лимит времени истек, что прошло уже 20 лет, выросли новые поколения, но ситуация в стране не улучшилась, а ухудшилась. На Украине это проявилось очень ярко. Украина с Крымом не справилась.
— Мне кажется, там ситуация дошла до края, когда новые украинские власти попытались поломать сложившиеся балансы в языковой и кадровой политике. К старым балансам люди в Крыму притерпелись, а тут их ещё раз захотели подвинуть или даже поставить в коленно-локтевую позицию – и всё, терпение кончилось.
— Да, Украина многонациональное государство, а в нем стала господствующей идеология этнического национализма. Ну, как это может быть? Вот они и не справились с ситуацией. Вот в чем дело. А что касается Казахстана – я рассчитываю на то, что Казахстан с ситуацией справится. России тоже не нужны какие-то, не дай бог, межнациональные проблемы в Казахстане. Кому это вообще нужно?
***
© ZONAkz, 2014г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.