Галантерейное имя Дален он придумал себе сам. В метриках стояло ненавистное – Даулбай. Это всё отец, неудачник, чмо. Нашёл как назвать. Букву убери, и ты Аулбай.
А Дален это почти Ален. Который Делон.
Отца Дален презирал. Стоило заканчивать институт картографии в Москве, чтобы гнобиться на жалкой должности в геодезической конторе.
Уже в отрочестве Дален привлекал внимание девочек задумчивой отрешённостью, умением говорить загадочно, гладко и беспредметно. С Айман задружился в восьмом классе. Сидели за первой партой, Дален в полоборота к ней, как бы любуясь. Любоваться было нечем. Толстые ноги-руки. Конопушки, широкий нос, глазки зеленоватого цвета в черную крапинку. Все компенсировалось блестящим происхождением. Папа – первый секретарь горкома.
Сдали документы на престижный факультет пединститута – иностранных языков. Далену не хватило четырёх баллов, Айман умолила отца позвонить кому следует, и баллы чудесным образом подросли.
Её сразу назначили секретарем комитета комсомола, Дален при ней визирем. Из девочек образовалась угодливая свита. Особенно умиляла козырная парочка Айман-Дален пожилых преподш, забывших уйти на пенсию. Даже тяжеловесная внешность Айман почиталась ими за редкую, не всякому доступную для понимания красу, а манеры Далена приятно-старомодными. И дверь, пропуская вперёд, придержит, и на лестнице посторонится в полупоклоне, и с восьмым мартом поздравит.
На свадьбу были званы ректор с проректорами, пара умильных доцентш и несколько девочек из хороших семейств. Единственный раз за всю историю институтская многотиражка опубликовала репортаж с тоя; Дален в белом чапане, Айман в саукеле и платье как у Кыз Жибек.
Чапан оплатила мать Айман. Она же всучила будущей сватье деньги на калым и бриллиантовые серьги, подарок невесте. Не о таких кудаларах они мечтали.
Молодоженов вселили в кооперативный рай с румынской мебелью, коврами и сервизом «Мадонна». Айман распределили в лучшую школу с английским уклоном. Для правильной анкеты. С Даленом вышла заминка. Английский язык ему живым не дался, об аспирантуре не могло быть и речи. Как вариант — инструктором в райком комсомола. Разговор происходил у родителей Айман, за обедом, и Дален посмотрел на папу с вызовом. Тесть ему и нравился, и раздражал одновременно. Простым инструктором? Тесть отреагировал нервно:
— У нас тут, молодые люди, перестройка идёт, если вы не заметили. Любое назначение рассматривают в лупу. Да, инструктором. Многие и не мечтают о такой позиции. Надо только задницу поднять. Налаживать связи, проявлять инициативу.
***
Айман с раннего утра до сумерек пропадала в школе. Дален вставал после полудня, с мутной головой. На кухне, почесывая живот, открывал холодильник. Продукты присылала тёща, а тесть не торопился предложить место, достойное зятя первого секретаря.
В отсутствие невестки приходила мать, возилась на кухне, рылась в шкафах. Вытирая тарелку от сервиза, обнаружила на ней непотребное; голый мальчик подглядывает, как две молодухи, заголив ляжки, томно тянутся друг к дружке губами. Показала развратную тарелку сыну – бергендерi осы ма? Мадонасы қурсын… Дален прибавил громкость на видике. Мать ткнула костлявым пальцем в самое больное.
После ноябрьских праздников тесть лёг в Совминку на обследование и внезапно умер, жестоко нарушив жизненные планы Далена.
***
…Изредка ходили в гости. Головы за столом были повёрнуты к другим козырным парам. Приходила теща, ещё живущая призраками прежней жизни, показывала дочери коробочку – заехала в ювелирный, не удержалась. Айман закатывала глаза – мама, какие теперь серьги!
Дален посоветовал жене отобрать у матери сбережения. Пока всё не разбазарила. Осталось же от отца хоть что-нибудь? Нашёл, падла, время подыхать…
Айман потрясённо промолчала, а Дален впервые разглядел, какого неопрятного, мусорного цвета у неё глаза.
Пришлось устроиться в рассыпающийся ДОСААФ, заведовать бассейном. В облицованном туалетным кафелем корыте уже лет двадцать не водилось воды. Треть зарплаты забирал председатель. Дален придумал себе название — директор спорткомплекса.
В начале мая Айман легла на сохранение, и в загородную поездку с компанией Дален отправился один. Его приветствовали одобрительным гулом. Про Айман спрашивали, но впроброс и не дослушав ответ. Дален помог занести в автобус сумку изысканно-кудрявой особе в джинсовом сарафане и с золотой цепочкой на щиколотке. Она пальнула в него густо подведёнными очами.
Нанизывая мясо на шампуры, Дален времени не терял. Кто такая, почему не знаю? Приятель подмигнул — понравилась? Мадинка клёвая. Дочь транспортного босса. Автопарки, грузоперевозки, дороги, всё под ним. Училась в Москве, живет в собственной квартире. Матушка татарка, заведует ювелирным. Брат в Алма-Ате, гэбэшник, полковник.
***
К Мадине Дален перебрался через месяц с начала стремительного романа. Квартира со сталинскими потолками, а дух неуловимо западный, респектабельный. В баре янтарные бутылки, приходящая кухарка продукты приносит с базара. По стенам мудрёная живопись. Сама заведует фондами в областном музее. Зарплата ничтожная, зато батя башляет по полной. Влюблена в Далена, как кошка.
О желании развестись сообщил Айман по телефону. Ей было всё равно, ребёнка она потеряла. В райзагсе Дален рассмешил чиновницу вопросом – ждать целый месяц? Чего тут ждать?
Он торопился сочетаться, а Мадина смеялась; я не обязана докладывать этому говняному государству о личной жизни. Его эта круглосуточная весёлость начинала бесить – я так не могу, мы же не животные. Наконец повезла к родителям на воскресный обед. За столом был гэбэшный брат и две родственницы. От этого обеда Дален ждал некоего поворота судьбы. Батю слушал со всем вниманием молодого, уважающего силу и опыт старшего, ювелирной матушке улыбался нежно, ухаживал за тётушками, тонко шутил ровно в той степени, чтобы не выглядеть развязным.
На балконе полковник, рассказывая о недавнем открытии геронтологов, что курение отдаляет Альцгеймер, вдруг, не меняя спокойного тона, произнёс:
– Чувачок, мы тут не дураки и видим, что ты понтярщик и халявщик. Мадинка всегда идиотка была, но я тебе ноздри вырву, если что не так.
Далену будто кипятком в лицо плеснули. Прерывая невыносимое молчание, полковник как ни в чем не бывало продолжал:
– У нас один генерал вообще махорку курит, самосад. Соображает лучше молодых.
За чаем Дален мучительно старался казаться невозмутимым, но и шутить уже не получалось.
Государство вспомнило о Далене, бесцеремонно прислав ему на прежний адрес повестку в военкомат. Это был удар в пах. Умные поступали в институты с военными кафедрами ещё и для того, чтобы откосить от священного долга, он один, как кретин, поплелся за Айманкой.
Спасла внезапно поумневшая Мадина. Уломала батю, и военкомат о призывнике Даулбае Сеитове забыл. Дален от облегчения прибавил в весе. Мадина свозила его на базу обновить гардероб. Ходили по гостям и принимали у себя, накрывая шведский стол. Бреясь перед зеркалом, смешно увеличивающим отражение, Дален стал находить в себе сходство с Марлоном Брандо.
Известие об аресте бати застигло пару за сборами в путешествие по загранице. Пока Мадинка меняла на лбу матери влажные полотенца, Дален с тянущим чувством в груди курил на балконе. Гэбэшник к мамочке не прилетел. Затаился, крысёныш. Аресты случились по всей автотранспортной горизонтали и вертикали и в смежных министерствах. Бомонд гудел, пересказывая всплывшие на суде подробности махинаций с фальшивыми путёвками, фиктивными накладными и продажей налево миллионов тонн топлива.
***
…От растерявшей лоск Мадины он свалил. Достала со своим посажёным отцом, упрёками, пьяным матом. О свадьбе уже не было речи.
Возникла Долорес. Имя в честь неистовой Пассионарии дал ей из романтических соображений отец, преподаватель научного коммунизма на пенсии. Стареющая, некрасивая, ни разу не бывшая замужем. Зато человек Доля серьёзный. Как только объявили новый НЭП, отложила диплом иняза, за крупную сумму обучилась аудиту у пожилой еврейки. За огромные гонорары разбирала завалы в цифрах коммерческим банкам. Квартира, машина, обстановка, всё сама. Смело брала миллионные кредиты, проворачивала операции с вагонами то труб, то селитры, то медтехники. Кредит возвращала и брала новый, ещё больший. Умнейшая женщина. В Далена втюрилась до беспамятства.
Он ушёл, когда Долю стали всерьёз душить финики.
***
С бывшей однокашницей Райхан встретились случайно на скучном юбилее. Обрадовались, обнялись сердечно, а в антракте смылись посидеть где-нибудь, повспоминать.
О себе Дален рассказывал туманно. Намекал на незримые погоны. Двадцать пять лет прожил за границей, почти нелегально, ну, ты понимаешь (за границей он бывал два раза, в Турции, по две недели, all inclusive). А ты всё такая же красавица… Подумать только, ведь сколько лет прошло. Я ведь тогда вздыхал по тебе…
Райхан не могла знать, что Дален внимательно изучил в интернете этапы ее большого пути, и случайная встреча подготовлена. На курсе считалась мышкой-норушкой, а как поднялась. Депутатша и членша дюжины комиссий, общественная деятельница, докторская по социологии. В разводе. Мотается по форумам да по саммитам, из ящика не вылазит. Медалей и благодарностей от презика горсть. Допущена к телу одной из Дочерей.
Посвежевшая от вспыхнувшего романа Райхан привела Далена на один из поднебесных ужинов. Столько ресурсных женщин за одним столом он ещё ни разу не видел. Галеристка, бывшая центризбиркомша, кинопродюсерша, владелица ювелирной сети, гастрономщица, недавняя послица и косенькая сенаторша. Не говоря уж о самоё принцессе. На Далена бабы внимания не обращали, пили как портовые грузчики, травили анекдоты один срамнее другого, орали советские хиты, плясали с грацией носорожиц.
Ночью, дождавшись, когда Райхан захрапит, с тонким посвистом, Дален открыл список ее контактов и, дрожа от профессионального возбуждения, переписал несколько номеров.
***
Таясь, стал по очереди названивать.
Ювелирная барыня оказалась вне доступа, продюсерша, похрюкивая от удовольствия, выслушала комплименты, а на пятой минуте неожиданно расхохоталась и послала его заковыристой матерной фразой. Галеристку и послицу он забраковал как негодный материал – обе прочно замужем. Райхан оказалась пустобрёшкой. Даже шоферу и домработнице задерживает зарплату.
Хлопнув для куража вискаря, набрал номер самой козырной. Ответила. Слушала его лирический гундёж терпеливо, не хамила, от предложения встретиться-поговорить отказалось. Утром мобила застонала раненной птицей. Жирный баритон пророкотол: мудило, забудь этот номер, а то найду, ноздри вырву. Чуть позже позвонила взбешённая Райхан.
Оставалась сенаторша, взгляд которой съезжал куда-то к переносице. Идеальный вариант. Глупа, но как-то уютно, основательно и солидно. Дети прочно пристроены у кормушек. Мужья и любовники давно отвалились. Такой женщине необходим внимательный спутник. Который вечерами будет ждать с изящно накрытым ужином при свечах. На ночь помассирует утомлённые ступни. И в люди с таким не стыдно выйти. Аристократическая осанка, благородная седина, манеры. В последнее время Дален стал находить в себе сходство с Робертом Де Ниро.
Уже случился первый телефонный контакт. Сенаторша рассыпчато хихикала и не возражала обсудить какой-нибудь проект. Сайт. Фонд. Книгу мемуаров. И вообще. Пошла масть, пошла.
Но тут Земной шар накрыло ковидлой.
Дален, где ты?
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.