Эксперт: «Когда увеличивается государственный долг, непонятно, кто вообще является бенефициаром»

Почему власть, начиная с министерства финансов и заканчивая акиматами, вдруг активно занялась заимствованиями?

Шокирующие предсказания сделала консалтинговая компания KPMG в отношении Казахстана. Так вот, эксперты ожидают, что расходы госбюджета в 2020 году почти в 2 раза будут превышать поступления в бюджет (без учета трансфертов из Нацфонда). Дефицит госбюджета увеличится с запланированных ранее 8% до 12% от ВВП. В то же время государственный долг увеличится с 25% до 29% от ВВП и может достигнуть исторического максимума со времен независимости.

При этом сокращение налоговых поступлений в этом году будет компенсировано за счет 4,7 трлн. тенге трансфертов из Национального фонда. Эта сумма может в 4 раза (!) превысить поступления в фонд, без учета инвестиционного дохода.

Какова ситуация с дефицитом бюджета? Не растут ли госрасходы быстрее, чем государственные доходы? Не слишком ли смело  мы занимаем деньги в условиях, когда экономические перспективы страны из-за общего ухудшения состояния в мире, находятся под большим вопросом? На эти и другие вопросы отвечает эксперт международной брокерской группы Tickmill, экономист Арман Бейсембаев.

***

– Министерство финансов для покрытия дефицита бюджета планирует занять на внешних рынках порядка $3 млрд. В ближайшее время, вероятно, будет заимствовано около 400 млрд. тенге. Прежде всего, рассматривается возможность заимствования на российском рынке. Неужели это ли так остро необходимо?

Арман Бейсембаев– Ситуация действительно напряженная. Дефицит бюджета объективно имеет место быть. Это видно по тому, сколько налогов собирается. Мы тратим больше, чем зарабатываем, поэтому дефицит бюджета существует уже не первый год. Причем для купирования социальной напряженности на социалку денег тратится все больше и больше без какой-либо отдачи. И дефицит этот, как правило, покрывается траншами из Нацфонда.

Однако в этом году, на фоне пандемии, ситуация с дефицитом бюджета стала ещё хуже, поскольку в дополнение ко всему пострадал частный бизнес в секторе услуг. А это, на минуточку, была ощутимая доля налогооблагаемой базы, которая обнулилась. В свою очередь, та часть бизнеса, которая пока выжила, едва ли будет показывать доходы, даже если таковые имеются, и это тоже минус налоги. Плюс у них выросли расходы — на санитарные нужды, на выплату компенсаций и зарплат работникам, и это даже не считая того, что в любой момент к ним может заявиться СЭС и оштрафовать на немалую сумму порой за самые незначительные и надуманные нарушения. Истории о штрафах слышны отовсюду. При этом докарантинных доходов уже больше нет, и в скором времени они точно не появятся.

Тот всплеск деловой активности, который мы видели по окончании первого карантина, — это лишь эффект отложенного спроса, который довольно быстро иссяк, а по итогам ситуация стала только хуже. Это вынуждает бизнес уходить в тень и искать варианты экономии на налогах.

По разным оценкам, на фоне нынешнего локдауна, дефицит бюджета составляет до 40% — это очень много. Покрывать этот дефицит из Нацфонда, значит, проедать эти запасы, которые иссякнут очень быстро. При таких расходах бюджета и отсутствии сколь-нибудь значимых доходах, по разным оценкам, Нацфонда хватит года на 2, может быть, на 3. А дальше запасов не будет. Поэтому попытка сохранить Нацфонд, увеличив внешние заимствования, в общем-то понятна.

Но страна никогда не занимала таких громадных сумм за рубежом в короткие сроки, как это пытаются сделать сейчас. Причём, вместо того, чтобы изыскать внутренние резервы и сэкономить на ненужных проектах, минфин идёт на фондовый рынок.

Если оценивать сам факт, без привязки к позитивности или негативности, в общем-то – этот шаг оправдан. Один из способов финансировать дефицит бюджета и справиться с каким-то кризисными явлениями – это внешние заимствования. И мы можем себе их позволить. Потому что уровень госдолга не такой большой. Мы можем занимать до уровня 100% ВВП – и это не такая уж большая проблема.

Например, у многих стран госдолг сильно выше, чем их ВВП. Вопрос ведь не в том, сколько у вас долгов, а в том, можете ли вы их обслуживать. Пока вы их обслуживаете, нет проблем, какими бы долгами вы ни обладали. И Казахстан может позволить себе занимать.

Но наверное надо сделать оговорку – мы можем занимать, но при этом должны отдавать себе отчет в том, чтобы эти деньги расходовались эффективно.

– Бывшая Астана LRT планирует занять за рубежом $1 млрд. на строительство LRT под государственную гарантию. Учитывая, как плохо идет управление финансами по данному проекту, и то, что заимствование в долларах – не получим ли мы два риска в одном пакете?

– На мой взгляд, это имиджевый проект, такой же, как Астана ЭКСПО, от которого просто так не могут отказаться. К тому же, не секрет, что у нас любая стройка превращается в долгострой. А долгострой – это отличная возможность распила денег. Так что история эта, как я полагаю, будет продолжаться еще долго.

Уже давно было сказано и посчитано, что этот проект не окупится никогда. Поэтому Astana LRT- это не про риски и не про деньги, как я понимаю. Это про политику – проект должен быть завершен, и точка. А там хоть трава не расти.

– Кстати, за консультацию по размещению компания была готова заплатить 649 млн. тенге. В итоге некое ТОО «Zan Hub», кстати, единственный участник торгов, забрало лот за 190 млн. Просто в голове не укладывается порядок цифр за услугу. Или на фондовых рынках услуги стоят так дорого?

– Консалтинг при размещении ценных бумаг — вещь необходимая. Здесь важна специализация и опыт. А когда эти услуги заказывают у компании без профессионального бэкграунда, ведь у экспертного сообщества сразу появились вопросы к этому победителю, то какие могут быть комментарии?

– Идем дальше. Акиматы начали выпускать муниципальные облигации под Дорожную карту занятости. При этом их бумаги в полном объеме выкупает НУХ «Байтерек»…

– Вообще занимать деньги для муниципальных нужд – это нормальная мировая практика. Как это обычно происходит? Эмитент выходит на фондовый рынок и предлагает муниципальные облигации институциональным и частным инвесторам,  у кого есть деньги. По сути, именно инвесторы финансируют деятельность городских властей, получая за это вознаграждение.

А что мы видим в нашем случае? Имитацию заимствования. На самом деле происходит перекладывание денег из одного кармана в другой. Доходность по этим займам символическая, чуть выше нуля. Этот инструмент вряд ли интересен с точки зрения доходности частным инвесторам. Появись эти бумаги в свободной продаже на фондовом рынке, они вряд ли нашли инвестиционный спрос. Поэтому придумали такое финансирование.

– Почему не предложили эти бумаги ЕНПФ?

– Это вопрос риторический. Мне неизвестна вся схема, поэтому доподлинно что-то об этом сказать не могу.

– Получается, это не государственный долг, а просто схема по финансированию проекта, а бенефициар – получит дополнительный доход управляющий холдинг?

– Когда используются такие схемы, непонятно, кто вообще является бенефициаром. Если акиматы не смогут вернуть деньги, эти государственные структуры могут произвести списание, и все на этом.

– Причем, все, о чем мы говорили, это не полный список займов. Так, Всемирный банк желает нам вручить $500 млн. на развитие животноводства на предстоящие 5 пять лет. Можно еще и еще приводить примеры, когда и в каком случае мы формировали государственный долг и продолжаем это делать. Какова ситуация с государственным долгом вообще? Не критичная ли?

–  В принципе, у Казахстана большой запас заёмных возможностей. Государственный долг не такой уж и высокий. Но другое дело, что не нужно просто входить в раж и занимать направо и налево, а делать это с умом, для блага экономики. Но пока этот вопрос у нас из другой оперы.

Мы можем долго рассуждать – могли бы сэкономить, могли бы урезать… Могли бы. Но чиновники не будут этого делать.

Поэтому рассуждения в этом плане не имеют никакого конструктивного смысла. Мы видим то, что мы видим.

***

© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.