В 2017-м, когда дело шло к моему 70-летию, я понял, что просто обязан написать книгу, получились «Фрагменты истории власти и оппозиции Казахстана, нанизанные на собственную жизнь». Это именно фрагменты – такие отдельные эпизоды-топики, и именно нанизанные – как на мою собственную жизнь, так и на все то происходящее во власти и оппозиции, чему был участником или свидетелем.
Пока писал, чуть-чуть мучился, особенно в понимании, что, оказывается, уже не все помню, а что помню – путаю последовательностью. Спасибо Данияру Ашимбаеву – он помог все расставить правильно.
Удовлетворение и от того, что рассказал кое-что сокрытое, — пусть неприятно, но это тоже важно знать для правильного понимания истории оппозиции.
Удовлетворение, что как бы отчитался перед родными. Успевшая стать взрослой самая старшая внучка сказала: «Дедушка, я раньше не понимала, как ты, будучи министром, все оставил, ведь ты так много мог для нас сделать. А теперь я тебя полностью понимаю, поддерживаю и еще больше люблю». Стоило написать хотя бы ради этого…
Теперь вот решил опубликовать на Литрес, чуть доделав. Во-первых, добавил текст статьи из «Каравана» 1998 года «Казахстан и Россия: быть ли им в новом союзе». Тогда эта публикация наделала много шума, а теперь, на фоне нынешних потрясающих событий, войны России с Украиной и фрагментации однополярного мира в многополярный, тоже стоит ее перечитать и переосмыслить.
Та статья сыграла столь важную роль в моей жизни тогда, а поставленный в ней вопрос настолько играет новыми красками сегодня, что я решил дополнить им обновленное название «Фрагментов…». Было много шума, было много окликов, и с решительным отлупом мне, и с размышлениями, в том числе в поддержку. Вставил в книгу несколько публикаций, любопытно прочитать это нынешними глазами.
А еще добавил фрагмент как мы с Булатом Абиловым сидели в тюрьме, тоже можно наложить на то, где мы сейчас и кто мы.
Вот этот топик с Бутей.
***
После убийства и похорон Алтынбека мы провели митинг на площади Чокана Валиханова, перед Академией наук, не помню санкционированный ли. Народу собралось относительно много, примерно до тысячи и по ходу митинга прозвучал призыв – идти на Новую площадь.
Пошли, полиция растянулась поперек Фурманова, но эту цепь прорвали, дошли до площади и продолжили митинговать перед стелой Независимости. Через некоторое время очень многим пришли повестки в Административный суд и прошел такой судебный день – с утра до вечера по двое-пятеро судили участников, выписывали кому по десять, кому по пятнадцать суток.
Мне повестки не было и вроде бы по делу: хромал я по пути на площадь чуть сзади самого первого ряда, слова на митинге мне не досталось. Поэтому весь судный день бегал с процесса на процесс в качестве защитника. Но уже совсем вечером что-то уточнили, мне какой-то судейский говорит: теперь Ваша очередь. Дали пять суток, везти надо сразу, и пришлось торговаться с ментами: я на машине, ехать самому в тюрьму не положено, а куда ее девать? Сошлись на том, что я на газике, а за нами Платон на моей «мазде», чтобы там ее запарковать.
А вообще сидели дружно и где-то даже весело.
По такому случаю весь спецприемник на Лобачевского полностью освободили от обычного (повезло людям) контингента, сидели только мы. Размещали по двое-четверо в камерах на восемь, а то и двадцать человек, получилось даже просторно. Мы сидели вдвоем с Булатом, а тогда было не морозно, но как-то промозгло, тем более в тех казематах, там везде окошки специально крохотные и утопленные, жуткий полумрак, главное же – все покрыто какой-то жирной грязью-копотью. Булат через водителя сразу выписал себе и мне валенки, оказалось – великолепная вещь, — надел и всему тепло. Мы их вообще не снимали. А Асылбек одолжил удобный такой фонарик на ремешках, надеваешь на лоб и читаешь. Лежишь хоть под одеялом, хоть в валенках, во лбу звезда горит, книжку читаешь – практически как дома.
Булат потом любил рассказывать, как он с Петром Владимировичем сидел, как Петр Владимирович начинает ему что-то рассказывать из своей долгой жизни, он под это сладко засыпает, просыпается, а Петр Владимирович так и рассказывает…
А еще сидельцы после каждой ночевки собирались (содержание было вольным, сейчас расскажу) и пересказывали, к кому в каком часу ночи или под утро заходили прокуроры, как бы для проверки условий содержания, и нет ли жалоб, и как кто упражнялся в остроумных, дерзких, мужественных и т.п. ответах.
Ремонта в камере мы не потребовали, зато Булат организовал приведение в нормальный вид туалета и душевой хотя бы для сотрудников, после чего ими и пользовались – большое дело мы там после себя оставили. А Гульжан и Маржан к тому же категорически потребовали хотя бы побелить им камеру и сами ее отмыли, пользы, короче, принесли много.
Так вот, содержали нас вольно, днем кучковались все вместе, на улице под солнышком или в помещении для питания персонала, мы его забрали себе. Половина сидельцев объявила голодовку, мы с Булатом тоже, только он с утра принимал какой-то специальный кефир, но это не считается. А не голодающим с воли много чего передавали, помню такой шикарный бешбармак на кухне, какого только изысканного мяса не было на громадном блюде! Я себя проверял, оказывается, могу такой голодающий сидеть перед этим изобилием среди активных едоков и ничего, где-то даже получать удовольствие.
Женщин выпустили чуть раньше, под 8 марта, а Амиржан, Толен, Асылбек и другие отсидели… чуть не сказал «от звонка до звонка», но им, кажется, тоже чуть скостили, чтобы не усугублять голодовку. Впрочем, это я уже не совсем помню…
Для интересующихся полным текстом вот ссылка:
***
© ZONAkz, 2022г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.