Узбекская милиция выбивает у подозреваемых признания с помощью пыток и фабрикует любые обвинения. Только таким образом можно выполнить невероятно завышенный план по раскрываемости преступлений.
Как бывшие сотрудники правоохранительных органов, так и независимые правозащитные организации свидетельствуют, что стопроцентная раскрываемость преступлений в стране достигается за счет осуждения ни в чем не повинных граждан.
Невыполнение плана может стоить сотруднику милиции его должности.
Как сообщил в беседе с контрибьютором IWPR старшина одного из районных отделений милиции Ташкента, представившийся Икрамом, спускаемые “сверху” планы по раскрываемости преступлений основаны на данных о количестве правонарушений за предшествующий год.
Например, если в районе за год было зарегистрировано сто квартирных краж, то в следующем году милиция обязана будет задержать сотню воров.
Выполнение плана достигается методом “кнута и пряника”. Примерных сотрудников ждет премия и дополнительный оплачиваемый отпуск. Те же, кто план не выполняет, могут быть понижены в звании.
В результате сотрудники милиции фабрикуют улики против невинных людей и с помощью пыток вынуждают их сознаваться в преступлениях, которых они не совершали. Правозащитным организациям и IWPR известно немало подобных случаев.
Широко используется практика подтасовки улик, это, например, подбрасывание наркотических веществ и листовок запрещенных исламских организаций, а свидетели под нажимом милиции дают необходимые показания.
Один понятой, к примеру, свидетельствовал в суде, что 30 августа 2000 года присутствовал при задержании подозреваемого, у которого якобы были изъяты наркотики и антиправительственные листовки запрещенной исламской организации “Хизб ут-Тахрир”.
Несколько дней спустя тот же свидетель утверждал, что присутствовал при аналогичном задержании в другом районе города. У задержанного также были изъяты листовки “Хизб ут-Тахрир”.
Одна жительница Ташкента, пожелавшая сохранить анонимность, рассказала представителю IWPR, как ее 18-летний сын был арестован и провел два года в заключении по ложному обвинению в убийстве.
“Мой сын отсидел два года только потому, что милиции нужно было кого-нибудь посадить за это убийство, чтобы отрапортовать о его раскрытии. В конце концов сына отпустили, но тюрьма подорвала его здоровье”, — рассказала она.
Житель Хорезмской области Кудрат Бабаджанов вынужден был забрать из милиции свое заявление о краже четырех автомобильных шин, увидев, какими методами расследуют его дело сотрудники милиции.
В милиции Бабаджанову и членам его семьи был предъявлен “избитый и до смерти перепуганный” молодой человек, который, запинаясь, сознался в краже.
“Он признался в краже четырех шин, но предъявленные нам шины оказались чужими”, — говорит Бабаджанов.
“Мы побоялись, что из-за нас за решеткой может оказаться ни в чем не повинный человек, и забрали заявление. Мы поняли, что даже если этот человек ничего не крал, его все равно посадят”.
Житель Андижанской области Закиржон Ахмадалиев был арестован в декабре 2000 года. В течение сорока семи дней его пытали в камере предварительного заключения, пока он не сознался в убийстве, которого не совершал.
По словам Ахмадалиева, его избивали до потери сознания, надевали на голову противогаз и перекрывали воздух, пытали электрошоком, обливали ледяной водой и запирали в холодном, не отапливаемом помещении.
Когда был найден настоящий убийца, на Ахмадалиева “повесили” кражу и приговорили к пяти годам тюрьмы.
Житель Джизакской области Насим Джаббаров рассказал контрибьютору IWPR, что вынужден был признаться в убийстве после того, как следователь пригрозил, что учинит над ним насилие, используя бутылку.
“В милиции меня били и требовали, чтобы я сознался в каком-то убийстве. Я не выдержал и сознался в убийстве, которого не совершал”, — говорит он.
В ноябре 2001 года в г. Маргилан был задержан Алимухаммад Мамадалиев по подозрению в членстве в запрещенной исламской организации “Хизб ут-Тахрир”. Через месяц в одном из окрестных арыков было обнаружено его тело со следами жестоких побоев, от которых, по мнению медэкспертов, он и скончался. “Зверские пытки, о которых рассказывают задержанные, свидетельствуют об одном — милиции нужно арестовать и посадить как можно больше людей, чтобы показать, как надежно она бережет наше государство”, — говорит отец погибшего Гуломиддин.
“Зачем они пытают людей? Зачем вынуждают их сознаваться в преступлениях, которых они не совершали? Милиция ворует наших сыновей, как кроликов, и делает из них “террористов”. Когда же это кончится?” — возмущается Гуломиддин.
Дело Мамадалиева получило широкую огласку. В июне 2002 года за причинение ему телесных увечий, приведших к смерти, трое сотрудников милиции были осуждены на сроки лишения свободы от пяти до пятнадцати лет — редчайший случай в судебной практике независимого Узбекистана. Несмотря на этот показательный судебный процесс, в работе правоохранительных органов страны мало что изменилось.
“Некоторые люди понимают слова, другим надо дать подзатыльник”, — так кратко ответил на вопрос корреспондента IWPR о причинах применения пыток к задержанным капитан милиции Акрам Нуритдинов из Андижана.
После февральских терактов 1999 года в Ташкенте сотни жителей Ферганской долины были задержаны и осуждены по подозрению в членстве в запрещенных исламских организациях экстремистского толка.
Возложив вину за теракты на боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ), официальный Ташкент предоставил милиции, прокуратуре и Службе национальной безопасности неограниченные полномочия в борьбе с религиозным экстремизмом. Именно это дало толчок массовым арестам по всей стране.
В феврале-марте 2000 года Ферганскую долину посетила высокая правительственная делегация, в составе которой были министр внутренних дел Закиржон Алматов, вице-премьер Хамидулло Караматов и верховный муфтий Узбекистана Абдурашид Бахромов.
Как сообщила местная газета “Андижоннома”, Алматов призвал местные правоохранительные органы к “беспощадной борьбе с предателями Родины”. “Пришло время перейти от слов к делу”, — вторил ему вице-губернатор области Машариф Юсупов.
По словам Икрама, эти призывы подхлестнули органы внутренних дел в их “борьбе с экстремизмом” и привели к росту числа сфабрикованных обвинений.
В МВД подобные обвинения категорически не приемлют. “Это неправда. Мы никогда не выносим ложных обвинений с целью выполнения плана по раскрываемости преступлений, — заявил сотрудник ташкентского ГУВД Зухриддин Бобокалонов. — Высокая раскрываемость достигается благодаря эффективной работе и профессионализму наших сотрудников”.
Раскрываемость преступлений в Узбекистане составляет 80 процентов, но, как считает Бобокалонов, этот показатель может быть улучшен.
“Наша цель — стопроцентная раскрываемость преступлений. Если ваш дом ограбили, разве вы не хотите, чтобы милиция нашла и наказала грабителя? Мы стремимся раскрывать все преступления. Это наш долг”, — заявил Бобокалонов.
По мнению известного правозащитника Михаила Ардзинова, основная проблема заключается в том, что даже теперь, по прошествии 11 лет с момента обретения Узбекистаном независимости, милиция все еще работает по-советски.
“Как и раньше, интересы государства ставятся выше интересов личности, а приказы сверху подменяют собой букву закона”, — говорит он.
Как утверждает секретарь оппозиционной партии “Эрк” Атаназар Арипов, милиция прежде всего стоит на страже интересов правящего режима, а не граждан Узбекистана.
“Милиции предоставлен неограниченный контроль над населением. Возмущение политикой правящего режима растет с каждым годом. Чтобы в работе правоохранительных органов произошли изменения к лучшему, необходима смена власти”, — сказал он.
Никто не оспаривает тот факт, что задачи правоохранительных органов на современном этапе небывало усложнились, и на первый план вышла борьба с религиозным экстремизмом, однако методы работы органов МВД нуждаются в коренном реформировании.
По мнению экспертов, плановые задания по поимке преступников лишь мешают бороться с преступностью, так как смещают акцент в работе милиции с качества на количество. Население действительно боится милиции, боится, но не уважает.
Справедливость не восторжествует, пока методы борьбы с преступностью диктуются политической выгодой, а не буквой закона, считают наблюдатели. Для большинства граждан Узбекистана известная в советское время строчка Маяковского “Моя милиция меня бережет” звучит горькой иронией.
Авторы расследования: корреспонденты IWPR Галима Бухарбаева, Баходыр Мусаев и Бобомурод Абдуллаев (Ташкент), Саиджахон Зайнабитдинов и Кулмухамед Сабиров (псевдоним) (Андижан), Артур Самари (Самарканд), Улугбек Хайдаров (Джизак), Ядгар Турлибеков (Карши).