Аномалия в Атырауской области Казахстану рано или поздно выйдет боком
12 мая т.г. представительство Программы развития ООН (United Nations Development Program) в Казахстане провела презентацию второго тематического отчета “Бедность в Казахстане: причины и пути преодоления”. Документ этот, как сообщили организаторы мероприятия, был разработан группой международных и национальных экспертов с привлечением представителей государственных органов по заказу и при участии ПРООН. На презентации были обнародованы такие данные из отчета: 24,2% населения страны, или почти каждый четвертый казахстанец, имеет доход ниже прожиточного минимума, а еще 74% рискуют попасть за черту бедности.
Но самым поразительным было сообщение, прозвучавшее из уст заместителя постоянного представителя ПРООН в Казахстане Гордона Джонсона, о том, что самой бедной областью в республике является Атырауская. А ведь она в Казахстане вносит самый большой вклад в общий ВВП и перечисляет самую большую долю в государственный бюджет РК.
В этом смысле наша Атырауская область сопоставима со штатом Калифорния в США. Он тоже у себя в Америке на первом месте по показателю ВВП и размеру взноса в общий федеральный бюджет. В 1999 году штат Калифорния опередил по объему ВВП Италию, в 2000-м обогнал и Францию. По размеру своей экономики этот штат США, если бы он являлся отдельным государством, занял бы 5-е место в мире. Но Калифорния в Америке на первом месте не только по объему ВВП, но и также по количеству населения. Правда, в мировом измерении она, вследствие роста курса евро против доллара, в последнее время снова откатилась на 6-е место.
А Атырауская область в Казахстане наряду с Маныгстауской является наименее населенной. А объем ее экономики гораздо больше составляющего $2,5 млрд. совокупного объема экономик Таджикистана ($1 млрд.) и Кыргызстана ($1,5 млрд.). Одно только предприятие “Тенгизшевройл” в Атырауской области производит порядка 13 млн. тонн нефти в год. По ценам на это сырье, сложившимся к настоящему моменту на международных биржах (сегодня, 2 июня, когда пишутся эти строки, они достигли нового рекордного уровня — $42,38 за баррель), это – $3,5-4,0 млрд. То есть одно только это предприятие производит столько продукции, сколько Таджикистан, Кыргызстан и Афганистан вместе с их совокупным населением в 40 млн. человек (6,4 млн., 5,5 млн. и 28,7 млн.).
Атырауская область в целом по объему своей экономики, если бы она была бы отдельной страной, занимала бы 6-ое место не в мире, конечно, как Калифорния, а в СНГ после России, Украины, Казахстана, Беларуси, Узбекистана, оставив позади целых 7 государств (Азербайджан – $6,5 млрд., Туркменистан – $4,4 млрд., Грузия – $3,1 млрд., Армения – $2,1 млрд., Кыргызстан – $1,5 млрд., Молдова – $1,5, Таджикистан – $1 млрд.). В каждой из отстающих от нее по экономическим показателям стран СНГ живет от 4,5 млн. до 8 млн. человек. Даже в самом маленьком среди них по численности населения Туркменистане людей насчитывается в 10 раз больше (4,5 млн.), чем в Атырауской области (450 тыс. человек). В 2002 году объем экономики Туркменистана был сопоставим с объемом производства на одном только “Тенгизшевройле”. При этом 10 процентов туркмен или их количество, равное численности всего населения Атырауской области, составляет благополучный слой, или средний и высший класс. Это, если исходить из мировой практики, нормальное явление. Ненормально только то, что в сильнейшей в экономическом отношении Атырауской области население является наиболее бедным в Казахстане. Более того, это – вопиющая аномалия, которая рано или поздно должна выйти боком нашей стране в целом. Тут сомнений нет и не должно быть.
Финансы поют романсы
Но в чем причина этой аномалии. Может, центр оставляет слишком мало денег области? Или на месте имеющиеся средства используются большей частью не по назначению? Чтобы найти ответы на эти вопросы, обратим внимание на бюджетные дела.
Считается, что после Алматы и Астаны Атырау обладает самыми солидными бюджетными возможностями. Атырауская область, как известно, является одной из очень немногих в Казахстане областей-доноров республиканского бюджета. Причем она оставляет себе меньшую часть собираемых здесь в пользу казны денег, а большую отправляет на общегосударственные нужды.
В 2001 году, к примеру,
согласно опубликованным тогда данным, порядка 20% дохода оттой же нефтедобычи поступило в бюджет области, а около 80% ушло в Центр.
Весной следующего 2002 года ряд общественных деятелей, объединившись в инициативную группу, поставил себе задачу добиться оставления в распоряжении бюджета Атырауской области не менее 25% доходов нефтегазового сектора и всех денежных поступлений от штрафных санкций за ущерб, причиненный природе и здоровью населению региона. Их удалось успокоить. Но вопросы остались. Особенно – те, что связаны с прозрачностью или, как это принято называть среди борцов с коррупцией, транспарентностью. К примеру, в публичном обращении той инициативной группы говорилось, что доля Атырауской области в поступлениях в казну от продажи продукции углеводородного сырья должна составлять порядка двух млрд. долларов США, или 300 млрд. тенге.
В действительности же за тот 2002 год по области при прогнозе 132,5 млрд. тенге поступление в бюджет составило 139,3 млрд. тенге. В том числе в Национальный фонд были отчислены 25,6 млрд. тенге.
Все же эта сумма в 2 с лишним раза меньше той цифры, которую называли представители общественности. И она по валютному курсу на то время гораздо меньше не только двух, но и одного млрд. долларов.
При плане поступлений в сумме 73,9 млрд. тенге в госбюджет в ходе первых пяти месяцев 2003 года его исполнение по состоянию на 1 июня составило 77,02 млрд. тенге, или 101,5 %. Из этой суммы в республиканский бюджет ушло 58,7 млрд. (76,6%), а в местный — 18,3 млрд. (23,4%). Темпы же роста поступлений по сравнению с аналогичным периодом прошлого года составили целых 185,5%. Если же среднемесячный показатель, полученный на основе объема сбора за 5 месяцев 2003-го, умножить на количество месяцев в году, получится 184,8 млрд. тенге. По курсу на конец прошлого года это – $1 млрд. 300 млн. То есть в 2003-м в Атырауской области на душу местного населения в бюджет было собрано денег по $2888,8. Для Казахстана это – гигантский показатель. Если бы по всей стране среднедушевой показатель сбора денег в казну составлял такой показатель, на счета в бюджет поступало бы в год $43 млрд. 332 млн. То есть почти в 10 раз больше, чем сейчас собирается по всему Казахстану ($5-6 млрд.).
Сумма 1,3 млрд. значительно больше того, что собирается в виде бюджетных доходов в Таджикистане ($520 млн.), Кыргызстане ($238,7 млн.) и Афганистане ($200 млн.), вместе взятых ($958,7). А в этих странах людей почти в 100 раз больше, чем всего населения в Атырауской области. Если в этих трех странах хотя бы по одному проценту всех жителей являлись бы богачами, и то набралось бы столько людей, сколько всего есть атыраусцев. А там, в действительности, богачей всего насчитывается гораздо больше пресловутых 450 тысяч. То есть проблема Атырауской области все же в том, что практически все ее население как таковое отчуждено от тех богатств, которые создаются сейчас на ее территории.
У нас наихудшая социальная ситуация там, где наибольший экономический бум…
Нынешний Казахстан отличается тем, что некоторые его социальные и экономические показатели расходятся в корне с привычными представлениями о статистических данных развивающихся стран. К примеру, почти везде там десятилетиями пытаются добиться замедления темпов количественного роста населения. И по большей части – тщетно. А в Казахстане, наоборот, вот уже десять лет никак не могут остановить сокращение численности населения. Согласно данным демографов, только за 1993-98 гг. количество казахстанцев уменьшилось на целых 2 млн. человек – с 16,9 млн. до 14,9 млн. После проведенной в 1999 году первой в Республике Казахстан переписи власти уже совсем всерьез озаботились этой проблемой. Но и в последующем тенденцию к дальнейшему сокращению населения не удавалось остановить.
И вот только недавно выяснилось, что длительная борьба за то, с чем в развивающихся странах обычно не имеют никаких проблем, дала хоть и мизерный, но результат. В начале 2003 года Агентство по статистике РК распространило информацию о том, что в 2002-м население страны наконец-то не только перестало сокращаться, но и даже увеличилось. Правда, ненамного — всего на 0,1 процента. Поскольку такое случилось впервые за последние 10 лет, в правительстве поспешили представить его как факт, достойный радости, как примечательное достижение и завели речь о “стабилизации показателя рождаемости”. Правда, независимые местные специалисты и наблюдатели от международных организаций не разделяют подобного оптимизма.
По оценке экспертов ООН, население Казахстана только за последние годы сократилось на 7 процентов. В прошлом году Всемирная организация здравоохранения, являющаяся ее специализированным подразделением, объявила о своем намерении выделить 60 млн. долларов на борьбу с демографической депрессией в Казахстане.
Но едва ли можно остановить ее такого рода вмешательствами извне. Потому что она является прямым следствием издержек социально-экономических реформ, проводимых у нас в стране в течение все тех же десяти лет. Они, эти реформы, по сути, перевернули все общество. И этот переворот теперь, прежде всего, выражается в том, что мы получили ярко выраженное классовое расслоение. Если разница в доходах между самыми бедными и состоятельными гражданами нашей страны до начала периода социально-экономических трансформаций Казахстана была четырехкратной, то к настоящему времени она, по некоторым данным, возросла до 15-кратного показателя. Здесь и кроется еще один из ответов на вопрос, почему в той же Атырауской области население самое бедное в стране. Чем дальше от Центра, где происходит перераспределение богатств, тем беднее люди.
Другими словами, за последние 10-15 лет произошла, если можно так выразиться, революция в системе распределения прибыли от национального продукта. И следствие ее таково, что теперь в стране имеется огромное количество людей, живущих за чертой бедности. По сообщению министерства труда и социальной защиты населения РК, они составляют 1,5 миллиона, то есть более 10 процентов населения. Но фактически же их, конечно же, и того больше. По данным же ООН, в 1997-1999 гг. в Казахстане недоедало приблизительно 1,7 млн. человек, или свыше 11% населения страны. Позже, то есть в 2000-2003 гг., когда экономические показатели пошли вверх, ситуация с бедностью вроде как несколько улучшилась. Но она все равно еще далека от того, чтобы можно было бы говорить об устойчивой тенденции к ее оздоровлению.
Чтобы эффективно противостоять угрозе сокращения населения, надо, прежде всего, объявить войну бедности. Правительство это прекрасно понимает. Им уже разработана государственная программа по снижению бедности в РК на 2003-2005 годы. Но вряд ли можно надеяться, что одним только этим документом удастся выправить ситуацию.
Многое будет зависеть от темпов экономического развития в будущем. Многое, но явно не все. Основание для такого вывода нам дает еще один факт, говорящий о том, что в Казахстане привычные представления о социально-экономических закономерностях не всегда находят себе оправдание.
Везде в мире в тех регионах, которые производят большую часть ВВП, уровень занятости населения выше и бедных меньше, чем в целом в данной стране. У нас в Казахстане все наоборот. Больше всего бедных людей проживает в Атырауской и Мангистауской областях, хотя производство на душу населения там самое высокое по стране.
То есть получается так: то, что среднегодовым приростом ВВП на уровне 10-11 процентов, наблюдающимся с середины 1999 года по настоящее время, наше государство обязано едва ли не исключительно только этим двум областям, в положительном смысле никак не влияет на тамошнюю ситуацию с бедностью.
В 2001 году практически все сельские жители (95,5%) Мангыстауской области имели доход ниже прожиточного минимума. Данные из представленного суду общественности 12 апреля отчета “Бедность в Казахстане: причины и пути преодоления” свидетельствуют о том, что такая реальность сохраняет силу. По-прежнему самое бедное в Казахстане сельское население живет в Мангыстауской области.
А ведь в том самом 2001 году там объем ВВП на душу населения оказался один к одному таким, какой он был в недавно вступившей в ЕС Эстонии, — $3,1 тыс. При этом там достаточно высокий уровень жизни у всего населения в целом, а здесь 95,5% сельчан имеют доход ниже прожиточного уровня, или, иными словами, живут как в условиях самой запущенной африканской разрухи.
В 2000 году самые высокие показатели анемии были зафиксированы в этой (90%) и Актюбинской области (80%), которая является одним из таких же ведущих центров нефтедобычи, а также имеет развитую горнодобывающую промышленность. Недавно Актюбинская область удостоилась еще одной “пальмы первенства” сомнительного достоинства. Она теперь занимает первое место в Казахстане по распространению туберкулеза среди населения.
Из вышеприведенных примеров следует: в условиях нашей страны экономическое оздоровление той или иной территории вовсе не означает улучшения ситуации с бедностью среди местного населения. Это поразительно. Но это так. И с этим надо что-то делать, пока не поздно. Но как? На этот вопрос ответа нет.
Везде в мире бедность как социальная болезнь преодолевается через обеспечение ускоренного экономического роста там, где от нее страдают. В Казахстане сейчас такой прием явно не срабатывает. Ибо реальность такова, что социальная ситуация складывается наихудшим образом там, где наблюдается наибольший экономический бум. Так как же тогда еще бороться с бедностью?!