10 августа общественность Казахстана была взбудоражена сообщениями о том, что Галымжана Жакиянова по решению суда переводят на колонию-поселение. Многие восприняли эти сообщения как чуть ли не фактическое освобождение политического заключенного, а ряд СМИ сравнили это событие с “оттепелью” времен Хрущева. Однако в реальности все оказалось не так просто… А точнее, все получается в соответствии с незапамятной черномырдинской фразой “хотели как лучше, а получилось как всегда”, ибо на самом деле об освобождении говорить пока не приходится.
Какова же реальная ситуация? Ответить на этот вопрос мы попросили супругу политзаключенного Карлыгаш Жакиянову.
***
— Карлыгаш Кадесовна, что происходит на самом деле?
— Действительно, 10 августа состоялось решение суда по переводу Галымжана на колонию-поселение. Сам факт того, что власть под давлением общественности вынуждена была пойти на выполнение требования действующего законодательства, это в некотором смысле торжество справедливости. Поэтому я благодарна всем, которые эти годы борются за освобождение Галымжана.
Однако, к большому сожалению, говорить об освобождении еще рано, поскольку Галымжан до сих пор лишен свободы как де-юре, так и де-факто. Тем более, что даже сама процедура перевода в исполнении власти – скорее демонстрация намерения, нежели реальный поступок.
— Что Вы имеете в виду?
— Во-первых, в постановлении суда, который состоялся в Кушмуруне 10 августа 2004 года, четко написано о переводе Галымжана на колонию-поселение по месту проживания до ареста или осуждения. Последним местом его проживания и его ареста был город Алматы. Мы здесь живем, наш младший сын ходит здесь в школу.
Сам факт, что он был задержан в Алматы и здесь проживает его семья, уже достаточное основание для того, чтобы Галымжана перевели в колонию-поселение именно сюда. Но этого не произошло.
Во-вторых, сама ситуация с этапированием. Какая-то непонятная секретность, адвокаты, общественные защитники, депутаты не могут пройти к Галымжану, а до этого его возили странными маршрутами до нового места назначения.
И, наконец, место назначения – Шидерты. По словам общественного защитника Петра Своика, который сразу же выехал туда, эта колония мало чем отличается от Кушмурунской. Получается, что вместо смягчения режима ему просто поменяли место отбывания наказания.
Иными словами, определенные люди в окружении Президента ведут свои лицемерные игры, не осознавая, какой ущерб они наносят имиджу страны, игнорируя решения суда и положения УИКа.
— А кому это надо?
— По мнению депутата Серикболсына Абдильдина и других авторитетных людей, в настоящее время вопрос относительно Галымжана решается исключительно в кабинете главы администрации президента Имангали Тасмагамбетова. Поэтому назначение места отбывания наказания не зависит ни от начальника КУИС, ни от министра юстиции. В этой связи надеяться на справедливое решение, в общем-то, не приходится, ибо у меня есть немало сомнений в честности и порядочности руководителя администрации президента.
Можно вспомнить, как в прессе активно обсуждался скандал по поводу 10 млн. долларов в “Наурыз банк Казахстан”. Несколько лет назад был скандал с ограблением квартиры его дочери, когда пресса писала об украденных драгоценностях на несколько сот тысяч долларов. Откуда у простого госслужащего, ни одного дня не работавшего в бизнесе, огромная коллекция украшений, представляющая собой национальную и музейную ценность. Почему наши правоохранительные органы не занимаются всеми этими фактами? Почему КНБ не занимается расследованием целого ряда крупных скандалов, в котором замешан господин Тасмагамбетов? Не оттого ли, что правоохранительные органы находятся у Тасмагамбетова в подчинении?
— И все-таки, можно ли расценить это как первый шаг к тому, что дело Галымжана Жакиянова может принять благоприятный для него оборот?
— Знаете, после того, как появилась эта новая информация о Галымжане, мне многие звонили и поздравляли, не понимая того, что произошло, и полагая, что его отпустили на свободу. Но мы с вами прекрасно понимаем, что смягчение условий пребывания человека под стражей, а в особенности человека невиновного, не есть признание его невиновности и избавление его от мук и страданий тюремной жизни. Я знаю, что такое тюрьма, знаю, что испытывает человек в тюремных застенках и что испытывает семья заключенного. Я никому не пожелаю такого страшного испытания.
Переведенный на колонию-поселение Сергей Дуванов, имеющий возможность работать в Алматы, и тот говорит о том, что он абсолютно не чувствует себя свободным. Что же тогда говорить о Галымжане, которого переводят в колонию из системы того же КАРЛАГА, где в советское время в тяжелейших условиях отбывали наказания многие политические заключенные.
Стоит ли благодарить власть за то, что она позволила заключенному, отсидевшему треть срока, воспользоваться своим законным правом и перевестись на новое содержание режима, тем более, что строгость режима не сильно-то изменилась? Вопрос спорный. Я полагаю, что первым шагом должно стать четкое исполнение решения суда и перевод Галымжана на поселение в Алматы. И сразу же ставить четкий вопрос о полной реабилитации Галымжана Жакиянова как невинно осужденного. Подчеркиваю еще раз: невинно осужденного. И для этого утверждения есть все необходимые основания. Уже всем очевидно, что это абсолютно политически мотивированное дело.
— Вы верите в то, что реабилитация возможна?
— Реабилитация Галымжана будет доказательством того, что наша страна развивается в демократическом ключе, и гарантией, что у нее нет возврата к тоталитарной системе. Как заметила газета “Время”, смягчение режима для Галымжана, по большому счету, означает смягчение режима в стране. То есть, иными словами, я бы сказала, что мы как бы двигаемся от страны общего режима к режиму колонии-поселения. Вот так можно оценить уровень нашей демократии. Реабилитация Галымжана для многих будет означать наличие в нашей стране подлинных демократических и политических свобод и соблюдение прав личности. Я верю в то, что справедливость будет восстановлена, и это придает мне силы бороться с существующим положением вещей и выдерживать подобные испытания.