С Маржан Аспандияровой мы встретились в выходной день, в ее избирательном штабе. Не перестаю удивляться энергичности этой женщины, непоседливости и способности сопереживать. Может, потому людей тянет к ней, как к “центру внимания”? Вот и на сей раз беседа проходила в скоростном режиме: в другой комнате мою собеседницу ждали две женщины, которых выселяют из комнат в общежитии.
***
— Маржан Хасеновна, во время предвыборной кампании в маслихат вы имели честь познакомиться с черным пиаром. Тогда от вашего имени были выпущены лжелистовки. Как в этот раз проходит кампания?
— Надо сказать, что кампания замечательная. Сюрпризы начались еще задолго до ее начала. Я сама живу в первом микрорайоне, поэтому, когда еще в июле увидела свой подъезд, обклеенный приглашениями посетить правозащитный центр Сергея Киселева, а в начале августа получила кипу материалов с символикой партии “Асар”, я не удивилась. По поводу нарушений закона о выборах со стороны представителя партии “Асар”, заместителя председателя Дариги Назарбаевой г-на Киселева я обратилась с заявлением в окружную комиссию. Позавчера (интервью проходило 20 августа. – Авт.) комиссия заседала с утра и, прозаседав, не приняла никакого решения. В окружкоме объявили, что они ограничились обсуждением. Такой нормы в законе нет. По закону, если устанавливается факт нарушения, это влечет либо предупреждение, либо отмену решения о регистрации кандидата. А вчера за многочисленные нарушения конституционного Закона РК “О выборах” я подала иск в Верховный Суд Республики Казахстан. Ответчики по нему – Центральная Избирательная Комиссия, председатель РПП “Асар” Дарига Назарбаева, а также ЗАО “Хабар”.
Без курьезов тоже не обошлось. Если в прошлом году, как вы помните, я “выступала за многоженство и просила женщин помочь разрешить демографическую ситуацию”, то в этом году меня из женщины превратили в мужчину. (М.А. достает подшивку “Вечерки”. — Авт.). Газета “Вечерний Алматы” ежедневно публиковала сообщения окружных избирательных комиссий о регистрации кандидатов в депутаты. 14 августа в соответствующей рубрике одним из кандидатов указывается Аспандияров Маржан Хасенович. Как оказалось, это была я. Мы сразу же реагируем и обращаемся в окружком с требованием исправить ошибку. В следующем номере я уже женщина, но редакция не указывает, что в прошлый раз была допущена ошибка. В тот день мне звонят, ко мне в штаб приходят удивленные избиратели. Спрашивают: “А что такое: в нашем округе два Аспандияровых? Один мужчина, другая – женщина, и оба от оппозиции?” То есть люди были сбиты с толку. И только после того, как мы написали заявление, “Вечерний Алматы” отдельной строкой делает поправку. Ну что ж, то, что моя фамилия повторилась три-четыре раза, тоже неплохо.
— Кстати, недавно правительство отчиталось перед ООН, что в Казахстане нет половой дискриминации. Вы согласны с наличием отсутствия у нас гендерного неравенства?
— Я лично дискриминации не ощущаю, может быть, потому что мое мировоззрение такие перекосы исключает. Но вообще в Казахстане она есть. Тот же законодательный орган страны, правительство состоят преимущественно из мужчин. В государственных структурах снизу доверху, районных, областных, городских акиматах, как правило, работает одна женщина, которая является заместителем по социальным вопросам, курирует образование и здравоохранение. Казалось бы, это такая традиция. А на самом деле люди, которые руководят страной, в силу своей природной ограниченности не понимают, что женщина как раз-таки по природе своей гораздо более приспособлена к государственной службе. У женщины более высокий уровень государственного мышления и государственного подхода к решению задач. Очевидно, администрация президента, политтехнологи от Назарбаева этих вещей не понимают. И то, что этот фактор недооценивается ,плохо для страны.
— Пока ждала вас, почитала разработанный ваш “образ кандидата”. Глаз зацепился за фразу о том, что вы — “единственный настоящий мужчина из всех кандидатов”. Учитывая, что предпочтение отдается мужчинам, вы специально примеряете на себя мужскую роль?
— Да, к сожалению, в большинстве округов за депутатские мандаты борются преимущественно мужчины. Женщины едва разбавляют список. А что касается упомянутой вами характеристики, это результат мозгового штурма на семинарах-тренингах по подготовке к выборам. И моя команда, и доверенные лица сделали единодушный вывод, что характер у меня мужской. В общем, самой о себе говорить было бы неправильно. Просто в последнее время я слышу, что обо мне действительно так говорят.
Мне бы не хотелось как-то унизить мужчин, но, к большому сожалению, современные мужчины настолько зависимы, угнетены, подавлены, придавлены этой действительностью… Сейчас на меня могут обидеться все мужчины Казахстана, но из них можно по пальцам перечислить тех, кто может сказать свое веское слово и держать его, могут принять решение и дойти до достижения результата. Мужчин, способных на настоящие поступки, становится все меньше и меньше.
— Но, судя по амбициям, стремлению занять место во властных структурах, наших мужчин запуганными не назовешь.
— Они не запуганы, но они приспособленцы и временщики. Современный казахстанский мужчина больше озабочен проблемами своей семьи, быта, трудоустройства домочадцев, приобретением внешних атрибутов благополучного, преуспевающего джентльмена: престижная марка автомобиля, роскошный особняк, приличный бизнес, возможность выезжать за рубеж, поправлять свое здоровье и получать удовольствие от развлечений. Вот это стандарт, к которому сегодня стремится подавляющее большинство казахстанских мужчин. Конечно, есть категория людей творческих. Есть категория людей с другими планками. Они должны сутки проездить на “Жигулях”, чтобы привезти на ужин жене и детям хотя бы 400-500 тенге. Такова реальность, потому что Казахстан – страна контрастов.
— Насчет первой названной вами категории. Разве это плохо – забота о себе и близких, обеспечение благами?
— Да, но ведь мужчины – это своего рода двигатель, “несущий” пласт общества. Мужество, доблесть, боль и радость за свою страну испокон веков исходили именно от мужчин.
— Возьмем в пример отдельно взятую партию. В ДВК на первых ролях мужчины.
— Это этап партийного строительства. Так сложилось, что мужчины преобладают в президиуме, политсовете. Хотя женщин у нас тоже достаточно. А вообще, я никогда не занималась подсчетом, потому что для меня не существует гендерного деления. Но мне кажется, что и в ДВК наступит время, когда свое слово скажут женщины. Уже сейчас на заседаниях политсовета ДВК женщины выступают гораздо смелее, чем мужчины. А мужчины сидят, втянув головы в плечи.
— Кстати, часть политологов в качестве кандидата на пост первого руководителя страны называет Даригу Назарбаеву. На ваш взгляд, реально ли женское правление в Казахстане и как вы отнесетесь к тому, что это будет лидер “Асара”?
— То, что женщина может стать президентом, вполне реально. Казахстанское общество к этому готово. И разговоры о том, что люди не воспримут, не позволит менталитет – просто слова. Другое дело, что Даригу Назарбаеву я исключаю полностью. Она не вызывает доверия.
— У оппозиции?
— Не только у оппозиции. Сейчас я ежедневно встречаюсь с сотнями людей. При упоминании имени Дариги Назарбаевой, появлении на экране рекламы партии “Асар” у людей появляется недоверчивая усмешка. Может быть, она и смогла бы, но не на данном этапе. У меня есть подозрение, что политтехнологи, которые занимаются раскруткой ее имиджа, — скрытые оппозиционеры. Они делают все для того, чтобы отвратить общество от идей “Асара” и персоны лидера. Они перекормили людей, круглосуточно показывая их по телевидению. А демонстрация возможностей, реклама с позиции скрытой силы и агрессии — “мы сможем”, “мы сделаем”, “мы заставим” – это уже не по-женски, если начать рассматривать Даригу Назарбаеву как женщину.
— А как политика?
— А как женщина-политик, я считаю, что она тем более выглядит несостоятельно. Если после этого интервью у Дариги Назарбаевой возникнет желание поговорить со мной, и она сумеет убедить меня в обратном, я сниму шляпу. Но дело в том, что с того времени как появился “Асар” и она заявила себя как политолог или что-то в этом роде, еще ни на одну публичную встречу, ни на одну открытую полемику Дарига Нурсултановна не пошла. “Слабо” ей встретиться, допустим, с Гульжан Ергалиевой, Ириной Савостиной, Зауреш Батталовой?
— Но вернемся к вашей персоне. Какая намечается конкуренция в вашем избирательном округе?
— У нас в Ауэзовском округе зарегистрировано девять кандидатов. Все они в общем-то люди достойные… Из них три кандидата от провластных партий: г-н Бейсеков, первый заместитель городского филиала партии “Отан”, Сергей Киселев, заместитель председателя партии “Асар” и Гани Касымов, лидер партии Патриотов. Также пять самовыдвиженцев и один кандидат от оппозиционного блока коммунистов и ДВК.
— Да уж, серьезная компания. Как вы собираетесь тягаться с таким старожилом и политической тусовки, и тяжеловесом, как лидер партии Патриотов?
— Я не боюсь показаться самоуверенной, но я знаю, что большая часть избирателей поддержит именно меня. Дело в том, что с 1999-года, когда Гани Касымов в первый раз баллотировался в мажилис, ситуация сильно изменилась. Люди понимают, что колоссальный социальный разрыв в стране все увеличивается и увеличивается. Эта разница хорошо видна, когда сравниваешь то, что показывают по телевизору, и то, что видишь вокруг. Особенно остро это ощущают избиратели Ауэзовского района. В том районе, где мы сейчас с вами находимся, старые хрущевские дома, построенные в середине прошлого века. И у тех людей, которые здесь живут, нет никакой перспективы. Пожилые понимают, что их в очередной раз обманули с перерасчетом пенсий, молодежь — что дипломы, которые они получат, не помогут стать нужными своей стране. Для трудоустройства нужны связи, протекция. И неважно, что ты умен и талантлив. Эти люди поддерживают не столько персонально Аспандиярову, сколько кандидатов от оппозиции. Ежедневно встречаясь с людьми, я вижу, что накипело, и они готовы выбирать. Кредит доверия этих людей есть и у меня. Что касается “Отана” и “Асара”, поверьте, люди разбираются, что представляют собой эти партии. Они мне так и говорят: к нам приезжали от таких-то партий, заасфальтировали площадку, и мы решили, что будем пользоваться этим. Понимаем, что они не для нас это делают и не из своего кармана, а возвращают то, что наворовали. Говорят, вы не бойтесь, встречаться с ними мы тоже будем, но голосовать будем за вас. И даже бюджетники, загнанные в “Отан” и “Асар” знают, что в избирательной кабинке один на одни с собой смогут выразить свою волю.
Что касается Гани Есенгельдиновича, кто-то когда-то создал миф о непобедимости генерала. В общении с ним я этого не чувствую. Кстати, в эфире одной из передач на “31 Канале” предполагалось что-то вроде дебатов между им и мной, но вместо него присутствовал начальник избирательного штаба. Я тогда выразила свое сожаление по этому поводу и передала лидеру Патриотов сообщение, что я все-таки надеюсь на встречу лично с ним, и готова пообщаться в любой аудитории, на любом уровне.
— Партию Патриотов вы отнесли к провластной, в то время как она себя позиционирует в качестве независимой. Как говорится, ни вашим, ни нашим.
— Может быть, исходя из чьих-то критериев, наша партия тоже не кажется оппозиционной. Может быть, кто-то сочтет “Отан” таковой. Опять же все индивидуально. Что касается партии Патриотов, центристская позиция, конечно, в идеале верна. В идеале такая партия в стране должна быть. Но в сегодняшнем Казахстане тот огромный авторитет, который есть у Гани Есенгельдиновича, то огромное доверие, которое было к нему, когда он баллотировался в президенты, в депутаты в 1999-ом году, на мой взгляд, требуют, чтобы Гани Есенгельднович определился. Партии Патриотов пора определиться, где она. Ведь ее позицию нельзя назвать и вполне центристской, и вполне провластной, и оппозиционной. Это где-то посередине. На это имеет право любая другая партия “Х”, но если эту партию возглавляет человек, который в 1999-ом году заявил: “Я отвечаю за все!” (это был его слоган), то сейчас пора ответить за сказанные слова. Пора высказаться по целому ряду моментов, которые за эти пять лет были для Казахстана судьбоносными. Я, например, не могу забыть, что Гани Есенгельдинович, на словах делая заявления в пользу Жакиянова, ни разу на деле не воспользовался депутатским мандатом, чтобы посетить Жакиянова в колонии и узнать об условиях содержания.
— Но, может быть, Касымов не считает себя обязанным? Может, у него не было близких отношений с Жакияновым, а когда человека не знаешь, не испытываешь особой тревоги.
— Личное знакомство было. Об этом пишет Жакиянов в своей книге. Но здесь речь не идет о каком-то личном знакомстве. Речь идет о политическом заключенном, лидере политической партии, и лидере другой политической партии, действующем депутате парламента. И уж коль скоро на международном уровне первый признается политическим заключенным, то почему бы депутату парламента не поинтересоваться, пусть даже не вдаваясь в детали, заключенным политиком. В конце концов, каждого парламентария – представителя законодательного органа – должно беспокоить наличие в стране политических заключенных.
— Как в вашей семье воспринимается то, что две сестры фактически конкурируют друг с другом, ведь ваша сестра Гульдана давняя и верная помощница Гани Касымова?
— Это нормальная ситуация, и я не считаю, что здесь есть что-то необычное. Сейчас в Казахстане много семей, в которых есть представители провластных партий и оппозиционных. Другое дело, что моя сестра Гульдана Хасеновна Аспандиярова (сейчас Нурпеисова) действительно очень талантливый человек, с огромными организаторскими способностями, с горячим и честным сердцем. Очень многому в жизни я научилась у нее. Относительно ее работы с Гани Есенгельдиновичем, мне кажется, сыграл роль случай. Как-то так получилось, что лет пять-шесть назад она начала сотрудничать с ним, и именно она была одним из “столпов”, поддержавших Гани Есенгельдиновича в его президентской гонке, а затем в борьбе за депутатский мандат. Я помню те годы, когда она могла ходить без устали по микрорайону “Шанырак” и убеждать людей голосовать за этого человека. Она этому человеку поверила как лидеру и много сил вложила в создание партии. У нее есть своя позиция, а у меня – своя. Конечно, если бы в одном округе баллотировалась моя сестра сама, то мы с ней соперничать не стали бы. Ее патрону очень далеко до моей сестры в плане убежденности, силы духа, народного доверия.
— У вас, надо сказать, вообще вся семья политизирована. С чем это связано, как вы думаете?
— Нас пять сестер и один брат. Я в семье самая младшая. Недавно перед интервью одному казахскому изданию с удовольствием полистала домашние архивы — записи отца, мамы. Наши родители были очень талантливыми и смелыми людьми. Сейчас я понимаю, что ими можно восхищаться. Представьте, в 70-80-ые годы вся казахская запрещенная литература каким-то чудом сохранилась у нас дома. Можно было читать, перелистывать труды репрессированных Магжана Жумабаева, Ахмета Байтурсынова, Алихана Бокейханова. Это, может быть, неосознанно наложило отпечаток на нашу семейную, как вы говорите, политизированность. У нас в семье не было насилия над личностью. Наши родители были свободными гражданами страны. Это, видимо, передалось и нам. И если на первых порах старшая сестра Сауле Хасеновна уговаривала меня оставить политику, сейчас она меня поддерживает.
— Вы начинали свою “дорогу в жизнь” с журналистики. Как вы отнеслись ко “второму пришествию” Алтынбека Сарсенбаева? Вы работали под началом этого человека, будучи завотделом СМИ в управлении информации и общественного согласия, и, по собственному признанию, “молча саботировали” некоторые задания, которые вам спускали сверху.
— У меня никогда не было тесного общения с Алтынбеком Сарсенбаевым, и не скрою, что я настороженно отнеслась к его приходу в партию “Ак Жол”. Но целый ряд его выступлений заставляет задуматься и с удовлетворением признать, что “все течет, все меняется”. Понятно, что здесь идут какие-то переговоры, идет политический процесс. Я знаю, что Алтынбек Сарсенбаев, принимая приглашение вновь возглавить министерство информации, много думал. Конечно, ему было очень сложно, конечно, он обуреваем жаждой позитивной деятельности и, побывав уже по эту сторону баррикад, искренне хочет что-то сделать для общества и Казахстана. И если он сумеет это сделать, флаг ему в руки и попутного ветра.
— А как вы относитесь к желанию Сарсенбаева стать последним министром информации?
— Вы задали любимый мой вопрос, потому что как-то в интервью газете “СолДАТ” я сказала, что министерство информации необходимо ликвидировать. Если Алтынбек Сарсенбаев станет последним министром информации, это уже шаг к нашей победе.
— Ваше мнение по еще одному “феномену” в политической жизни в этом году – переходу в оппозицию президенту Заманбека Нуркадилова? По вашим словам, его акцию по сбору золота с населения, когда он был акимом, вы тоже “молча саботировали”.
— Я работала в областном управлении информации и общественного согласия при Министерстве информации. Но мы были слугами двух господ, то есть по вертикали подчинялись министерству, по территориальному признаку – Заманбеку Нуркадилову, поскольку это была Алматинская область. Заманбек Калабаевич, конечно, фигура очень колоритная, всегда появляется своевременно. Этого у него не отнять. По отношению к нему я скажу то же самое, что сказала о Сарсенбаеве. Бывает, что в обществе наступают моменты, которые требуют от человека определенной позиции. И если он в этот момент сумел принять позицию, которую ему подсказывает совесть, надо только приветствовать приход этого человека в политику. Когда эти люди не только потому, что были выдавлены, а в силу информированности приходят в политику обновленными, это вселяет надежду, что в стране формируются зачатки гражданского общества и не все еще потеряно.