Aposteriori: интеллигенция Казахстана

“Навигатор”, обзор ТВ, 20 июня 2005г.

Тут пару недель назад меня позвали поучаствовать в “Собственном мнении” \»31 канала\» на тему “Интеллигенция Казахстана”. Заявив, что интеллигенция – это специфическое понятие, возникшее из ситуации, сложившейся в Российской империи середины XIX века, когда лакуну между аристократией и “третьим сословием” (крестьянством и мещанством) заполнили полуобразованные разночинцы, и, отдав свои предпочтения европейской дефиниции – интеллектуал, я получила возможность в течение сорока минут выслушивать возражения и наблюдать за собравшимися.

Согласно моим наблюдениям, интеллигент – это конечно же человек в очках. Если это мужчина и казах, то кожа белая, а глаза большие. Если русский – то, наоборот, смуглый. Ежели это женщина – то часто в шляпке, одета скромно и со вкусом. Национальные черты размыты, вследствие стремления соответствовать унифицированным стандартам гламурных журналов. Идеальный образ интеллигента для мужчины – это, как правило — казахская интеллигенция, уничтоженная сталинскими репрессиями, для женщин – наоборот, это либо их отцы, либо Мурат Мухтарович Ауэзов. Как мне показалось, всех сидящих в зале также объединяло умение говорить сдержанно, но с пафосом, хорошие манеры и способность критиковать оппонента, не слыша его.

Опрос ведущими участников передачи выявил следующие характеристики казахстанского интеллигента: образованный, порядочный, культурный, высокодуховный, вежливый, ум, честь и совесть нации, а также ее лидер и духовный вождь.

Тут я, попросив слова, попыталась сказать, что почти всеми перечисленными чертами – культурностью, вежливостью, образованностью, порядочностью – должны, по идее, обладать все граждане нашей страны, поскольку даже в самом глухом ауле не встретишь матери, которая бы хотела, чтобы ее сын был необразованным, некультурным, невежливым и непорядочным. И чтобы был безмозглым, не имея при этом ни совести, ни чести. Ну и, соответственно, каждая мать желала бы своему сыну судьбы лидера и вождя или, в крайнем случае, удачной карьеры.

Участники передачи меня не поддержали. Одинокой в собственном мнении оставаться обидно, что и вызвало мерзкое желание отмщения, например, через попытку анализа стремления аудитории остаться в ранге “интеллигента”. Я думаю, причины три. Первая — потому что не хочется менять заведенный порядок. Вторая – потому что хлопотно. Подразумевает чрезмерные мозговые напряги. И накладывает дополнительные обязательства, поскольку интеллектуал – это человек, не привычно соответствующий заданным рождением, воспитанием и образованием нормам, а человек, осуществляющий какие-то, простите за тавтологию, интеллектуальные прорывы. В-третьих, очень приятно быть избранным – пусть даже прослойкой. Пусть даже прокладкой. С крылышками.

Пару месяцев назад мы затеяли круглый стол на тему “Нужны ли Казахстану интеллектуалы”, импульсом для организации которого стал очередной выход очередного крупного каталога по современному искусству. Мы говорили о том, что за последнюю декаду в стране изданы сотни новых книг и журналов, осуществлены прорывы на международную сцену в кинематографе и изобразительном искусстве, произошли громадные изменения в театральной и литературной средах. Опять же, отмечали если еще не полное вхождение в мировую культурную среду, то хотя бы преодоление культурной изоляции, и, как следствие – не искусственный, фальсифицированный, а нормальный, трезвый и искренний интерес к собственным истории, языку и культуре.

При этом отмечалось, что государство все эти поистине тектонические сдвиги попросту не замечает. Ежели когда и устраиваются “встречи с интеллигенцией” (независимо от того, кто с ней встречается – президент, министр культуры или аким города), то “фокус группа”, допущенная к общению – это члены Союза художников, писателей, композиторов и других геронтологических объединений, до сих пор живущих ожиданием четких идеологических установок, тем, приемов и лозунгов. Как и прежде, эти изолированные от реалий жизни “кружки по интересам”, претендуют на исключительность и униженно просят “выделения” мастерских, поездок за рубеж, бесплатных квартир и других льгот, “положенных” певцам генеральных линий, абсолютно не смущаясь тем, что рассматривают себя инструментами обслуживания власти. Не замечая того, как изменилась наша страна, они даже не замечают, насколько изменилась сама власть, которой ныне для констатации факта наличия “культуры” достаточно двух-трех придворных творцов гимнов, украшателей резиденций, борцов за государственный язык и постановщиков дворцовых праздников.

Как сейчас помню, у входа в Каунасский музей изобразительных искусств стоит весьма странный монумент — памятник книгоноше. Его история такова: во времена Российской империи, когда был запрещен литовский язык, книги на нем печатались в Германии. Доставку в Литву осуществляли прототипы памятника, нелегально, с постоянным риском быть арестованными, через болота и леса пересекавшие границу. Можно ли назвать этих людей, грязных, ежеминутно рискующих жизнью, интеллигентами?

Можно ли назвать интеллигентом Микеланджело, который проводил дни и ночи на лесах, потный, в стружках и краске, расписывая Сикстинский потолок, а в промежутках между потрошением трупов писавший сонеты? Или представить резкую, бескомпромиссную Марию Склодовскую-Кюри говорящей “спасибо за высокую оценку моего труда и квартиру в Мамыре-2” очередному акиму? Или расстрелянного заговорщика Николая Гумилева, искательно заглядывающего в глаза очередному министру?

Выдающийся философ современности, словенец Славой Жижек, пришел на прием к президенту Аргентины в драной майке и с расстегнутой ширинкой. На участливый вопрос президента: “Могу я вам чем-либо помочь?”, — ответил: “Да, если вы умрете”.

Самое смешное, у нас есть люди, способные равняться достоинством и интеллектом с этими именами, без особого пафоса занимающихся изнурительным, неустанным трудом – творчеством и наукой. За время независимости созданы исследования, экспериментальные теории и произведения, не только способствующие престижу страны, а, заметьте, — не фальшиво внедряющие новые способы мыслительных практик, создающие интересные интерпретации исторических и современных событий, конкурентоспособные на мировом интеллектуальном рынке.

Ауэзхан Кодар пять лет подвижнически издает свой “Тамыр”, Ольга Маркова тянет молодую литературу в “Мусагете”, Дидар Амантай, Аслан Жаксылыков и Раушан Байгужаева – свои собственные, Лиля Калаус – неустанно анализирует состояние издательского дела в “Книголюбе”, Дана Сафарова и Лариса Плетникова жизнь положили на создание и работу карагандинского центра Современного искусства “Дешт-и-Арт”, Булат Атабаев отчаянно пытается создать новую театральную школу Казахстана, Алишер Акишев пишет новую археологическую науку, вовлекая в локальные исследования весь комплекс общечеловеческих знаний. К сожалению, опустились руки у умницы искусствоведа Земфиры Ержан, издававшей журнал “АлматыАрт”. А блистательные поэты Ербол Жумагулов и Асель Омар, и не менее блистательная художница Алмагуль Менлибаева, будучи невостребованными на родине, уехали – в Москву и Берлин соответственно. Что можно еще сказать про наших киношников, взявших все возможные призы на всех возможных фестивалях, и не могущих показать свои фильмы на родине!

Замечательный художник Ербосын Мельдибеков, (работу которого, выбрав из 419 звездных имен, поместили на обложку путеводителя по 51 венецианской биеннале), много раз выставлялся в Германии, Хорватии, Швейцарии, Мексике, Чехии, Италии, Молдавии, Турции, Австрии, Индонезии, не говоря уж о России, и который через пару месяцев приглашен приехать в США, не имел ни одной персональной выставки в Казахстане! Ни одной его работы нет ни в одном из девяти наших музеев! Да уж, действительно, как говаривал Довлатов, ясно, что у гения есть знакомые. Но кто поверит в то, что твой знакомый – гений?

Нет, не гении – это интернациональные понятия — но интеллектуалы формируют представление о любой стране. Германия — это “суперстар” современной философской мысли Борис Гройс и выдающийся художник Томас Шютте, современная Швейцария – знаменитая видеохудожница Пипилотти Рист, и недавно умерший, мировая звезда, куратор Харальд Зееман. Современная Франция – это философская школа и ее последний представитель Шанталь Муфф. США – историк искусства и куратор, нигериец по происхождению Окви Эвензор, философ Светлана Бойм и старейшая, — ей, кстати, почти сто лет, — но современная художница Луиз Буржуа. Словения – знаменитый поп-философ Славой Жижек и куратор Игорь Забель, Россия – философы Евгений Барабанов, Михаил Рыклин и Борис Кагарлицкий, писатель Виктор Ерофеев, поэт Бахыт Кенжеев, искусствоведы Виктор Мизиано и Екатерина Деготь. И это только несколько имен, имеющих отношение к моей профессии и с которыми я встречалась и работала. Почти каждый из них – основатель и глава научной школы или течения. А сколько выдающихся мыслителей-профессионалов и коллег может назвать ученый, литератор, кинематографист, музыкант? Их тысячи, и это как раз тот случай, когда количество само собой рождает качество, а все вместе – интеллектуальное лицо конкретной страны и конкретного времени.

А что же у нас? Меня поразило недавнее высказывание очень уважаемого мною Олжаса Сулейменова, интервью с которым было опубликовано на Диалоге:

— Свобода слова приводит к девальвации возвышенных эпитетов и терминов. В советское время в Казахстане было всего два университета и одна академия. Сегодня университетами и академиями величают вчерашние техникумы и ПТУ. Примерно тоже происходит и в литературе. Замечательных книг – единицы, но выдающихся, даже великих писателей, если верить газетам, у нас появилось великое множество. Вчерашние ПТУ стали академиями. Надеюсь, я не в их числе.

Да, конечно, оно приятнее – горой возвышаться среди степи. Каждый деятель культуры хотел бы быть более выдающимся, чем коллега. Но, как геолог по образованию, наверное, Олжас Сулейменов знает, что пики торчат в горной гряде, постепенно вырастающей из холмов и предгорий. Можно назвать нынешнюю академию ПТУ, но разве не похвально для ПТУ стремление стать академией, а не церковноприходской школой?

В 1999 году я была на поэтическом семинаре в маленьком городе Рудном. В то время там не было света, воды и тепла. Но вместо ожидаемой мной атмосферы апатии, пьянства и равнодушия интеллектуальных кругов города, я увидела три молодежных литературных объединения и два специализированных издания по культуре. Из той, уже давней рудненской ситуации выросли две замечательные поэтессы и культурологини – Оксана Шаталова и Алла Гирик, работы которых широко печатают не только наши казахстанские издания, но и в России.

Часто приезжающий в Казахстан Бахыт Кенжеев – которому, между прочим, грозит Нобелевская премия – не считает для себя зазорным встречаться и с большой аудиторией – студентами, любителями поэзии, и с малой – поэтами Хакимом Булибековым, Максимом Смагуловым, уже упомянутыми Ауэзханом Кодаром, Ерболом Жумагуловым, Геннадием Банниковым, бардом Павлом Аксеновым, молодыми бизнесменами, журналистами. Мало того, помогает, пишет рецензии, рекомендации, критикует. Сейчас, к сожалению, модно ругать Олжаса Омаровича. Но, опять же, к сожалению, есть за что.

Одно из высказываний на “Собственном мнении” сетовало на невозможность сохранить нашу интеллигенцию при капитализме. Нашу, совковую – и не надо. А новых интеллектуалов новой страны (имеется в виду не возраст) – необходимо. На мировом рынке они востребованы. Богатейший бизнесмен и коллекционер из Турции Рахим Коч купил целое собрание работ художника Георгия Трякина-Бухарова. Мировой банк – инсталляцию Е. и В. Воробьевых. Коллекционеры Ненси и Нортон Додж подарили большую коллекцию казахстанского искусства 80-х годов университету Зиммерли в Нью Джерси. Итальянская галерея Fabricca Sarenco сейчас озабочена приобретением видеоарта шимкентского художника Саида Атабекова. Ерболу Жумагулову платят гонорары в Москве за стихи (!). Ну, хорошо, у нас пока рынок искусства не развит. Тем не менее, работают частные галереи, издательства и даже экспериментальные театры. Есть министерство культуры, наконец. Культурный имидж страны – это тоже товар, который можно продавать, пусть не напрямую, а опосредованно. Но имидж государства требует заботы государства. Ведь если у нас есть деньги содержать то же самое министерство культуры, если есть деньги на бесконечные бронзовые памятники и юбилеи, значит, найдутся деньги и на поддержку инновационных исследовательских и творческих проектов, а не только на программу “Наследие”. Ведь то, что делается сейчас уже через десять лет также превратится в наследие. Хорошо бы построить работу национального Фонда культуры – по типу Фонда культуры, например, Германии, который публикует свои конкурсы в газетах, выбирает наиболее для себя интересные проекты, привлекая независимую и даже иногда международную экспертизу, и справедливо распределяет аккумулируемые государственные и пожертвованные деньги среди победителей, публикуя результаты опять же в газетах. Хорошо бы дать налоговые льготы бизнесу, помогающему культуре. Хорошо бы модернизировать преподавание в творческих вузах.

Я описываю схемы работы механизмов, способствующих перманентному культурному процессу, не зацикленному на единовременных “культурных мероприятиях”. Поскольку “вдруг” взять и организовать выдающийся театральный фестиваль – невозможно. Это по определению плохой менеджмент. Культура должна выращиваться, долго и терпеливо, на основе постоянного поиска новых путей и стилей управления: также, как это происходит в других областях общественной жизни. Организационные принципы нашей культуры нуждаются в политических реформах, поскольку старые – по методу социалистического реализма – изжили себя 10 лет тому назад. И не стоит убеждать себя и других, что культура – вне политики. Ведь кто-то делал этот самый социалистический реализм?

В отличие от советской интеллигенции, интеллектуал – человек, не выдумывающий жизнь (вспомните, пожалуйста, “Колхозный праздник” Герасимова или “Колхозный той” Кастеева, живописующих изобилие и счастье в 1937 году), а критически анализирующий ее и двигающий общество посредством вырабатываемых идей к прогрессивным изменениям.

Тогда лет через двадцать (в 2030 году) мы получим гениев. Но если постоянно и неустанно стимулировать культурный процесс, у нас уже сейчас будет много интеллектуалов, а еще больше – этикета, поскольку жизнь в культурной среде заставит и обычных людей стараться не плевать на чистые площади около театров, выставочных залов и книжных магазинов. Точно также они не будут бросать мусор у подъезда, поскольку станут образованными, вежливыми, духовными и порядочными, а некоторые даже – лидерами нации и духовными вождями. Даже если они закончили ПТУ.