Страна с “туземной” экономикой

Валерий СУРГАНОВ

— В последнее время объемы ипотечного кредитования резко увеличиваются. Только за прошлый год они выросли на 220%. А ведь их придется откуда-то возвращать. Ситуация в этом смысле представляется достаточно тревожной. И дело АОАК обратить внимание, в том числе и правительства, на то, что рост когда-нибудь обязательно прекратится, учитывая, что в стране абсолютно отсутствует баланс экспортно-сырьевой политики в виде хоть какого-нибудь внутреннего производства.

Что касается руководства Нацбанка, коммерческих банков и других коммерческих структур, то с их стороны хватает внимания и комментариев к данной проблеме. В правительстве же все себя ведут так, как — будто этой проблемы нет. Но инфляция это не только монетарный процесс. Я бы сказал, что он менее монетарен, чем представляется на первый взгляд. Однако, у нас с упорством, достойным лучшего применения, все ценовые и курсовые недуги продолжают “лечить” исключительно финансовым инструментарием. Это сродни тому, как если бы всю медицину свели к хирургии. Это неправильно, так не должно быть. В правительстве, насколько мы отслеживаем, никто до сих пор внятно не сформулировал проблему, что она вообще есть в стране. Что в республике резко отстает производительность труда, что фактически в Казахстане отсутствует антимонопольная политика, что у нас не развивается конкуренция, что все естественные монополии закрыты и непрозрачны и, следовательно, процесс образования тарифов невидим и совершенно непонятен. Кто-то говорит какие-то отдельные слова, но в совокупности предмет никто не проанализировал.

Инфляция это комплексный процесс, у которого огромное количество составляющих. Первая инфляция, которая сейчас больше всего волнует наши власти, связана с давлением валюты на внутренний рынок. Она провоцирует Нацбанк на скупку долларов для сдерживания падения американской валюты, толкая банкиров на массовый выброс не обеспеченный товаром тенге. Вот эта-то инфляция и является монетарной. Вся остальная даже не попадает в зону ответственности монетаристов. Она — головная боль тех ведомств кабинета министров, которые отвечают за конкуренцию, прозрачность естественных монополий, развитие внутреннего производства и прочее.

Так вот, инфляция № 2 — немонетарная — приходит к нам с иностранными товарами, дорожающими в связи с обесцениванием доллара. Ее можно назвать импортной.

Инфляция под номером три приходит с ростом сырьевых цен. На ту же самую нефть! Четвертая, самая неприятная, прямо пропорциональна скудности отечественного производства, низкой производительности труда, “благодаря” чему Казахстан не способен своими товарами заполнить собственный же рынок. Соответственно, казахстанские товары дороже, чем они могли бы быть, если бы производились эффективно.

В-пятых, существует инфляция по вине непрозрачных естественных монополий. Скажем, из чего состоит тариф “Теплокоммунэнерго” и АПК?! Кто его смотрел по составляющим?! Он непрозрачен совершенно. А, значит, в нем тоже заложена инфляция, с которой мы не в силах бороться. Наконец, есть инфляция — производная от подорожания взяток. К примеру, если через таможню увеличивается поток товара, значит, и взятки там оседают дополнительные. В конце концов, инфляция оттого, что в супермаркетах торговать гораздо накладнее, чем с обычных контейнеров на загородных оптовках, тоже дает о себе знать. В целом же, инфляции, связанной с отсутствием конкуренции и с монополизмом внутреннего рынка более чем. Так что, если с монетарным видом роста потребительских цен Национальный банк худо-бедно справляется, то со всеми остальными наше правительство ничего поделать не может.

Что же нужно сделать?

Во-первых, проанализировать проблему. Во-вторых, заняться реальными структурными реформами. Помимо того, что я сказал — поддержка конкуренции, выработка антимонопольной политики и т. д. — чрезвычайно важно, чтобы внутри государства были созданы такие механизмы, которые были бы в состоянии принимать, аккумулировать деньги, получаемые от экспорта сырья и полезных ископаемых с целью дальнейшего использования их на благо всей республики. В качестве примера, я могу назвать местные бюджеты. Ведь пресловутое местное самоуправление, о котором много говорится, но ничего не делается, помимо политической составляющей имеет под собой и мощнейшее экономическое содержание. А именно, если в стране функционирует система местных бюджетов, она в силах абсолютно безинфляционно скапливать и 100, и 500 миллионов, и 2 миллиарда долларов, если понадобится. И в нее можно впрыскивать, впрыскивать и еще раз впрыскивать: заниматься сельским строительством, сельской инфраструктурой, социальным обеспечением, созданием новых товаров и услуг и т.д. То есть, не наращивая инфляцию, с максимальной отдачей использовать для самих же себя тот ресурсный потенциал, который мы сегодня просто выкачиваем из земли и дарим остальному миру…

— Потолка роста цен на жилье — нет. Нельзя же однозначно ответить на вопрос, сколько должна стоить картина Пикассо. Так как, когда она творилась, у нее была одна цена, когда выставлялась на аукцион – другая, а сейчас, возможно, и третья. То же самое и с ценами на недвижимость. Можно ли увеличить стоимость земли в Алматы в два раза, против сегодняшних цен? Почему бы и нет: можно и в два, можно и в десять! Потолка ведь нет. Если есть деньги, а на рынке такой, в некоторой степени ограниченный товар, то увеличивай сколько душе угодно. Другое дело, что реальная стоимость квартиры сейчас (металл, цемент, грубая рабсила), и в этом наш президент не слукавил – действительно, составляет где-то 350 долларов за один квадратный метр. Причем это хорошее жилье, с хорошей отделкой. И ее цена, так же как возрасти, вполне может и упасть. Вспомним, что в середине 90-х, стоимость жилья была в 10 раз меньше затрат на его постройку. Сейчас же оно стоит в 4 раза дороже, чем его построить. Но может и в 10, и в 20 раз больше. Людей-то волнует, прежде всего: а не пропадут ли деньги, потраченные на квартиры высокой стоимости? И тут возникает вопрос устойчивости экономической системы, как таковой. Если, нам удастся сохранить источники наших денег и приумножить их, в целом по экономике, в целом по стране, тогда цена на недвижимость не только не упадет, но и будет, не исключено, потихоньку добавляться.

Опасность вся в том, что мы висим на нефтяной ниточке. С точки зрения продажи сырья на международных рынках, Казахстан достаточно устойчив по урану. Здесь имеются неплохие объемы и перспективы. Но урановыми деньгами внутренний рынок не переполнен. Казахстанская урановая промышленность “кормит” лишь себя, ну и, может быть, еще кого-то около себя. Точно так же у нас устойчивы цветная и черная металлургии, которые точно так же не переполняют страну деньгами. Деньгами ее переполняет нефть. А нефть это чистая конъюнктура. Будет война с Ираном – будет одна ситуация, не будет войны и ситуация изменится. Между тем по себестоимости нефть равна 15 долларам за баррель. Следовательно, продавать ее с высокой рентабельностью по 35 долларов, только не нам (потому что у нас она слишком далекая и дорогая), а, скажем, другим приморским месторождениям, вполне возможно. Притом, что цены на черное золото могут колебаться и в обратную сторону, мы можем серьезно пострадать.

Несколько лет назад, когда мы уже вышли из кризиса, в Казахстан ввозилось иностранного ширпотреба на 4-5 млрд. долларов. В минувшем же году импорт составил… 25 млрд. Насколько турецких и китайских товаров больше, сказать не берусь, так как здесь необходимо отдельное исследование. Однако, ясно, что эти миллиарды выросли во многом из-за развернувшегося строительного бума, из-за повального импорта стройматериалов. Мы же гигантские средства тратим на все эти ламинаты и обои, слава Богу, что цемент хоть свой, казахстанский. Понятно, что все это до поры до времени.

Когда, учительницы потерявшие работу создавали свой первый челночно-контейнерный бизнес, он был у них довольно дешевый: контейнер старый, под открытым небом, в окружении грязных луж, где-то на барахолке, за чертою города. А сегодня, взгляните, какие “навороченные” торговые центры, а ведь они очень дороги в эксплуатации. И как только нефтяная подпитка закончится, это благополучие сильно зашатается. Увы, мы имеем дело с распространенными для стран с “туземными” экономиками рисками…

— Национальный фонд правильнее было бы назвать фондом нефтяной поддержки Казахстаном экономик других государств. Другими словами, правительство вкладывает собранную с предприятий валютную выручку в ценные бумаги иностранных государств, что по сути дела является прямой поддержкой тех стран, которые непосредственно владеют означенными валютой и ценными бумагами. Если мы добываем нефть ради этой цели, то можно в Нацфонд и в пять, и в десять, и в сто раз больше “закачивать”. Тут пределов нет, точно так же, как и в росте стоимости жилья. Единственное рациональное объяснение необходимости Национального фонда заключается в его предназначении, в качестве буфера для сглаживания кратковременных резких конъюнктурных изменений мировых цен на углеводороды. Вот упала цена на нефть с 60 долларов за наши поставки, допустим, до 30. Тогда-то Нацфонд и нужен в виде резерва, откуда брать валюту. Ежели рассчитывать НФ навсегда, то никакого запаса, хоть 100 миллиардов долларов туда “закачай”, не хватит! Нынешнего содержимого фонда более чем достаточно, по оценке самого кабмина, для сглаживания временных колебаний. И все, пора остановиться! Защита от внешней ценовой конъюнктуры должна быть внутри страны. Государство должно иметь такие производства, и такие механические инструменты и финансовые институты, которые бы защищали ее, ее экономику и население от любых падений сырьевых цен…