Политические чеки к оплате

Фаза везения Казахстана перешла на людей – ушла с территории. События в Мангистау свидетельствуют об этом более чем наглядно. Чтобы невыплаченная надбавка за работу в тяжелых условиях превратилась в организованный и достаточно многочисленный мятеж – одной жадности со стороны менеджмента “КазМунайГаз” мало. Здесь нужны системные причины и обстоятельства.

Как бы то ни было, но в базовой политической комплектации все остается по старому: кто власть – с того и спрос. Как там в Библии сказано? – “… И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут”. Поводы к взысканию однозначно имеются.

Режим Нурсултана Назарбаева находился с населением Казахстана в условиях неформального общественного договора. Суть его в том, что президент обеспечивает населению поступательное улучшение благосостояния, режим межэтнической, межрелегиозной и языковой гармонии, а люди платят ему политической лояльностью.

С крахом “пузыря” на рынке недвижимости, ростом безработицы и падением доходов основной массы населения “общественный договор” затрещал по швам. Затем на качественно новый уровень вышла бесноватость национал-патриотического лагеря, которую из Ак орды никто не осадил. Следом пошли теракты, в результате которых население Казахстана оказалось обескуражено. Пропагандистская машина так упорно вбивала обывателю невозможность появления террористов в республике в принципе, что когда они нарисовались – никто не знает как их “стирать”.

Жанаозен – это уже за гранью добра и зла. Часть зрителей новостей сожжение недовольными новогодней елки удивило больше, чем горящие здания государственных органов, гостиницы, офисов компаний, банков и жилых домов. А ведь это глубоко символично: если люди не чувствуют себя причастными к празднику, их гнев и агрессия логично обращаются против праздничной атрибутики. Месть оставленных за бортом.

Болотная площадь в Москве имеет несколько иную природу. Там проявлял свою гражданскую активность российский средний и полусредний класс. Эти люди не самые бедные, как показывает статистика их доходов, но и они устали. Одиннадцать лет несбывшихся надежд невозможно простить даже такой PR-грамотной (до недавнего времени) фигуре как Владимир Путин. Ушедший из жизни казахстанский социолог Сабит Жусупов как-то отмечал, что назревшие политические процессы невозможно продолжительное время заменять PR-акциями. Митинги протеста по поводу фальсификаций на выборах в Госдуму подтверждают данный тезис.

Инфраструктуры культуры, которые предлагает россиянам режим Владимира Путина, не устраивают сколько-нибудь продвинутую часть населения. Когда съезд “Единой России” проходит по лекалам КПСС – граждане начинают нервничать больше обычного. Страна вошла в коммуникационный кризис, когда наплевать вверху и наплевать внизу, из-за чего команды не проходят. Отсутствие цели и отсутствие понимание того, что происходит, накачивает политическую систему России энтропией. Невольно возникает вопрос: авуары, куда складывать уроки истории и политики – они в Кремле вообще есть? Если да, то где ценности, которые для всех ценности?

Казахстан по ряду вопросов и процессов остается калькой России. С той только разницей, что в России многие фокус-группы для власти поражаются абсентеизмом (человек ощущает себя не в том месте не в то время и уходит во внутреннюю эмиграцию) и выпадают из поля мониторинга, а в Казахстане власть их отслеживает, а как поступить наверняка – не знает.

Евразийский экономический союз в таких раскладах выступает как отчаянная попытка роста над собой. Новый формат межгосударственного объединения создает новые ниши, в которых можно надеяться на успех или по крайней мере рассчитывать на отсрочку платежей по ожиданиям населения. Все остальное за двадцать лет автономного плавания уже испробовано и не дало необходимого положительного результата.

Уже в 2013 году объем ВВП на душу населения Казахстана будет первым среди постсоветских стран, включая большую четверку (Россия, Украина, Казахстан, Беларусь). Как считают эксперты, это преимущество сохранится как минимум до конца второго десятилетия XXI века. Тем не менее, самая богатая страна СНГ выбрала курс на интеграцию в ЕЭС. Здесь всегда были реалистичные политики. Новая структура меняет адресата по оплате политических чеков.

Аналогичная ситуация в России и Беларуси. Минск вырывается из тисков капкана инфляции (при новом политическом формате социально-экономические процессы начинают протекать иначе), Москва находит противовес унынию и озлоблению в России, а для Астаны появляются компенсационные моменты в свете архаики и необеспеченных понтов. Как погрязшие в проблемах отраслевые предприятия производят укрупнение и реструктуризацию, чтобы выйти на рынок под новым брендом и в новых параметрах, так и Евразийский экономический союз можно рассматривать как новую политическую попытку состоятельности для правящих элит трех государств.

***