В Казахстане стартовал первый фактчекинг-ресурс в Центральной Азии – Factcheck.kz. В общем-то, это журналистский проект, взявший на себя нелегкую миссию возвратить общество к настоящей журналистике со всеми ее законами и правилами.
Коллектив редакции призвал аудиторию совместно противодействовать недостоверной информации. Уникальный для региона проект предполагает верификацию (проверку достоверности) общественно важной информации, публикуемой в СМИ, социальных сетях, мессенджерах, заявлениях публичных персон и организаций.
Интернет-газета ЗОНАКЗ решила задать свои вопросы руководителю проекта factcheck.kz Адилю Джалилову, поскольку очень легко скатиться опять-таки к обслуживанию той прослойки общества, которая может «заказывать музыку». Адиль дал обещание ответить на каждый вопрос предельно откровенно.
***
– Фактчекинг в Казахстане – это что-то новое. Настало время для казахстанского общества «собирать камни»?
– Фактчекинг – относительно новый жанр в журналистике и в целом в медиа-пространстве. Его сравнивают с расследовательской журналистикой, с дата-журналистикой. Но сейчас фактчекинг имеет полноценный медийный статус. Он направлен на проверку фактов и достоверности информации.
Это достаточно лаконичный жанр (например, по сравнению с расследованиями), с «сухой» подачей (чаще всего) и строжайшими этическими принципами.
Во многом фактчекинг появился как ответ на так называемую эпоху пост-правды – когда массово стали появляться фейки, фейковые сайты, когда в информационном поле все больше доминирует популизм, когда информация все чаще воспринимается эмоционально, нежели логически.
– Фактчекинг – это своего рода детектор лжи?
– Да, согласен, фактчекинг можно и так назвать! Хотя часто речь идет не только о лжи, но и о полуправде, и о манипуляции. К примеру, когда политик, чиновник, банкир или ведомство говорят о каких-то цифрах, тенденциях, но, например, не упоминают других цифр и фактов, которые сразу бы могли поменять «картину мира».
Так, акимат какого-нибудь региона может говорить о сотнях тысяч созданных рабочих мест, но не уточнит, что это разовая или сезонная занятость. Или какой-нибудь министр заявит о сотнях проинвестированных производственных проектах, но не упомянет, что большая часть этих проектов уже закрылась, разорилась или же принадлежит фирмам-однодневкам.
– Можно ли расценивать как ложь неполную информацию?
– Думаю, что да. Нельзя бесконечно приукрашать действительность. Правильнее говорить о проблемах и их решении. И уж ни в коем случае не представлять информацию избирательно: об этом заявлю, а об этом промолчу. Конечно, общество заслуживает того, чтобы получать полную и достоверную информацию, а не отдельные фрагменты, способные, на самом деле, исказить или приукрасить действительность.
Поскольку наша деятельность направлена на противодействие недостоверной и фейковой информации, манипуляциям общественным мнением, фальсификации данных и ангажированным ресурсам, мы не скрываем свои технологии, по которым оцениваем ту или иную информацию. И чтобы нас не обвинили в предвзятости, на нашем сайте в рубрике «Правдомер» мы описываем, как мы выносим вердикт, каковы критерии того или иного вердикта.
– Изучали ли опыт зарубежных стран по фактчекингу? Можете сказать о достижениях, которых добились аналогичные проекты в других странах?
– Да, мы изучали опыт нескольких ведущих проектов в разных странах. Во многом для нас ориентирами являются Politi fact (проект газеты the Tampa Bay Times) – победитель Пулитцеровской премии.
На постсоветском пространстве самые опытные факчекинговые проекты – в Украине, Грузии, Молдове. Мы изучали опыт украинцев. У них есть два направления фактчекинга – антипропаганда в лице Stopfake.org и внутренний фактчекинг, направленный на проверку заявлений украинских политиков. Мы решили объединить эти два направления с акцентом на второе.
Но главное для нас – создать двуязычный ресурс, который будет для обеих аудиторий эталоном достоверности, источником абсолютно проверенной информации. И чтобы аудитория постепенно развивала критическое мышление, умела думать, проверять информацию.
– По-вашему, какие информационные каналы в первую очередь должны подлежать проверке: сообщения информационных агентств, пресс-релизы, социальные сети, печатные СМИ и пр.?
– Фактчекеры помогают журналистам, экспертам, аудитории определять, обманывает или манипулирует ли политик, лидер мнения, организация. На мой взгляд, это сейчас чрезвычайно актуально и нужно в Казахстане.
Мы будем проверять любую общественно важную информацию – пресс-релизы, заявления, обещания, цифры, факты, рассылки в мессенджерах, посты в соцсетях.
– Какие направления для вас первичны – политические или экономические? Есть ли для вас неприкасаемые? Выставляете ли вы для себя красные флажки: например, не проверять высших должностных лиц в стране, в правительстве, в парламенте?
– Мы не ставим «флажки», как это, увы, принято у нас в стране и в профессии. Этот вопрос мне задали одним из первых члены редакции. И это нормально. И я думаю, у всех в казахстанской журналистике есть инстинкт самосохранения. Однако мы хотим попытаться следовать до последнего международным профессиональным стандартам и принципам.
Это для нас вызов. И мне интересно, как далеко мы сможем пройти. Но мы принципиально равноудалены от политических лагерей, мы не оппозиция и не власть. Мы журналисты.
– Насколько оперативно будут анализироваться информационные источники? Возможно ли это делать день-в-день и таким образом влиять на информационное поле?
– Увы, в работе фактчекера это не всегда возможно. Мы изучали этот вопрос, но все известные эксперты в данной сфере отвечают однозначно: достоверность – приоритетнее скорости. В этом жанре на проверку порой уходит очень много времени. Но мы будем стараться работать оперативнее, так как понимаем реалии рынка.
У нас очень профессиональная команда, и, я уверен, мы сможем постепенно выйти на график день-в-день. И это еще один вызов для нас.
– Судя по вашим первым материалам, которые уже опубликованы на сайте, для вашего проекта существует опасность скатывания к критическому отношению именно к тем персонам, которые уже устранены от управления, которые выбыли из активной экономической или социальной жизни или находятся под следствием. Не опасаетесь ли столь конъюнктурного подхода?
– Возможно, вы имеете в виду статью о зарплатах в ЕНПФ и ее бывшем главе? Но это чуть ли не единственная на сайте статья, где упоминается заявление человека, находящегося в настоящее время под следствием. Вы можете убедиться в этом, внимательно изучив другие статьи.
– Понимаете ли вы то, что любой вердикт – это субъективизм?
– Я так не считаю. Если это касается журналистики, то есть абсолютно объективные параметры и критерии. Если чиновник обещает построить дорогу, но не делает этого, то это вполне объективно. Если ведомство осваивает средства по коррупционным схемам, то это вполне объективно. Если по тендеру закупается условный крем для обуви по цене условного мотоцикла – это объективно. Если деньги пенсионного фонда вкладываются в облигации компании-однодневки – это тоже объективно измеримо. И позволяет вынести вердикт.
Спорные темы мы выносим в рубрику мнения. Там, например, есть тема «Сколько казахстанцев владеют казахским языком?». По-моему, это практически неизмеримо.
Хотя, я, возможно, предполагаю, что вы имели ввиду, задавая такой вопрос. Или же я могу с Вами согласиться, если вы поклонница, скажем, философии Иоганна Фихте и вообще субъективного идеализма. Тогда вопрос понятен: вы на все в мире, включая вердикты, смотрите с этой точки зрения…
– Как долго вы намерены развивать этот проект? Не кажется ли вам, что после того, как поисковая система Google стала применять фактчекинг и по мере того, как к этому придут другие сервисы, существование таких проектов, как ваш, станет менее конкурентоспособным?
– Фактчекинг стал активно развиваться в последние годы по всему миру. Да, Google начал ставить пометку fact check в своем новостном агрегаторе. И вообще, и Google, и Facebook сейчас (особенно после победы Трампа) стали стараться бороться с фейковыми новостями.
Но я хотел бы пояснить суть и детали проекта Google. Во-первых, на русском языке, насколько я знаю, в Google этого, к сожалению, почти нет.
Во-вторых, наоборот, этот сервис нам только поможет, так как в этом случае будет упоминаться вердикт нашего ресурса. То есть, будет ссылка на новость и сноска с вердиктом (к примеру, «манипуляция») и указанием «проверено таким-то ресурсом». Причем именно фактчекинговым ресурсом. И я, надеюсь, мы войдем в число упоминаемых фактчекинговых ресурсов.
– Рассчитываете ли вы, что ваш проект со временем станет лидером мнений в Казахстане?
– Скажу откровенно, что нас не интересуют лавры лидера мнений. Я отношусь к социальным сетям (если о них идет речь) функционально, как к источнику информации и каналу ее распространения.
Политическая карьера меня, как руководителя этого проекта, тоже не интересует. Я хочу подчеркнуть, что фактчекинг – это такая же журналистика. Вы же понимаете, журналистика не стоит на месте, она постоянно видоизменяется и ищет новые формы. И фактчекинг – это новый формат для Казахстана, но не для мира.
Я допускаю, что уже через лет пять медиа-сфера изменится еще сильнее. И что фактчекинг станет менее «сухим». Мы хотим экспериментировать и внедрять новые формы на сайте. В частности, сторителлинг, интервью, викторины и прочее.
Но мы всегда будем следовать основным правилам классической журналистики, для нас, как бы это сейчас пафосно ни прозвучало, важны, прежде всего, объективность и непредвзятость.
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.