«4 тысячи человек задержала полиция в дни митингов»

Сетевые СМИ о причинах протестного настроения

«4 тысячи человек задержала полиция в дни митингов» — Министр внутренних дел Ерлан ТУРГУМБАЕВ впервые прокомментировал массовые акции протеста, прошедшие в Нур-Султане и Алматы в период с 9 по 12 июня, и происходившие в эти дни задержания. В кулуарах правительства 18 июня глава МВД напомнил, что митинги были несанкционированными, и, «несмотря на неоднократные предупреждения Генеральной прокуратуры и МВД», граждане всё же вышли на эти акции и «нарушили закон о митингах и демонстрациях».

Ерлан ТУРГУМБАЕВ

Министр внутренних дел Ерлан ТУРГУМБАЕВ. (Фото: Серикжан Ковланбаев)

Он подчеркнул, что полицейским «была дана команда специальные средства не применять – газовое орудие, дубинки и другие – казахстанская полиция их не применяла». — Применялась только физическая сила, чтобы локализовать данные конфликты, — отметил министр. — Было задержано (за все дни) около 4 тысяч граждан, 3 тысячи граждан до 3 часов были освобождены. 677 человек были привлечены через суд к административному аресту, 305 — к административным штрафам.

Более 300 сотрудников полиции получили телесные повреждения. Шесть из них находятся сейчас в госпитале. Часть из них – за трое суток, 9-11 числа, — сказал он, подчеркнув, что впервые озвучивает эти данные.

«Токаев обещает новый закон о митингах. Скепсис активистов» — Вступивший в должность президента Казахстана Касым-Жомарт ТОКАЕВ в интервью западному СМИ заявил о планах разработки нового закона о митингах. Активисты говорят, что обещанные Токаевым «нововведения» есть в действующем законодательстве.

Алматинский активист Альнур ИЛЬЯШЕВ, который в прошлом году подал 32 заявки в местный акимат на проведение митинга за реформу МВД и получил столько же отказов (со ссылкой на то, что в отведенном для митингов месте «проводятся ремонтные работы»), говорит, что не увидел в заявлении Токаева никакой новизны. В действующем законодательстве и так прописана необходимость обращаться за разрешением на мирные собрания в «инстанции» — акиматы городов, поселков и сёл — и предусмотрено отведение отдельных мест для митингов.

Активист Димаш АЛЬЖАНОВ, один из молодых людей, заявивших о создании гражданского движения «Oyan, Qazaqstan», которого задерживали в этом месяце во время антиправительственных акций в Алматы, считает, что призывы к диалогу и обещания пересмотреть законодательство о митингах — это реакция властей на стихийные и массовые протесты в день голосования и последующие дни.

Толганай УМБЕТАЛИЕВА

Юна КОРОСТЕЛЁВА — «Протестные акции — это системная проблема власти, а не локальные взрывы» — Толганай УМБЕТАЛИЕВА, политолог — Основные причины митингов: недовольство людей и то, что власть не слышит их, она никак не реагирует на жалобы жителей. У людей не остается никакой другой возможности, кроме как выходить на митинги. Они участились во время выборов, потому что к митингам добавились люди, которые эти выборы бойкотировали.

Я думаю, что митинги будут продолжаться, и протестное настроение не утихнет еще около полугода. Сейчас любой повод будет вытягивать людей на улицу. Этим они хотят показать, что они протестуют и выходят на митинги не потому, что они сторонники Аблязова, а потому что они действительно недовольны.

Досым САТПАЕВ, политолог — Сейчас все забывают, что в стране протестные настроения существуют еще с середины 2000-х годов. С этого времени с регулярностью происходят какие-либо протестные акции, пусть и на локальном уровне. Вспомните, например, как разгоняли митинг водителей праворульных машин в 2006 году. Из этого понятно, что протесты происходят периодически по разным темам и поводам.

Акции протеста, случившиеся во время и после выборов — это зеркальное отражение ситуации в стране. При этом на этих акциях не было лидера, и это понятно, ведь сразу после транзита власти и перед выборами власть вычищала поле: давила на оппозиционеров, нейтрализовывала СМИ и другие источники информации. Власть сама создала условия, благодаря которым общество стало разношерстным и неуправляемым: у всех разные проблемы и разные поводы, поэтому и митинги стали разношерстными.

Теперь проблемы общества необходимо решать только с участием жителей. Возьмем тот же Национальный совет общественного доверия, недавно созданный Токаевым. Непонятно, кто будет представлять этот совет от жителей. Для этого нужно как минимум пять-семь человек из разных слоев с разными проблемами, чтобы все разрешить.

Протестные акции — это системная проблема власти, а не локальные взрывы. У народа нет другой возможности высказаться и показать свое недовольство, как говорил Мартин Лютер Кинг: «Бунт — это язык тех, кого не слышали».

Андрей ЧЕБОТАРЕВ, политолог — Начиная с марта и до конца выборов, власть не была уверенной в себе — транзит был очень неожиданным, поэтому она действовала по инерции. Напряглась даже элита, потому что никто не знал, какие есть риски. Наверняка кто-то из элиты не был согласен с этим вариантом перехода власти. Общество почувствовало какой-то тренд на перемены, но серьезных реформ власть не анонсировала — возникла необходимость как-то влиять на власть. Протест не был однородным, он проходил по двум основным линиям: социальные и политические митинги. Социальные — это митинги многодетных матерей, например. Это та часть населения, которая почувствовала растерянность властей и поняла, что на них можно как-то влиять. Политические — это все остальные митинги, начиная от флешмоба Асии Тулесовой и Бейбарыса Толымбекова и заканчивая массовыми митингами.

Сейчас правительство заинтересовано в том, чтобы погасить волну недовольства. Для этого Касым-Жомарт Токаев создал Национальный совет общественного доверия, с помощью которого он хочет стать ближе к народу. Это такой фильтр, таким образом, он немного снял напряжение, как это было сделано в 2017 году во время земельных митингов.

Данияр АШИМБАЕВ«Насколько серьезно нужно воспринимать молодежные протесты» — Политолог Данияр АШИМБАЕВ — Что же касается непосредственно молодежи, то здесь опять же надо смотреть. Понятно, что есть определенная протестная молодежь, которая появилась за последние две недели. И к этой категории сразу возникает вопрос, потому что изначально речь шла не о каких-то преобразованиях в государстве, а напрямую о политических провокациях. То есть, сразу были выдвинуты требования отмены выборов, а о том, что эти выборы не честные и неправильные, говорилось еще до начала самой избирательной компании. Исходя из этого, становиться ясно, что это движение имело под собой цель не столько участия в каком-то конструктивном диалоге, сколько участия в компании по срыву выборов и осложнению политической ситуации в стране.

Если же мы посмотрим на молодежь шире, то здесь тоже есть две категории. Первую беспокоит вопрос социальный – образование, трудоустройство, вопросы профессионального развития, карьерного роста и т.д. То есть это всем известные проблемы, и они не меняются годами. Но вместе с тем есть вторая категория молодых людей, которые живут под лозунгом: «хочу много денег и не работать». Но государство не может взять на себя заботу о тех, кто не желает «ударить палец о палец», но хочет сразу что-то получать. Поэтому все это требует от государства формирования особого подхода, причем достаточно диверсифицированного.

Поэтому идея создания Касым-Жомартом Токаевым Национального совета общественного доверия при президенте РК, сама по себе несет несомненные плюсы. Президенту нужна возможность общения с представителями общества, а обществу нужна возможность общения с Президентом, минуя промежуточные звенья. Ведь у нас, скажем так, за последние годы власть сильно «забронзовела». То есть, ею были утрачены навыки общения с людьми. Многие госчиновники сейчас не могут даже дать интервью журналисту один на один, бояться выйти к 10-15 посетителям одновременно. Поэтому власти надо заново учиться общаться с народом и с обществом. И это самой власти полезно и нужно. Потому, что если она не будет реагировать на проблемы, которые озвучивает население, то такая политическая система будет крайне не устойчива и подвержена, как внешнему воздействию, так и внутреннему.

Айдархан КУСАИНОВАйдархан КУСАИНОВ, экономист – «Новая казахстанская реальность: нужно налаживать диалог и возрождать взаимное доверие» — Продолжаю настаивать на том, что мы оказались в новой реальности, и продолжаю обрисовывать её контуры. Осознание её принципиально важно для выстраивания эффективных взаимодействий внутриэлитных, внутриобщественных и взаимоотношений между обществом и властью. Рассмотрим же особенности ситуации.

Первое. Общество стало субъектом политики. Власть и общество давно понимали, что уровень протеста в обществе высок и, может быть, даже угрожающе высок. Все последние инициативы свидетельствуют о том, что социальные проблемы и вообще причины протеста находятся в фокусе внимания – об этом говорят и социальные инициативы, и возрождение программ развития гражданского общества, и даже сам факт транзита.

Однако выборы принципиально изменили ситуацию. Сегодня протест общества, оппонирование власти легализованы, легитимизированы, официально введены в политическую и общественную жизнь Казахстана. Это новая реальность. Впервые в стране на политической, общественной и информационной сцене появились как минимум 17%, но в реальности, возможно, все 30-40% общества, протестно настроенных. И президент страны признал их существование: «Мы будем строить диалог со всеми: и с теми, кто поддерживает правительство, и с теми, кто против него». По сути, впервые за последние 25 лет общество, его мнение стало субъектом политической жизни.

Второе. Изменение статуса, значения и роли президента. Он у нас уже не может быть вечным. Просто потому, что для завоевания авторитета, влияния и власти, сопоставимых с Елбасы, другой кандидат должен пройти через сопоставимые испытания и опыт. А это, как минимум, кризис, по масштабам сопоставимый с началом 1990-х…

То есть текущий и все последующие президенты будут вынуждены конкурировать за голоса электората. Конкуренция за пост президента вкупе с появившейся легитимностью и субъектностью общественного оппозиционного мнения автоматически изменяют и задачи власти.

Третье. О страхах по поводу степени самостоятельности нынешнего президента. Статус избранного является уникальным в нашей системе. Смена же избранного президента – это очень сложный процесс и процедура. В реальности для этого нужно как минимум четыре консенсуса или согласия. Первый – консенсус элит в отношении того, что действующий Президент не удовлетворяет интересам страны. Второй – консенсус общества и элит по этому вопросу. Третий – консенсус элит по вопросу возможных преемников, четвёртый – этот же консенсус между элитами и обществом.

Таким образом, можно констатировать, что на ближайшие пять лет действующий президент имеет очень значительную степень самостоятельности и широкий простор для действий. Подчеркну, что эта свобода манёвра в основном основана на появлении субъектности мнения общества и обострённой посттранзитной конкуренции в элитах.

Четвёртое. Изменение внутриэлитных отношений. На самом деле трансформация этих отношений происходила давно, однако в новой реальности точка поставлена. Уже нет единого центра принятия решения, а значит, и логика взаимоотношений усложнилась. Первый Президент безусловно сохраняет свой авторитет и влияние, но теперь оперативные указы и решения принимает действующий президент, и эти решения будут обязательны к исполнению по крайней мере в ближайшие пять лет. Пять лет в нашей реальности – большой срок. Но опять же у нас появился ещё один субъект – общество, через легитимизированное мнение которого можно влиять на ситуацию. Соответственно традиционные связки, альянсы, «командные» роли неизбежно будут перестраиваться.

Пятое. Изменение взаимодействия власти и общества. Президент уже объявил о необходимости налаживания диалога и о формировании Совета общественного доверия. Очень важные слова – диалог и доверие. Это тоже принципиальное изменение. Мы видели совещания по выработке предложений по дальнейшей демократизации и развитию гражданского общества, мы видели работу Национальной комиссии по вопросам демократии и гражданского общества. Теперь не ставится вопрос о демократизации, институционализации, развитии демократии и формировании гражданского общества. Вопрос стоит о доверии общества и выстраивании диалога с ним. Сегодня власть хочет говорить с обществом, и в ходе диалога возрождать его доверие.

Шестое. Изменения внутри общества. Все эти процессы меняют и само общество. Был значительный период, когда общество не ощущало своей субъектности, накапливая протест. Соответственно разделение был простым – «нурботы, провластные» и «за народ». Причём последние в большей или меньшей степени объединяли всех: «демократов», «коммунистов», «национал-патриотов», «западников», «ватников» и, конечно, социально неудовлетворенных людей, действительно создавая ощущение единства «народа». Процессы последних лет сильно размыли этот класс «бессознательного протеста», а транзит и прошедшие выборы показали это явно. Изменения происходят, и идут они от власти. Появляется значительный слой людей, выступающих за изменения, поддерживающих их и именно поэтому выступающих на стороне «Нур Отана». На этом фоне непримиримые «протестанты ради протеста» теряют своих сторонников.

Победа демократии, народа и площади ради победы демократии, народа и площади утратила свой романтизм после арабских вёсен, и, особенно, Майдана и Сирии.

Многие общественные и политические лидеры прошлых лет потерялись сегодня (я слышал термин «обнулились») именно потому, что это новая и совершенно другая реальность, но они в это поверить не могли и не могут.

Сегодня нужно искать новые подходы и новые идеи, и по моим ощущениям, чётких предложений пока нет ни у власти, ни у её оппонентов. И в этой ситуации лучше искать решения вместе.

Роман ИВАНОВ – «Социальные сети изменили Казахстан, теперь что-то скрыть нереально» — В обществе резко возросла гражданская и политическая активность, считает ряд экспертов. Это хорошо показали минувшие выборы, так что теперь страна будет жить в новых политических реалиях.

Марат ШИБУТОВНапример, политолог Марат ШИБУТОВ считает, что «высокая гражданская и политическая активность народа резко повышает требования ко всем политическим силам страны» — Уже нельзя будет надеяться на закулисные договоренности и на абы как сделанные кампании. Пришло время настоящих политических технологий. В целом идет очень большой рост политизации общества, и если на него не будет ответа, непонятно куда это все уйдет. Это крайне опасно, — написал он в своем канале Telegram.

Политолог Эдуард ПОЛЕТАЕВ согласен с мнением Шибутова. Политизация общества действительно возросла, и в первую очередь на это повлиял уход первого президента и последующие выборы — И процесс этот не закончился, ситуация будет развиваться и дальше. Тем более, что до очередной электоральной кампании осталось недолго.

При этом эксперт уточнил, что общество стало более дисперсным (или раздробленным). Разные группы людей начинают выдвигать все более узкие и четкие запросы. Например, проявилась общественная группа независимых наблюдателей. В 2018 таковых не было.

Сейчас у Казахстана начинаются новые политические реалии. При этом могут быть и новые протестные настроения, что тоже следует иметь в виду — Если вспомнить историю, протестный потенциал могут активизировать самые неожиданные вещи. Например, попытка запретов праворулек или обман дольщиков строителями, — резюмировал Полетаев.

Социолог Тимур АЙСАУТОВ назвал сразу несколько факторов, которые в итоге привели к повышению активности сограждан — Первый из них — это, конечно, информатизация общества. Появление социальных сетей привело к открытости и доступности информации и оперативности ее получения. Общество стало мобильным и информированным. Невозможно что-то скрыть, блокировать социальные сети тоже стало невозможно, — сказал он.

Второй фактор социолог назвал «казахстанской особенностью» — Даже президент так и сказал – население обеднело. То же самое показывают и наши исследования: на первом месте в списке «тревожных вопросов» не криминал, не терроризм, а именно ухудшение социально-экономического положения, — сказал Айсаутов.

В-третьих, само общество постепенно развивается. Айсаутов полагает, что лучше всего это заметно по молодежи, у которой, по его собственному выражению, «вообще нет страха» — В России на улицы выходила молодежь вплоть до школьников, у нас 20-25-летние. С годами гражданская активность населения будет только усиливаться, и это хорошо, — сказал он.

Социолог считает, что население должно быть политически активным, иначе в итоге может стать жертвой. Но, естественно, нужны свои границы. Например, очень нежелательны силовые методы, ни к чему хорошему они не приведут — На уровне первых лиц признали, что есть недовольные, есть протесты, а значит необходимы политические реформы. Еще перед выборами президент говорил, что требуются политическая модернизация и диалог с согражданами. Власти сами прекрасно видят, что гражданская активность выросла, — резюмировал Айсаутов.

***

© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.