Война Миров. Нефтегазовая петля России

Низкие цены на «черное золото» и «голубое топливо» заставляют Кремль думать

COVID-19 резко понизил геополитическое значение нефти и газа. Разумеется, «черное золото» и «голубое топливо» не попали в одну нишу с асбестом, поскольку представляют собой энергоносители и химическое сырье в одном лице, которые современная экономика не в силах заменить, но все же, все же, все же… Попутно коронавирус активизировал внутреннюю динамику на мировом рынке углеводородов, передел которых активно идет на фоне пандемии и мер по борьбе с нею.

«Газпром» – традиционный главный наполнитель российской казны – впервые в своей истории закончил первый квартал с убытком. Тем временем европейский газ на голландском хабе TTF снизился в цене до $34 за тысячу кубометров. Для восприятия данной цифры нужно знать, что потребители российского газа в Смоленской области, например, платят за него $60, а в австрийском Баумгартене «Газпром» в четверг 21 мая предлагал 1000 кубометров за $53. Когда становый хребет российской экономики прекращает им быть – сразу меняется вся картина.

С нефтью для России Росии ситуация не лучше. Важным утешением на фоне катастрофического падения цен является лишь тот факт, что российский сорт Urals сохранил за собой обширную нишу мирового рынка (в том числе за счет Китая) и российским нефтяникам не нужно арендовать огромный танкерный флот, который Саудовская Аравия сейчас использует в качестве плавучих нефтехранилищ, поскольку все наземные резервуары заполнены под завязку. Российские компании в данном случае спасает привязка к трубопроводам. На этом фоне с марта месяца пока выигрывают только владельцы танкеров, чей фрахт вырос на 700%.

Коронавирусная атака на российскую нефтегазовую отрасль принципиально отличается от падения цен на нефть в 2014-2015 гг. Тогда после возвращения Крыма и развернувшейся войны санкций котировки на «черное золото» опускались с помощью биржевых манипуляций и различных сговоров по финансовой и политической линии. Между тем спрос оставался стабильным и где-то даже подрастал. Теперь же все в корне поменялось. Предложение, в том числе со стороны «сланцевиков» США, существенно выросло, тогда как торговая война Вашингтона с Пекином и принятые правительствами огромного числа стран беспрецедентные меры по борьбе с COVID-19 привели к резкому снижению спроса на физическую нефть. Авиация, например, потребляет 11% мирового производства нефти в штатном режиме. Когда же авиасообщение падает на 90%, то и топлива нужно в десять раз меньше.

Наблюдаемая в первом квартале 2020 года картина сжатия мирового энергетического рынка стала самой мощной и одновременно самой быстрой в истории. Отсюда проигрышной получилась ставка на добычу углеводородов в качестве главного экспортного ресурса и вообще основной экономической стратегии развития. Не признавать данный факт невозможно, и даже Анатолий Чубайс, в свое время многое сделавший для воровской приватизации и деиндустриализации России, рассуждает о закате нефтяной эры и вреде углеводородной иглы.

Как бы то ни было, но конкретно для Российской Федерации на нефть и газ приходится (округленно) 20% ВВП, 40% бюджета и 60% экспорта. Теоретически вроде бы страна в состоянии выдержать «нефтегазовый нокдаун» и при этом не умереть от голода. Госдолг, опять же, всего 14% от ВВП. Но на практике менять выстраиваемую десятилетиями экономическую модель на что-либо новое и при этом работающее чрезвычайно трудно. К тому же беда пришла не только со стороны нефти и газа. В 2019 году Россия экспортировала угля на $19 млрд, при этом треть поставок пришлась на Европу. Из-за остановленных коронавирусом промышленных предприятий российский уголь Европе теперь тоже не нужен.

Политическое руководство России новую экономическую стратегию пока не анонсировало. Мы сейчас не о декларациях, а о реальном плане действий и четких маяках для движения. Ну а пока Москва пытается перегруппировать силы в нефтегазовой сфере. Интересно развиваются отношения с Саудовской Аравией. После разрыва сделки ОПЕК+ стороны перешли к нефтяной войне, но быстро помирились. Дело в том, что COVID-19 и принесенный им букет чрезвычайных мер государств перекроил потребление углеводородов до критических показателей. Поэтому те ресурсы, которые стороны запланировали для затяжной войны на истощение, стали расходоваться в стремительном темпе. В итоге Кремль и Эр-Рияд ограничились непобедоносными блицкригами и замирились.

Из неожиданных моментов то, что Россия и Катар на фоне падения рынков и доходов нашли точки взаимопонимания. Катарский газ под эгидой США активно продвигался на рынки Евросоюза с целью вытеснения российского «голубого топлива». В этом движении катарского СПГ аналитики видели именно геополитическую составляющую, поскольку Юго-Восточная Азия предлагала более высокие цены, но газовозы из Персидского залива упорно двигались на европейские терминалы. После коронавирусной перетряски Катар стал больше СПГ направлять на рынки Азии и сократил поставки в Европу.

Замирению Москвы и Дохи предшествовала смена правителя в Катаре, военно-техническое сотрудничество Катара и Турции, улучшение отношений с Ираном и обострение с Саудовской Аравией. А еще произошел разгром прокатарских боевиков в Сирии, после чего шансы на наземный газопровод к средиземноморскому побережью улетучились. Для закрепления договоренностей катарский инвестиционный фонд приобрел солидный пакет акций «Роснефти», чтобы плотнее переплестись с Россией экономическими интересами. Сама глобальная нефтегазовая мозаика тем временем усложняется. И тот же Катар сильно потеснил Москву на турецком энергетическом рынке.

Вашингтон тоже числится среди пострадавших из-за пертурбаций на рынке нефти и газа под давлением коронавирусных обстоятельств. Сразу 17 американских компаний по добыче сланцевой нефти проходят процедуру банкротства (их совокупный долг около $14 млрд). Как результат, падает добыча, и уже не понятно, вернется ли сланцевая индустрия на свои прежние пиковые показатели. А если и возвратится, то не в ближайшие 2-3 года точно. Остановленный транспорт и расширяющийся по миру отказ от одноразовой пластикой посуды и прочих изделий такого порядка самым непосредственным образом снижает спрос на нефть.

Нефгегазовый сектор России в прежние времена приучил Кремль любые проблемы заливать деньгами. Например, когда российские производители алкоголя пытались достучаться до высшей бюрократии и законодателей из-за очередных идиотских вещей для «водочников», то они жаловались именно на дурные доходы бюджета от «черного золота». Мол, если бы в Российской Федерации была производящая экономика вместо добывающей, то к голосу производителей из сектора товаров народного потребления власти однозначно прислушивались бы. Похоже, у несырьевиков начинаются новые времена. Первыми протоптали дорожку оружейники и атомщики, потом сельхозпроизводители под грохот санкционных войн и продовольственных эмбарго. Теперь верховной власти России придется слушать всех, кто производит хоть что-то стоящее.

Стратегия пережидания – подождать, пока спрос на нефть восстановится и цены снова поднимутся – уже не подходит. Слишком много времени прошло после 2015 года, чтобы убедиться в бесперспективности исключительной ставки на нефть и газ. Разумеется, можно и нужно достроить «Северный поток-2» просто для того, чтобы труба имелась физически. История трубопровода «Уренгой – Помары – Ужгород» показала, что когда подобный актив имеется как таковой, то о режиме его использования и функционирования потом можно договариваться. А если проект «Северный поток – 2» не завершить, то пользы от него не будет никакой вообще и без козней Еврокомиссии с Германией. Еще раз повторимся: «Северный поток – 2» – это всего лишь завершение ранее начатых дел в прежней парадигме, дабы довести их до логического конца. А потом нужно думать и делать что-то кардинально новое. Поскольку политический курс многих государств Запада на электромобили, отказ от одноразового пластика (8% от потребляемой нефти) и возобновляемые источники электроэнергии ничего хорошего нефтегазовой отрасли не предвещают.

COVID-19 необычайно наглядно показал, что от слов об отказе от нефтяной иглы нужно переходить к практическим делам. Раньше диверсификация экономики мотивировалась установками про «чтобы жить хорошо». Теперь нужно делать то же самое, иначе страна не выживет в новых технологических укладах. Делать космические аппараты куда сложнее, чем качать нефть из природных кладовых, но для России выбора больше нет.

***

© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.