«Единственное, что нужно для триумфа зла, –
это чтобы хорошие люди ничего не делали»
Эдмунд Берк
Я уже неоднократно писал о том, что судебно-правовая система, допускающая:
— засекречивание следствием (порой даже при отсутствии в деле материалов, содержащих государственные секреты, а также иных законных оснований) уголовного дела в полном объеме;
— лишение на этом основании подследственного на квалифицированную юридическую помощь по своему выбору;
— не вручение (опять же в результате засекречивания уголовного дела в полном объеме) подследственному/подсудимому и его законным представителям подлежащих обязательному вручению процессуальных документов;
— проведение в закрытом режиме всех заседаний главного судебного разбирательства;
— и как апофеоз – присвоение грифа секретности не только вынесенному по засекреченному уголовному делу приговору, но и другим судебным актам (постановления апелляционной и кассационной инстанций, если вы все-таки нашли в себе силы обратиться в вышестоящую судебную инстанцию) и на этом основании лишение осужденного и его законных представителей права на получение копий судебных актов в письменном виде;
есть правовой беспредел, широко распространенный не только в «старом», но и имеющий место в «новом справедливом Казахстане».
Содержательно это – не только грубейшее нарушение органом, ведущим досудебное расследование, судьями первой, апелляционной и кассационной инстанций норм УПК РК (даже в их сегодняшнем, далеком от понятия «правосудие» виде), но и норм Конституции РК, а также ратифицированных Казахстаном международных пактов по правам человека и гражданина.
Суть в том, что это судебно-правовая практика лишает подследственного, подсудимого и в особенности осужденного права на защиту; права понимать суть обвинения и приводимых стороной обвинения аргументов и доказательств (в том числе, как того требует Закон, мотивированно опровергающих доводы защиты); право обжалования вступивших в законную силу судебных актов в судебных вышестоящих инстанциях, включая международные.
Другими словами, следствие и суд при полном одобрении со стороны прокуратуры лишают вас фундаментальных прав, гарантированных Конституцией РК и обязательствами Казахстана по ратифицированным им международным правовым актам.
В этих условиях суд превращается в фарс, прокуратура, главной функцией которой является надзор за соблюдением законности, становится излишним государственным органом, а Основной Закон государства и провозглашенный в нем принцип «приоритетности прав и свобод человека и гражданина» превращаются в никому не нужные и не обязательные для исполнения декларации.
Главным образом существо проблемы заключается в порочной судебно-правовой практике, сложившейся как побочный результат сбоев и издержек суперпрезидентской формы правления. Но парадокс в том, что базируется эта практика на неконституционных поправках, внесенных в уголовно-процессуальное законодательство Казахстана в последние 10-15 лет, в особенности после 2016 года.
Упразднить эти неконституционные нормы из действующего законодательства и привести его в соответствие с Конституцией РК и международно-правовыми обязательствами Казахстана никто не спешит. Более того, складывается ощущение, что их не только стремятся не замечать, но напротив – рассматривают эти поправки, а главное основанную на них судебно-правовую практику как должное и в полной мере соответствующее Конституции РК.
Во всяком случае, именно об этом свидетельствует моя четырехлетняя переписка с судами и органами прокуратуры, напоминающая разговор слепого с глухим – я им про Фому, они мне – про Ерему! При этом ваш вопрос не решается.
А что, очень удобно!!! Если гражданин не совершил никакого преступления, к тому же не имеет никакого бизнеса, но на него поступил заказ (неважно в какой форме и от кого) он легко может быть осужден по засекреченному уголовному делу с вынесением не подлежащим обжалованию секретным приговором. Проверить аргументацию и доказательную базу и следствия, и суда первой инстанции в этих условиях практически невозможно.
Обращение в апелляционную инстанцию или с ходатайством в Верховный суд ничего не решает. Все, что вы получите в ответ на ваше ходатайство – выписку из засекреченного постановления суда соответствующей инстанции. Причем без всякой аргументации.
Во всяком случае так было в моем случае. Аргументы судьи кассационной инстанции Кенжегарина А. К. об отказе в передаче моего ходатайства «для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции в связи с отсутствием оснований для пересмотра судебных актов» мне не известны до настоящего времени. Как не известно и то, внесено ли вообще засекреченное постановление судьей Кенжегариным А. К.
Впрочем, до настоящего времени не понятны мне и определенные Законом основания обвинения меня в государственной измене и изоляции на 10 лет.
Если суд считает, что я действительно совершил государственную измену, в приговоре должно быть мотивировано показано в пользу кого совершена государственная измена, а главное – перечислено какой ущерб (когда, в какой форме и в каких объемах) моя деятельность нанесла интересам национальной безопасности Республики Казахстан.
Поскольку я полагал и продолжаю полагать что всю жизнь стоял на страже этих интересов (во всяком случае, как они трактуются в «Законе о национальной безопасности РК») вопрос о моей виновности и законности моего осуждения остается открытым. Во всяком случае для меня самого. Поверьте, мне бы самому хотелось знать, что я совершил столь ужасного, что был осужден на 10 лет фактически без права обжалования приговора.
Так и не получив за пять прошедших лет внятного ответа от судов и органов прокуратуры на задаваемые мною вопросы, я решил воспользоваться (кстати говоря, по рекомендации Генеральной прокуратуры РК) иной возможностью доказать абсурдность обвинения меня в государственной измене, а заодно – незаконность присвоения грифа секретности вынесенным по моему уголовному делу судебным актам.
В отличие от тех, по чьей злой воле я был обвинен в государственной измене, лишен всего и осужден на 10 лет лишения свободы, я в очередной раз обратился к нормам действующего законодательства.
Понятие «государственные секреты» и их исчерпывающий и не подлежащий расширенному толкованию перечень определены статьями 1, 11-14 ЗРК «О государственных секретах» от 15.03.1999 г.
Этот же закон (пункт 2 статьи 18) запрещает использовать ограничительный гриф секретности для засекречивания сведений, не отнесенных к государственным секретам.
Отсюда возникает вопрос об обоснованности отнесения сведений, содержащихся в принятых по уголовному делу судебных актах, к категории «государственные секреты».
ЗРК «О государственных секретах» (часть 4 статьи 15) оговаривает право суда определить обоснованность отнесения содержащихся в документе (в том числе и в судебных актах) сведений к категории «государственные секреты».
Статьи 476-478 УПК РК однозначно говорят о том, что вопросы, связанные с исполнением приговора и разъяснения всякого рода сомнений и неясностей, возникающих при исполнении приговора, разрешаются районным и приравненным к нему судом, действующим по месту исполнения приговора.
Казалось бы, все предельно ясно. Дело за малым – адекватно применять закон! Однако в реальности все оказалось не так просто.
26.08.2022 г. я обратился в суд города Конаев Алматинской области (то есть по месту исполнения приговора) с ходатайством определить обоснованность отнесения сведений, содержащихся в приговоре СМУС г. Алматы, постановлениях апелляционной и кассационной инстанций, вынесенных по моему уголовному делу, к категории «государственные секреты»
И тут началось!!!
Для начала суд города Конаев просто потерял мое ходатайство. Но после моей жалобы на бездействие суда все-таки нашел его и ответил. Причем, что удивительно (это я понял позднее!!!) ответил по существу моего ходатайства, указав, что решение данного вопроса выходит за рамки его компетенции?!!
Аналогичную позицию занял и Алматинский областной суд, сославшись на часть 3 статьи 477 УПК РК, которая предусматривает, что «вопрос о разъяснении всякого рода сомнений и неясностей рассматривается судом, постановившим приговор». В скобках замечу, что эта норма по своей правовой сути противоречит остальным нормам ст. 476 – 478 УПК РК, и является лишь удобной («законной») уловкой для оправдания бездействия суда по обращениям и ходатайствам осужденных.
Тем более, что суд города Алматы, куда мое ходатайство переслала комиссия по качеству правосудия при Верховном суде РК (какое многообещающее название при практически нулевой эффективности данной структуры!!!) просто «поймал тишину».
Безрезультатным оказалось и мое обращение в Генеральную прокуратуру РК с просьбой порекомендовать судебную инстанцию, полномочную решить вопрос об обоснованности отнесения сведений, содержащихся в вынесенных по моему уголовному делу судебных актах к категории «государственные секреты».
Не увидев явного нарушения Закона, Генеральная прокуратура ответила не по существу моего ходатайства в суд и обращение в ГП РК.
Причем, что поразительно, ответы как представителя ГП РК г-жи Дубаевой Р. Т., так и подчиненной ГП РК прокуратуры города Алматы, даны не просто не по существу вопросов, поднимаемых в моем ходатайстве в суд города Конаев и в обращении к генеральному прокурору РК г-ну Асылову Б. Н., но вообще далеки от их сути.
В своем ходатайстве в суд и обращении в ГП РК я не ставлю под сомнение законность судебно-правовой практики засекречивания уголовного дела в полном объеме или законность присвоения вынесенным судами судебным актам грифа секретности и на этом основании невручения их копий осужденным и их законным представителям. Не поднимаю я и вопроса об обжаловании вступивших в законную силу судебных актов вышестоящих судебных инстанциях РК. Все это мной уже пройдено. Причем, безрезультатно.
Единственное, о чем я прошу, применить нормы ЗРК «О государственных секретах» (статьи 1, 11 – 14, часть 4 статьи 15, статьи 18, 22 – 24) и соответствующие статьи УПК РК, а также определиться с судебной инстанцией, в компетенции которой было бы решение вопроса, поставленного в моем ходатайстве в суд города Конаев; определить обоснованность отнесения сведений, содержащихся в вынесенных по моему уголовному делу судебных актах – приговор СМУС города Алматы, постановления апелляционной и кассационной инстанций – к категории «государственные секреты».
Что здесь не понятно?!! И по каким законным основаниям сотрудники органов прокуратуры дают мне понять, что числят меня за идиота, почему-то решившего, что в Казахстане существует Закон и действующая на его основе, а не подчиненная принципам кодекса Omerta судебно-правовая система; что прописанные в Конституции права и свободы граждан – не пустой звук; что принятые Казахстаном на себя обязательства по ратифицированным им международным правовым актам следует неукоснительно исполнять?!!
К сожалению, мои четырехлетние попытки добиться в казахстанских судах и органах прокуратуры правды, решения вопроса по закону и по совести, оказались безуспешными. И это можно было бы списать на специфическое отношение ко мне заказчиков и исполнителей по моему осуждению и изоляции. Однако, как показывает знакомство с делами других осужденных, судейский беспредел, беспринципность (а возможно, и правовая безграмотность) сотрудников органов прокуратуры превратились в тенденцию.
И это свидетельствует лишь об одном: как и прежде, в «новом справедливом Казахстане» опция «правосудие» отключена если она вообще имеет место быть, а концепция «слышащего государства» существует только для внешнего потребления – то есть для отчетов перед ОБСЕ или ООН, внутри страны она практически не работает, в чем легко убедиться находясь за пределами «Олимпа».
Но здесь есть и другая сторона проблемы. В любом государстве существуют структуры, которые оно в целях обеспечения безопасности общества и государства наделяет «правом на насилие».
Причем, в целях обеспечения контроля за этими структурами государство четко регламентирует их функции и характер деятельности общественным договором (Конституцией) и соответствующими законами, в том числе предусматривающими ответственность и неотвратимость наказания для сотрудников структур, обладающих «правом на насилие».
И когда «охранители» понимают, что при несоблюдении ими принципов общественного договора или игнорировании (неверном трактовании) нормы закона их ждет жесткое и неотвратимое наказание (как правило, более жесткое, чем для простых граждан) эти структуры не только эффективно выполняют свои функции, но и находятся под жестким контролем со стороны общества и государства.
В этих условиях присущая им априори репрессивная функция не становится доминирующей, а легитимизация «права на насилие» не превращает насилие в норму повседневной жизни.
Но в случае ослабления контроля со стороны государства и в особенности со стороны общества возникает обратная ситуация и легитимизация «права на насилие» превращает насилие в норму повседневной жизни, а сами структуры, обладающие «правом на насилие», становятся доминирующими в политической системе, приватизируя не только «право на насилие», но и закон как таковой.
Более того, закономерность исторической мотивации показывает, что у вкусивших власть «охранителей» рано или поздно начинает преобладать мотивация стать властью!
История дает массу примеров этому. Достаточно напомнить об «опричнине» времен Ивана Грозного, беспределе НКВД – МГБ 30-х и 50-х годов, «идеологической перековке» диссидентов в психушках в 70-ые годы XX века. Завершалось все это приходом к власти представителей «охранителей», после непродолжительного (конечно, по меркам истории) беспредела которых наступали, как правило, «смутные времена».
Нельзя не обратить внимание и на то, что превращение насилия в норму повседневной жизни одним из следствий имеет такие явления как: репрессивное парламентотворчество (то есть принятие законов, обеспечивающих интересы определенных закрытых для критики групп и «охранителей»); появление на законодательном уровне различного рода фейков, легитимизующих расширенные основания для применения насилия; деградация управленческих функций государственного аппарата, который полагает за лучшее и более безопасное вообще ничего не делать.
В этом также пришлось убедиться на практике. Абсолютно ничего не дали мои обращения в Администрацию президента, к руководителю АП г-ну Нуртлеу М. А., лично к президенту РК г-ну Токаеву К. К. и уполномоченному по правам человека РК г-ну Ластаеву А. Е.
Эти обращения, как и мое прошлогоднее обращение к представителям Сената и Мажилиса Парламента РК по вопросу о неконституционности некоторых норм УПК РК и основанной на них порочной судебно-правовой практике, по своей результативности очень напоминают ситуацию, описанную в советской классике. Помните, у Ильфа и Петрова: «Опускайте ваши жалобы и предложения в этот почтовый ящик; их все равно никто не вынимает!».
Точнее, реакция на них бюрократически выверенная (то есть нулевая по своей результативности) – их просто пересылают в те структуры, на бездействие, волокиту и формализм со стороны которых вы жалуетесь. Классика бюрократического жанра, освоенная нашими чиновниками (в особенности их новой генерацией) в совершенстве!!!
Причем, что весьма симптоматично, ни депутатов Парламента, ни сотрудников АП абсолютно не интересует результат – то есть то, что вам ответит структура, в которую они переслали ваше обращение. Во всяком случае, для себя они даже не запрашивают ответа на свою корреспонденцию.
А это – не только показатель истинного отношения «народных избранников» и государственных служащих к реальным интересам и нуждам простого народа и проблемам политического развития Казахстана. Это – свидетельство их непрофессионализма и деградации кадрового потенциала государственного аппарата. Но главное – это свидетельство резкого снижения эффективности государственного управления как такового.
Причина этого явления банальна и описана еще в известных «Законах Паркинсона» – стремительный рост чиновно-бюрократического аппарата как следствие его растущих непрофессионализма и некомпетенции. Как следствие этого – рост проявлений бюрократизма и формализма; бездеятельное (а следовательно никчемное) существование ¾ чиновного аппарата, не несущих никакой ответственности за тот вред, который они приносят обществу и государству.
Но главная проблема, с моей точки зрения, лояльное (мягко говоря) отношение ко всем этим явлениям со стороны руководителей структурных подразделений государственного аппарата. Если начальник любого уровня никогда не требует отчета о выполнение данного им поручения, к его выполнению можно подойти формально, что, собственно говоря, мы и наблюдаем в реальности.
Красивых слов звучит много, но реальность по-прежнему оставляет желать лучшего. Ибо, как гласит восточная мудрость, «Сколько ни говори «халва» слаще во рту не становится!».
***
© ZONAkz, 2023г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.