Максат НУРПЕИСОВ – «Как Назарбаев избавлялся от политических конкурентов. Кунаев» — Как и всякий диктатор, Нурсултан НАЗАРБАЕВ насколько любил власть, настолько же не любил каких-либо конкурентов. Даже если они не покушались на его влияние. Exclusive.kz вспоминает о тех, кто стал первыми жертвами зачистки политического поля. Сегодня мы вспомним о наиболее ярких фигурах.
Первым пал в молохе амбиций Назарбаева его патрон и покровитель – Динмухамед КУНАЕВ. Существует много разных версий участия председателя Совмина Нурсултана Назарбаева в смещении первого секретаря КПК со своего поста, но выделим главное. Во-первых, Назарбаев действительно был одним из главных претендентов на пост уходящего главы республики, а то, что он уйдет было практически решенным делом – нужно было просто немного «подтолкнуть» и вовремя показать себя, что им и было сделано.
Во-вторых, Нурсултана Абишевича вряд ли можно было назвать главным организатором декабрьских событий, как это некоторые представляют, а также и тем, кто мог бы спланировать, запустить и контролировать весь план по смещению Кунаева. Дело в том, что при наличии у главы республиканского правительства значительного административного ресурса, Назарбаев не пользовался и не мог пользоваться личным авторитетом, коим обладал глава Казахстана, а в Москве его и вовсе мало знали, а потому не могли доверить пост первого секретаря.
В-третьих, следует напомнить, что Назарбаев мог действовать на два шага вперед и принимал во внимание два аспекта – это правила номенклатурного аппарата и Перестройку, как бы они тогда друг другу не противоречили. Поэтому можно предположить, что он в большей степени рассчитывал быть следующим после промежуточного главы республики, коим оказался Геннадий КОЛБИН – все упиралось только в то, насколько назначенец из Москвы будет «транзитным» правителем…
В общем, действия Назарбаева против Кунаева ограничивались политическими шагами, вполне дозволенными и ожидаемыми в определенных кругах. Это была превентивная критика (когда Димаш Ахмедович еще находился у руля) с трибуны съезда КПК, которая потом переродилась в «пинание ушедшего льва». Также были включены рокировки во властных кругах, благодаря которым преданные Кунаеву партийцы были отодвинуты на второй план, а некоторые и вовсе отправлены на пенсию (кое-кто и попал под уголовное преследование). Все это происходило открыто или почти открыто – по крайней мере, такие действия обсуждались в обществе, на кухнях и в курилках.
Именно в сравнении казахстанцами Назарбаева и Кунаева практически всегда второй выигрывал. Более того, с бывшим елбасы ассоциировалось все негативное настоящее. Второй же вызывает не только ностальгию по прошлому, но и ассоциируется с образом настоящего государственника, которому удалось защищать интересы своего народа даже под гнетом советской империи.
Как и подобает классическому диктатору, Назарбаев испытывал ревность и к другим политическим и общественным деятелям. Попросту говоря, нельзя было допустить, чтобы чей-либо рейтинг был не только выше президентского, но даже находился с ним в одном диапазоне. Это было нечто вроде основы, на которую потом накладывались другие аспекты, и в конце концов принималось решение о том, как лучше «зачистить» того или иного политического конкурента. А их становилось все больше, чему способствовала не только внутриполитическая и социально-экономическая обстановка, но и падение рейтинга самого Назарбаева, который нужно было временами поднимать очередными внеочередными президентскими выборами.
Бахыт ЖАНАБЕРГЕН – ««Осень патриарха». Кунаев, Назарбаев, Ауельбеков: что произошло на памятном съезде в 1986-м?» — Съезд коммунистов Казахстана, 16-й по счёту, собравший около 1700 делегатов из всех регионов, начал свою работу 6 февраля 1986-го во Дворце Ленина (сейчас Дворец Республики) в Алма-Ате. Как обычно, первый секретарь ЦК Динмухамед Кунаев зачитал отчётный доклад, который «неоднократно прерывался аплодисментами» (цитата из информационного сообщения) и занял пять газетных страниц формата А2, набранных мелким шрифтом, – это примерно 70-страничная книга. После чего в течение трёх дней проходило его обсуждение.
Много позднее, уже после обретения независимости, появилось немало публикаций о том, что на 16-м съезде Кунаев подвергся критике со стороны тогдашнего председателя Совета министров Казахской ССР Нурсултана НАЗАРБАЕВА, секретаря ЦК по идеологии Закаша КАМАЛИДЕНОВА и первого секретаря Кзыл-Ординского обкома партии Еркина АУЕЛЬБЕКОВА. То есть как раз тех троих, кого считали основными претендентами на роль его преемника на посту руководителя республики. Из этого делали разные выводы: одни утверждали, что атака была инициирована Москвой и даже лично Горбачёвым, дабы подготовить почву для смещения Кунаева, другие полагали, что инициатива исходила от самих амбициозных политиков, каждый из которых пытался обратить на себя внимание и заработать очки в глазах Кремля. Что произошло на самом деле, были ли у кого-то из этих троих иные мотивы (например, искреннее желание изменить положение дел в республике), мы, наверное, уже никогда не узнаем.
Интересно, что в информационном сообщении о первом дне съезда, размещённом в «Казахстанской правде», а значит, и в других изданиях, Назарбаева даже не упомянули, хотя он как глава правительства зачитал «экономический» доклад, который, кстати, тоже не опубликовали.
Родившийся и до того всю жизнь проработавший на севере республики (за исключением трёх лет, проведённых в министерстве) Ауельбеков, один из шести казахстанцев, имевших высокий статус члена Центрального комитета КПСС, возглавил южную область за год до 16-го съезда. Там он действительно жёстко взялся за дело. Причём население региона в массе своей восприняло его шаги с одобрением и даже, можно сказать, восторженно, поскольку устало от проявлений коррупции, блата, непотизма, многочисленных нарушений принципов социальной справедливости.
Скорее всего, «Казахстанская правда» опубликовала выступление Ауельбекова на съезде с большими «купюрами» – во всяком случае, персональной критики, о которой писал Кунаев, там нет. Но даже то, что дошло до читателей, звучало по тем временам непривычно резко и било, прежде всего, по первому секретарю ЦК.
Камалиденов же, судя по всему, конкретно к главе республики претензий не предъявлял. А сам Кунаев ограничился такой оценкой: «Выступление секретаря по идеологии Камалиденова было проникнуто духом «процентомании». Он резко критиковал руководителей вузов за высокий процент студентов из лиц коренной национальности. Это выступление вызвало однозначно отрицательный эффект среди общественности Казахстана». После чего, подразумевая всех троих, то есть Назарбаева, Ауельбекова и Камалиденова, автор мемуаров утверждал: «Названные товарищи, конечно, работали «на публику», а вернее, на ЦК КПСС: вот, мол, какие мы смелые и независимые, имейте нас в виду».
Вне зависимости от мотивов, которые двигали тремя «весовыми» по казахстанским меркам политиками и каждым из них в отдельности, вне зависимости от того, было ли это инициировано Москвой или же самими «бунтарями», Кунаев должен был понять: звоночек прозвенел, и ему пора уходить на покой. Всё-таки уже отметил 74-летие (куда дальше?), четверть века занимал высшую в республике должность. Но то ли власть так пьянит, то ли Димаш Ахмедович решил закусить удила и действовать назло «смутьянам» (Назарбаев писал, что после съезда он стал объектом травли, а Ауельбеков, к сожалению, мемуаров не оставил), то ли были какие-то иные одному ему ведомые причины, но он продолжал держаться за кресло. И что в итоге? Отставка через десять месяцев, назначение «чужака», трагический Желтоксан, почти три года унижений, в течение которых ему пришлось доказывать, что он жил честно и ничего лишнего не брал, аресты соратников…
Безусловно, в период правления Кунаева наша республика совершила значительный рывок и в экономическом, и в культурном развитии. Возможно, правы те, кто говорит, что никогда казахи не жили так хорошо, как при нём. Но отдавая должное его заслугам, выказывая ему уважение, всё же нельзя не сказать о том, что он расплатился за пренебрежение важнейшим принципом, которому должен следовать любой руководитель: уходить надо вовремя…
Максат НУРПЕИСОВ – «Госперевороты в Казахстане: стабильность по-казахски» — Начало 2000-х запомнилось одним из наиболее ярких политических кризисов за всю историю независимости. Заявка демократических сил, усиление авторитаризма и особенно явное проявление властных амбиций членов семьи Назарбаева должны были привести к смене власти… Но тут на помощь режиму пришли большие нефтедоллары. Власть начала покупать лояльность общества и оно впало в спячку ожидания.
Свой первый юбилей Казахстан встретил появлением «Демвыбора», который на тот момент не заикался об уходе Нурсултана Назарбаева, но немалую свою энергию направил против его первого зятя, который, как выяснилось позже, тоже мечтал низвергнуть тестя.
Вряд ли бы Рахат Алиев пошел бы на такой шаг, не предусмотрев реакцию извне. Безусловно, все зависело от того, каким образом он собирался совершить переворот. Надо иметь в виду, что Рахат Мухтарович был достаточно осведомлен о многих финансовых и политических операциях Астаны и лично своего тестя – не только по долгу службы (первый зампред КНБ), но и как наиболее деятельный член Семьи президента.
То есть, будучи неглупым человеком, «крестный зять» знал о внутренней приватизации, а также о закрытых (кстати, до сих пор) нефтедолларовых контрактах с зарубежными и транснациональными компаниями. Проще говоря, вряд ли бы он покусился на них, понимая, что западные страны могли защитить свои интересы, предприняв шаги на политической арене для защиты «законно избранного президента» Назарбаева.
Тут мы можем только предполагать, обезопасил ли себя Нурсултан Абишевич, получив от западных партнеров какие-то гарантии личной безопасности. Но в любом случае, даже если большая часть мирового сообщества закрыла бы глаза на смещение Назарбаева собственным зятем, нужна была бы какая-то внешняя поддержка. Но от кого?
Наш северный сосед в этот период тоже переживал свой «дворцовый переворот» с приводом во власть Владимира Путина. Понятно, что это не инициатива его самого и даже тех, кто его продвигал (в том числе, олигархов), а долгосрочный проект, который по всем признакам был осуществлен так называемой «генеральской мафией». Но сейчас не об этом речь, хотя этот фактор нужно иметь в виду.
На тот момент у нас были соглашения о взаимопомощи только с Россией – это двусторонний договор о военном сотрудничестве и те же нормы ОДКБ. Но оба документа были больше теоретическими, и не очень было понятно, как должна была осуществиться «помощь» в случае госпереворота. Можно предположить, что Алиев мог договориться по линии чекистов – чтобы не вмешивались, тем более, что Нурсултан Абишевич в то время был серьезно обеспокоен возможностью его смещения по российскому варианту. Именно поэтому тогда, в 2000 году, в ускоренном темпе был принят конституционный закон о первом президенте, дающий ему кое-какие гарантии после «добровольного ухода».
В общем, как нам кажется, никто бы не стал вводить войска для «поддержания конституционного порядка», поэтому судьба Назарбаева и самой страны действительно находилась в опасности. Другое дело – какова была бы участь демократической оппозиции? Несомненно, «Рахат и Ко» расправились бы с ней незамедлительно, но такой поворот уж точно не понравился бы Западу. Впрочем, Нурсултана Абишевича (а речь в нашем «сериале», напомним, только о нем) это мало волновало бы. Зато немногим позже у него появилась более серьезная проблема – там, за океаном.
Весной 2003 года американская прокуратура выдвинула серьезные обвинения против миллионера и советника президента РК Джеймса Гиффена в даче взятки президенту РК Нурсултану Назарбаеву (а заодно и бывшему премьеру Балгимбаеву). Мы не станем расписывать эту историю (хотя иногда напоминать о ней нужно – хотя бы потому, что в США существует прецедентное право), но, по большому счету, американское правосудие в итоге признало казахского президента виновным. Но это не помешало в дальнейшем встречаться с ним на высшем уровне и делать вид, что ничего особенного не произошло.
На самом деле, Акорда в те годы сильно рисковала потерять доверие, а главное – поддержку со стороны Белого дома. Это означало, что в случае чего Вашингтон, а заодно и Брюссель не сильно возмутятся, если в Казахстане «что-то произойдет» с первым президентом, а обойдутся дежурным «выражением беспокойства». Поэтому Астане нужно было идти на крутые уступки. Они были осуществлены по двум видимым направлениям – это признание счетов в швейцарских банках с переводом их на благотворительность и открытие воздушного коридора для американских транспортников, летящих в Афганистан и обратно.
Внутридворцовый кризис, связанный с опалой Алиева, а потом «кидаловом» Аблязова заставили Акорду несколько убыстрить процесс введения в стране режима единоличной власти, но при этом начать готовиться к ее транзиту. Это, в отличие от некоторых отечественных политиков, хорошо понимали за пределами страны, а некоторые из наших соседей стали этим усердно пользоваться – что-то вроде «давай на посошок что-то замутим». Принятие очередного пакета поправок в Конституцию, УК и другие законы, а также появление титула «елбасы – лидер нации» лишь ускорило этот процесс.
Окончательно укрепившийся во власти Путин воспользовался случаем и решил еще больше ввести Казахстан в зависимость, заодно реализовав навязчивую идею с частичным восстановлением СССР (в виде ЕАЭС, ТС и других «С»). Тем более, самого Нурсултана Абишевича, начитавшегося в свое время Гумилева, тешила мысль, что это он когда-то об этом первый сказал.
Китай к этому времени начал загонять Казахстан (через его президента) в многомиллиардные кредитные долги, параллельно проводя «мутные схемы» с членами его семьи – прежде всего с его зятьями. Поэтому Пекин был кровно и нефтезаинтересованным в том, чтобы Назарбаев подольше оставался жив и здоров, а своим преемником поставил того, кто будет лоялен к Китаю.
США и Евросоюз, можно сказать, тоже смирились с подобной «казахстанской стабильностью». Многие понимали, что внутри Казахстана не только нет политической силы, которая не только смогла бы противостоять режиму Назарбаева и сместить его каким бы то ни было способом, но и как-то проявить себя в постназарбаевский период.
Последние лет десять, когда Акорда начала усиленно готовиться к операции «Преемник», отношение в мире к Назарбаеву стало немного меняться, причем, на этот раз у большинства у наших иностранных партнеров отношение к нему было примерно одинаковое – что-то типа: «Ну, ладно, пусть уж досидит».
Здесь также стоит отметить, что Вашингтон и Брюссель стал особо волновать вопрос взаимоотношений Казахстана со своими соседями с севера и востока, и было не особо понятно, как эти соседи себя поведут в «Час Х» и есть ли «Вариант В» у самой Астаны.
Китаю, как говорилось выше, тоже нравился здоровый Назарбаев. Что касается России, то Кремль считал (да и до сих пор считает), что контролирует не только Назарбаева, но и основную часть политической элиты и финансовых кланов, так или иначе претендующих на высшую власть в стране или оказывающую на нее прямое влияние.
Но, по большому счету, истинное, а точнее практическое отношение зарубежных правительств к судьбе Назарбаева (да и его преемника Токаева) выразилась в январе прошлого года. Впрочем, как вы понимаете, это уже другая история. А пока нужно констатировать, что даже сейчас, когда Нурсултан Абишевич официально объявил себя пенсионером, а его титулы потихоньку подтираются из отечественного законодательства, его имя все еще фигурирует в аналитических записках рядя столиц мира. В некоторых из них выражается обеспокоенность тем, что он может уйти раньше времени, что может создать определенные проблемы с его политическим, а главное – финансовым наследием…
Максат НУРПЕИСОВ – «Стали ли казахи жить без Назарбаева лучше, чем при нем» -Долгие годы мы жили в искренней уверенности, что альтернативы Нурсултану Абишевичу в стране нет. Его буквально вживали в умы молодого поколения и пенсионеров, а также приводили логическую цепочку (весьма сомнительную) для тех, кто сам себе и окружающим доказывал, что без Назарбаева будет хуже, чем с ним. Впрочем, елбасы об этом тоже не стесняясь пару-тройку раз публично говорил.
Параллельно на протяжении более двух десятков лет вносились законодательные инициативы, которые прямо и (или) косвенно влияли на «непотопляемость» и «безальтернативность» первого президента. Де-юре началось это в 1995 году, когда были проведены референдумы по продлению его полномочий и введению в действие новой Конституции. Первое, как известно, фактически избавило Назарбаева от любых претендентов на полюбившееся ему место, причем с довольно сомнительной формулировкой, сводившейся к тому, что нельзя отвлекаться политикой от больших дел и еще больших реформ.
Что касается нового Основного закона, то, как известно, он ввел в стране президентское правление с вполне четкой вертикалью власти. Но и этого Нурсултану Абишевичу оказалось мало. Именно поэтому в Конституцию и сопутствующие законы стали вводиться «дополнения и изменения». Сначала потихоньку был поднят нижний возрастной порог для кандидатов в президенты, а верхний со временем он и вовсе исчез. Затем появились и другие ограничительные нормы. Так, стаж на государственной (читай, государевой) службе не только ограничивал конституционное право гражданина быть избранным, но и выдавал некую гарантию для режима, так как пять лет на госслужбе – отличный фильтр для того, кто имеет собственное мнение.
Да, сейчас, когда Нурсултан Абишевич стал «обычным пенсионером всемирного значения», упоминания о нем вымарано из Конституции и некоторых других нормативно-правовых актов (пока не из всех), а сам он перестал появляться в обществе, может создаться впечатление, что он уже ничего не решает. Но в политике далеко не всегда срабатывает принцип «в глаз долой – из сердца вон», даже если многие верные назарбаевцы вдруг стали верными токаевцами. Система, по сути, остается прежней, но в нашей рубрике речь немного о другом.
Понятно, что на настоящий момент Назарбаева-старшего больше волнует сохранность капиталов. Именно это, а не власть, как таковая, является основой всего, а влияние на политические процессы в стране и даже за ее пределами исходит из того, насколько сохранится влияние на нажитые непосильным президентским (точнее, авторитарно-диктаторским) трудом активы. Если исходить из этого принципа, то конкурентов, оппонентов и прямых врагов у Нурсултана Абишевича прибавилось не только в количественном, но и в качественном отношениях.
Во-первых, несмотря на банальность, это все-таки «новоказахстанская» власть. Тут и ее желание раскулачить назарбаевские капиталы (прямые и косвенные), и обидное вымарывание имени из законов со снятием портретов в школах, и шквал критических публикаций в СМИ, что еще пару лет назад было просто невозможно, и судебное преследование отдельных (пока отдельных) лиц из близкого окружения. В общем, тактичность и дипломатичность Токаева вместе с подковерными переговорами со «староказахстанцами» пока еще сдерживают окончательное и позорное низвержение Назарбаева.
Исходя из этого возникает второе, что можно назвать «деназарбаевизацией» в обществе. Она, в принципе, уже началась, причем, еще в 2019 году с апогеем в январе 2022-го, когда буквально весь мир узнал, что с казахского означает «Шал, кет!». Но тут, как и с декоммунизацией и деколонизацией, надо обеспечить полный цикл, в том числе и основанный на правовой базе. В этом плане тот же Токаев и большая часть нынешней властной элиты на одной стороне баррикад с «Назарбаевым и Ко», поэтому они бессознательно и нередко сознательно будут всячески сопротивляться.
В-третьих, геополитический фактор, который имеет три аспекта. Первое – это подвох со стороны союзников-диктаторов. Россия и Китай, несмотря на прежние прочные связи, в том числе через коррупцию и желание сохранить свои позиции, могут попросту предать товарища Назарбаева. Но это вариант менее вероятный из всех других. А вот то, что Запад доделает то, на что намекал при 30-летнем правлении «казахского диктатора» и фактически начал несколько лет назад, уже нет никаких сомнений. Речь идет о введении персональных санкций против самого бывшего президента Казахстана, что, как мы отмечали выше, прежде всего нанесет мощный удар по его многомиллиардным активам – самому чувствительному месту Нурсултана Абишевича.
***
© ZONAkz, 2023г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.