В течение последних недель руководство Казахстана проявляет незаурядную активность в сфере продвижения межгосударственных экономических и политических отношений как с давними, так и недавними партнерами нашей страны. Сперва была поездка президента Н.Назарбаева в Китай с государственным визитом. В ходе него были подписаны с десяток новых соглашений. В основном же они предполагают укрепление экономических связей.
Потом имело место участие в работе заседания Совета глав государств-участников ЕЭП (Единого экономического пространства), состоявшегося 24 мая в Ялте. Там опять речь шла об укреплении экономических связей. Только уже с братскими славянскими республиками по бывшему Союзу.
После этого, 28 мая, уже в Астане собрались главы государств-учредителей другой организации – ЦАС (Центрально-Азиатское сотрудничество). По итогам этого саммита они подписали совместное заявление по общим проблемам и вопросам взаимоотношений. Главное внимание в этом документе, разумеется, опять-таки было уделено теме укрепления и углубления экономического сотрудничества. А конец же прошлой недели был отмечен очередным, 11-м по счету, пленарным заседанием Совета иностранных инвесторов под председательством главы государства. Оно состоялось 4 июня. И не в Астане или Алматы, а в далекой Мангыстауской области. Уточнять, какой же вопрос был главным на повестке в этот раз, излишне. Ясное дело – экономика.
Но вот что странно во всем этом, кроме, быть может, последнего мероприятия. Чем больше Казахстаном принимается политических обязательств и осуществляется организационно-правовых мер во благо укрепления и расширения экономического сотрудничества с теми же Китаем на двухсторонней основе, Россией, Украиной и Беларусью в рамках организаций типа СНГ и ЕЭП, соседями по региону на основе ЕврАзЭС, ЦАС и прочих инициатив, тем сильней темпы стагнации или даже уменьшения товарооборота между ним и названными государствами.
Для иллюстрации такого утверждения обратимся сперва к цифрам по внешней торговле РК за прошлый год. Согласно статистическим данным, в январе-ноябре 2003 года внешнеторговый оборот Казахстана (без учета неорганизованной торговли) вырос по сравнению с аналогичным периодом 2002 года на 29% и составил $18,9943 млрд. В том числе: экспорт увеличился на 33% и до $11,5920 млрд., импорт — на 25% и до $7,4023 млрд. Среди стран, импортирующих казахстанские товары (то есть принимающих экспорт из Казахстана), на первой позиции Бермудские острова — 18,9% ($2,1926 млрд.). Россия с результатом 15,2% ($1,7585 млрд.) занимает только второе место, а Китай с показателем 12,1% ($1,4000 млрд.) – только третье.
А теперь глянем на то, как же обстояло дело в этой сфере двумя годами ранее, в 2001 году. Тогда внешнеторговый оборот Казахстана увеличился на 6%, составив $15009,9 млн., а главными импортерами казахстанской продукции стали Россия (20,2%) и Бермудские острова (14,1%). Дальше в этом списке тогда шли: Италия (11,2%), Китай (7,6%). В результате превышения экспорта ($8,6469 млрд.) над импортом ($6,3630 млрд.) сложилось активное сальдо внешнеторгового баланса, без учета неорганизованной торговли, в размере $2,2839 млрд.
Как видно из изложенных данных, в 2003-м экспорт из страны за неполный год (11 месяцев) вырос почти на целых $3 млрд. против показателя полного 2001 года, — с $8,6469 млрд. до $11,5920 млрд. При этом доля России в объеме экспорта из Казахстана в процентном отношении сократилась с 20,2% до 15%, а в конкретном стоимостном выражении выросла всего ничего — с $1,7466 млрд. до $1,7585 млрд. То есть — на $11,9 млн. Другими словами, стоимость объема российского импорта из Казахстана за 2 года (2001-2003 г.г.) возросла всего на 0,68%. И это при том, что только за 11 месяцев 2003 года казахстанский экспорт в стоимостном выражении “потяжелел” на целых 33%. Сравните эти 2 процентные показателя и попробуйте определить, в каком же направлении в действительности движется процесс нашего с Россией экономического сотрудничества – в сторону укрепления или ослабления.
Картина с Китаем выглядит несколько лучше. Его доля в объеме экспорта из Казахстана в процентном отношении за эти 2 года увеличилась с 7,6% до 12,1%. Это, конечно, отрадно. Но если учесть то, что в течение отчетного времени экономика и там, и здесь развивалась высокими темпами, а цифра прироста общих объемов внешнеторгового товарооборота обоих государств оказался куда выше показателя прироста объема экспорта из Казахстана в Поднебесную, надо будет говорить не о прогрессе, а так же, как и в с случае с Россией, о регрессе. В таком мнении можно утвердиться и на базе такого простейшего сопоставления. Только за 11 месяцев 2003 года, как мы уже говорили выше, у Казахстана по сравнению с аналогичным периодом 2002 года экспорт вырос на 33%. А вот в направлении Китая он за в 2 раза больший срок увеличился всего на 4,5%. То есть объемы вывоза товаров из Казахстана стремительно растут из года в год. Но явно не за счет Китая и, уж тем более, России.
В 2002 году, к примеру, товарооборот между Казахстаном и Китаем составил $1,950 млрд., что составило 0,2% от общего объема товарооборота КНР. Это – самый маленький показатель среди всех тех стран, которые непосредственно соседствуют с Поднебесной и состоят с ней в трансграничных торговых отношениях. Причем львиная доля его связана с деятельностью СП CNPC-Актобемунайгаз, которым с июня прошлого года практически единолично владеет китайская национальная нефтяная компания. Не будь этого все больше расширяющего масштабы своей деятельности проекта – не было бы, наверное, никакого роста импорта в Китай за 2001-2003 г.г. А может, он даже сократился бы.
С другой стороны, Казахстану, кроме сырья, нечего особенно предложить Китаю на экспорт. Но и в этом плане наше правительство не смогло обеспечить должную поддержку предложению китайской стороны, которое, будь оно реализовано, дало бы значительный толчок развитию экономического сотрудничества между двумя странами. О чем идет тут речь. В прошлом году китайцы, вернее, представители CNOOC (the China National Offshore Oil Corporation) или Китайской национальной офшорной нефтяной комании, которая дает 10 процентов всей добываемой в Поднебесной нефти, изъявили желание приобрести выставленный на продажу 8,33-процентный пакет акций прежнего консорциума OKIOK (Offshore Kazakhstan International Operating Company), который с тех пор, как в феврале 2001 года итальянская компания “Аджип” из группы ENI добилась права называться оператором проекта, стал называться Agip KCO (the Agip Kazakhstan North Caspian Operating Company).
Они, ясное дело, не спроста попытались получить там долю. В марте 2001 года Agip KCO обнаружила нефть в том месте, которое называется “Кашаган-Запад 1”. Аналитики оценивают запасы Кашаганского нефтяного поля в 40 млрд. баррелей, из которых извлекаемый объем составляет, по меньшей мере, 10 млрд. То есть там сырья больше, чем на Тенгизе, где десять лет тому назад или, иными словами, к приходу американской корпорации “Шеврон” общие запасы составляли 24 млрд. баррелей, а извлекаемые – 6-9 млрд. баррелей. Уже сейчас месторождение Кашаган по объему вложенных в него инвестиций вышло в Казахстане на второе место после Тенгиза.
В прошлом году CNOOC за незначительный по объему пакет акций этого консорциума, который через 3 года должен начать добывать товарную продукцию с этого самого крупного в Казахстане на настоящий момент месторождения, предложил 615 млн. долларов. Продавал же его “Бритиш Гэс Интернэшнл”. Однако из этой затеи у китайцев ничего не получилось. Другие западные компании, входящие в этот консорциум, решительно воспротивились тому, чтобы этот пакет достался китайцам. Китай попытался влезть в круг тех, кто застолбил за собой все крупнейшие разрабатываемые и потенциальные нефтегазовые месторождения Казахстана. Ему дали от ворот поворот. На побережье шельфовой зоны Каспия сейчас какая только страна не представлена своими энергетическими компаниями. А вот китайцев там до сих пор не было. И в дальнейшем пока что не будет. Потому что не пускают. Нет, не сам Казахстан, который формально является там хозяином, а их западные конкуренты.
Его руководство не смогло или не захотело вмешаться в эту ситуацию с целью помочь попыткам китайской стороны расширить свое присутствие в казахстанской экономике. Это можно понять. Непонятно же другое: зачем без конца на самом высоком уровне заявлять, что для Казахстана самым приоритетным является развитие экономического сотрудничества с соседними государствами, а прежде всего – с Россией и Китаем?! Ведь по большому счету у Казахстана в последнее время и с тем, и с другим великим соседом экономические отношения развиваются в направлении не прогресса, а регресса. А все эти экономические соглашения с Китаем на высочайшем уровне и громкие интеграционные инициативы совместно с Россией в сфере процессов внешней торговли Казахстана на деле дают куда меньше эффекта, чем неприметные подвижки отдельных субъектов нашей экономики, из года в год все большее признание в качестве главного экспортного партнера Казахстана.
В 2003 году стали прорываться в ряды лидирующих экспортеров продукции Казахстана и другие международные офшорные зоны в Западном полушарии. Виргинские острова по результатам четырех первых месяцев 2003 года заняли твердое первое место в списке покупателей продукции, производимой в Актюбинской области, вывозимой оттуда за границу. Впрочем, это вовсе не значит, что их покупательские показатели в отношении всего Казахстана не столь впечатляющи. Уже в том самом 2001 году они у Виргинских островов (5,1%) были сопоставимы с аналогичными показателями Украины (5,7%) – вторым крупнейшим после России нашим партнером по создающемуся сейчас ЕЭП.
С тех пор имеют место лишь такие изменения, которые говорят в пользу этой малоизвестной в Казахстане островной страны. К примеру, Украина ни у одной казахстанской области не ходит в главных экспортно-импортных партнерах. Тут Виргинские острова точно обошли ее. Впрочем, они впереди нее оказываются уже не только здесь.
По итогам января-июля 2003 года как покупатели продукции Казахстана Виргинские острова (4,5%) обошли не только Украину (2,6%), но и также таких крупнейших традиционных торговых партнеров нашей страны, как Иран (3,3%), ОАЭ (2,8%), Польша (2,4%), Германия (1,2%), Великобритания (1,1%).
На начало августа 2003 года одни только Бермудские острова как экспортер для Казахстана стоили значительно больше (21,7%), чем все 3 его партнера по ЕЭП — Россия (15,5%), Украина (2,6%) и Беларусь (менее 1%) — вместе взятые (19,1%). А Виргинские острова – больше (4,5%), чем Украина (2,6%) и Беларусь (менее 1%) вместе взятые. Тогда объем экспорта Бермудов из Казахстана был вполне сопоставим с совокупным экспортом всех 11 других стран СНГ из нашей страны во главе с Россией и Украиной – 21,7% против 21,9%.
А вместе Бермудские и Виргинские острова по этому показателю оставили далеко позади все 14 бывших братских нам по Союзу республик, с которыми у нас в течение почти всего XX века была общая экономика и валюта. Всего 10-12 лет назад кто бы мог поверить в такое?!
А ведь еще в 2001 году СНГ в целом (30,4%) по этой части более чем в 2 раза опережал Бермуды (14,1%). Нынче, как мы уже говорили, они, их показатели, поравнялись. Доля государств СНГ в общем объеме экспорта из Казахстана в январе-июле 2003 года снизилась по сравнению с аналогичным периодом 2002 года на 2,5% — с 24,4% до 21,9%.
А теперь обратим наше внимание на то, что же получается из организации ЦАС — Центрально-Азиатское сотрудничество. В ней, как известно, участвуют все государства региона, кроме Туркменистана. Чтобы постараться избежать возможности обвинения в уж чрезмерно отрицательно тенденциозном отношении ко всем этим интеграционным инициативам на постсоветском пространстве, сошлемся в данном случае просто на тот комментарий, который 28 мая дала очередному саммиту ЦАС обозреватель “Хабара” Бибигуль Жексенбай. По ее словам, доля стран-партнеров по этой организации в экспорта Казахстана составляет 3%, в импорте — всего 1,5%. Этот самый импорт, мол, из того же Узбекистана имеет главным образом место лишь в сезон продажи урожая овощных и фруктовых. А Таджикистану, как сказала Б.Жексенбай, и завозить в Казахстан нечего, кроме наркотиков… Отсюда вытекает заключение, что перспективы региональной экономической организации ЦАС более чем скептически оценивают даже в провластном “Хабаре”.
При виде таких тенденций трудно, очень трудно поверить в то, что у Казахстана из его участия в таких интеграционных структурах и инициативах, как ЕврАзЭС и ЕЭП, получится путный результат. Да и нужен ли он вообще на самом деле нашему правительству?! Так что разговоры из Астаны о последовательной приверженности руководства РК идеям интеграции на постсоветском пространстве все больше начинают напоминать голословный популизм. Остается только спросить: для чего он, этот популизм, сдался?..