Корреспондент IWPR беседует с андижанцами, потерявшими своих родных и близких. Андижан скорбит по своим матерям, отцам и детям. Мертвых погребли, прежде омыв, как полагается по мусульманскому обычаю, но люди, с которыми я беседовал 19 мая, по-прежнему убиты горем и раздираемы ненавистью к тем, кто устроил бойню безоружных людей.
Корреспондент IWPR приехал в четверг, в поминальный день и посетил 12 поминок. Все въезды в город охраняли вооруженные до зубов солдаты, но удалось найти таксиста, который довез меня окружными путями в объезд блокпостов. Центральная площадь города, где произошли самые кровавые события, была по-прежнему оцеплена и патрулировалась. 18 мая — на время показной экскурсии для иностранных дипломатов – солдат сменила милиция, но к моему приезду солдаты вновь были на улицах города. Я передвигался по Андижану – четвертому по величине городу Узбекистана – проулками и закоулками. Глаза людей, с которыми я беседовал, горели ненавистью, но в этих глазах читался и страх. Один из моих собеседников только что похоронил сына. Другой его сын пропал без вести, но отец ради безопасности сына – если тот еще жив, отказался сообщить его имя или описать внешность.
Но некоторые люди открыто говорили о пережитом, ибо хотели, чтобы мир узнал правду о том, что в действительности произошло в Андижане. Согласно официальным данным, 13 мая в Андижане погибло 169 человек, и все они якобы являлись исламскими экстремистами, однако правозащитники утверждают иное. По словам председателя Общества по правам человека в Узбекистане (ОПЧУ) в Андижанской области Музаффармирзо Исхакова, число погибших превышает 700 человек, и почти все они были гражданскими лицами.
По словам правозащитников, некоторым активистам ОПЧУ угрожали по телефону, а другие были избиты при попытке выяснить имена жертв андижанской трагедии. Мои собеседники подтвердили ранее полученные свидетельства беженцев и других очевидцев о том, что солдаты первыми открыли огонь по мирным демонстрантам. Основная группа так называемых “экстремистов” в это время находилась в здании областной администрации и при появлении войск рассеялась. Все пули достались собравшимся на площади Бабура, в том числе и обыкновенным зевакам.
Один человек рассказал, что потерял брата и племянника. Брат отправился искать своего сына и не вернулся. Его нашли в морге с пулевым ранением в сердце. Его 22-летний сын был найден на улице с пулевым ранением в голову. Этот человек до сих пор ничего не знает о судьбе своих двух невесток и троих племянников. Он все еще надеется увидеть их живыми, потому что среди тел во временных моргах — школе №15 и корпусе строительного техникума — их не оказалось.
Как стало известно от очевидцев другим корреспондентам IWPR, после расстрела демонстрации военные ходили по улицам и методично добивали раненых. Некоторые мои собеседники утверждали, что их родные были убиты выстрелом в затылок. Именно так погиб один отец троих детей, который вышел за лепешками и не вернулся. Отец обнаружил его тело в цветнике у дороги, примерно в километре от дома.
Молодого человека, которому 24 июня исполнилось бы 18 лет, отец нашел в морге клиники Андижанского мединститута. Он был убит двумя пулями — в ногу и в затылок.
Корреспондент IWPR встретил одного уроженца Коканда, к которому явились представители местной власти с просьбой опознать по фотографии брата, которого уже похоронили. Власти утверждают, что в связи с разложением трупов они были вынуждены их сфотографировать и похоронить. Этот человек смог узнать брата лишь по зубам. На кладбище он видел еще двадцать свежих могил без имен. Видел списки в руках представителей власти, в которых значились еще 72 погибших из Ферганской долины. Один собеседник рассказал, что его друг — милиционер из Андижана — жаловался, что три дня после 14 мая собирали трупы. Теперь ему снятся эти трупы, и он проклинает тех, кто стрелял в простых людей.
Имена собеседников не названы ради их безопасности.