Совместный проект газеты “Эпоха” и интернет-газеты “Navi-II”
Рассказ первый здесь
Рассказ второй здесь
Рассказ третий здесь
Рассказ четвертый здесь
РАССКАЗ ПЯТЫЙ: СКОЛЬКО БУДЕТ СТОИТЬ НЕФТЬ-2015
ЧЕТЫРЕ ПИШЕМ, ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ В УМЕ…
В январе-2001 прошедший инаугурацию Дж. Буш поручил вице-президенту Р. Чейни возглавить работу по созданию нового варианта национальной энергетической политики. Не дожидаясь ее результатов, президент предпринял ряд практических шагов, включающих предоставление дополнительных налоговых льгот частным компаниям, добывающим нефть и газ на американской территории, внедрение новых нормативов, обеспечивающих снижение затрат энергетических компаний на охрану окружающей среды.
И вскоре (в мае) в обзоре энергетической политики, составленном под руководством Дика Чейни, впервые было упомянуто месторождение Кашаган, поставки с которого могут составить 2,6 млн. баррелей в день (130 млн. тонн в год!), если будут введены такие трубопроводы, как БТД. В докладе содержалась рекомендация Бушу “поручить госдепартаменту и министерству энергетики разработать коммерческие условия”, которые облегчили бы казахский экспорт через БТД. Вслед за этим США увеличили военную помощь стороннику жесткой руки Алиеву, на фоне параллельной поддержки “революции роз” в Грузии.
После второй инаугурации акцент администрации Дж. Буша на выстраивание долгосрочной энергетической политики с перспективой до 2025 года только усилился.
И все же, при всем том, что графики роста нефтяных цен и оживления нефтяной промышленности США хорошо накладываются на хронологию избрания и переизбрания действующего президента США, слишком просто было бы объяснять все только тем, что и сам Дж. Буш-младший, и вице-президент Ричард Чейни, и госсекретарь Кондолиза Райз – представители нефтяного бизнеса.
Наверное – не без того: давнее соперничество нефтепромышленного лобби Западного побережья с “промышленниками” Восточного сейчас тоже сказывается, но все же – главное не в этом. Соединенные Штаты – отнюдь не та страна, где возможна “кланово-семейная” экономика.
Еще менее вероятным нам кажется предположение, что активные закупки нефти в стратегические резервы именно в период “пиковых” цен на нее (что еще более стимулирует это “пикообразование”) делаются по причине “слабости нервов” и неуверенности в завтрашнем дне.
Конечно, кое-какие текущие соображения в пользу того, что США сейчас выгодны высокие цены на нефть, добываемую не только на своей территории, но и на противоположных краях света, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Так, например, не стоит забывать, что большая часть казахстанской (в отличие от российской!) нефти — вовсе не казахстанская, а нефть компаний из Нового Света. И тоже относится к африканской и части южно-американской и другой нефти.
И если, например, иностранные поставки из Казахстана относительно невелики, то из того же Ирака – достаточно существенны. Так, из довоенного максимума в 2,8 млн. Ирак вышел на примерно 2,0 млн. баррелей добычи ежедневно, и это при том, что нефть там сейчас качает уже не Саддам. Содержание же военной администрации стоит США огромных денег – хоть чем-то их надо же компенсировать?
Но все же, мы думаем, — тенденция на нынешний рост цен задана не столько текущими, сколько именно долгосрочными стратегическими соображениями, построенными на реальном видении картины нефтепотребления в мире, каким оно будет через 10 и через 20 лет.
ПЕРЕЕДАТЬ – ВРЕДНО…
С начала 1970-х годов, в ответ на резкий рост нефтяных цен, энергоемкость экономики США уменьшилась примерно наполовину. Если с 1960 по 2000 год внутренний валовой продукт США увеличился в 4 раза, то потребление нефтяной энергии – менее чем в 2 раза.
Китай же, к примеру, сейчас потребляет вдвое больше нефти на каждый доллар ВВП по сравнению с США (другое дело, что экономика Китая основана на товарном, а США – уже на виртуальном производстве).
Основными “пожирателями” бензина в США являются более чем 200 млн. автомашин, потребляющих 11% совокупного мирового производства нефти. И в США уже действует программа перевода автотранспорта на альтернативное горючее, согласно которой промышленное внедрение автомобилей на тепловых элементах, производство водорода и заправочной инфраструктуры может произойти к 2015 году, а в автомобильных салонах машины на водородном топливе появятся к 2020 году. В итоге к 2040 году водород, в случае успеха может заменить свыше 11 млн. баррелей нефти в день, что почти равно нынешнему нефтяному импорту США.
ЕСЛИ ДОЛГО МУЧИТЬСЯ, ЧТО-НИБУДЬ…
А теперь, на базе этой информации, давайте ответим сами себе: что случится, если нынешние нефтяные цены из неожиданных, аномальных и непривычных продержатся достаточно долго, чтобы мировая экономика к ним привыкла. Что вследствие такого привыкания произойдет?
Во-первых, создание транспортной инфраструктуры и обустройство самых труднодоступных месторождений с наиболее далекой и дорогой на сегодня нефтью, включая как “периферийные” государства, так и ведущие. (К чему хранить в своих недрах стратегический ресурс, коль скоро он перестанет быть таковым?)
Разумеется – попутно вырастут и разведанные мировые запасы. В целом же картина получится, как перед решающим сражением: все резервы отмобилизованы и подтянуты к передовой, — для последнего броска…
Во-вторых, развитые страны еще более разовьют у себя традиции и технологии энергосбережения.
В-третьих, развивающиеся страны, в первую очередь – Китай, Индия и Россия … (короче – ШНОС в полном составе) еще плотнее, чем сегодня “подсядут на трубу”, хотя и с разных ее концов. Казахстан, разумеется, — тоже.
В-четвертых же (и – главных!), “тронется лед” в мировой автоиндустрии: безбензиновый автомобиль из лабораторного эксперимента станет промышленным.
По сути, создание массового автомобиля, заправляющегося водородом, сжиженным газом, или от электророзетки, есть проблема не техническая, а экономическая. Все дело – в гигантских инвестициях в переналадку автозаправочной инфраструктуры. Удвоенные же (тем более, утроенные — учетверенные) цены на бензин есть тот самый трамплин, с которого прыжок на альтернативное горючее не может не произойти…
После чего это станет, действительно, как говорится, делом техники: конкуренция ведущих автопроизводителей и новых заправочных сервисов в считанные годы отберет самые перспективные модели и технологии, начнет резко снижать их стоимость…
Вспомним: первые обладатели сотовых телефонов гордо носили через плечо сумки с аккумуляторами, да и сама “трубка” была – ого!, и по размерам, и по стоимости. А ведь не прошло и 15-ти лет…
Так и в автоиндустрии, где смена моделей происходит каждые 3-5 лет: через две-три итерации неизбежно появится автомобиль, эксплуатация которого окажется дешевле традиционно-бензинового. Он пойдет к Покупателю, и – потянет за собой цены на горючее.
НА ДВУХ СТУЛЬЯХ – ОЧЕНЬ УДОБНО…
Мы не можем сказать, когда это произойдет, и до какого уровня удастся опустить цены на автозаправках. Скорее, их уровень, в конечном счете, только поднимется.
Но кое-что можно утверждать уверенно уже сегодня:
Прежде всего, — то, что в мире, конечно, есть люди и структуры, серьезно смотрящие на десятилетия вперед, а потому не собирающиеся доводить свои страны и народы до схватки за “последнюю каплю” нефти.
Гораздо дальновиднее заранее, когда потребление еще только выйдет на максимум, и нефти еще будет оставаться – много, так поддавить-наклонить собственные экономики, чтобы они успели обзавестись не бензиновой альтернативой. Что полностью “расчистит” нефтяной рынок от какого бы то ни было дефицита предложения и уже окончательно сделает его рынком Покупателя.
Потребление нефти после этого в тех же США, Европе и Японии, скорее всего не уменьшится – зачем? Но обладание альтернативным автогорючим позволит этим странам восстановить то, что в той же четверти прошлого века, через свою “Стандарт ойл”, сумел организовать Дэвид Рокфеллер: полную власть над рыночными ценами.
Конкретно, как только автоиндустрия избавится от жесткой привязки к бензину, цены на нефть вполне могут опуститься до нижней границы рентабельности приокеанских месторождений, коих вполне достаточно для того, чтобы заливать мировой рынок только своей нефтью еще лет 20-30.
Одним из вероятных последствий такой новой ситуации станет “расщепление” системы общемировых цен на нефть. Биржевые торги нефтяными фьючерсами сменятся на “парные” контракты, цены по которым станет определять более сильный партнер.
Да и вся мировая экономика может расщепиться: “развивающиеся” страны будут безальтернативно донашивать бензиновую автопромышленность и другие нефтяные технологии, в то время как освоившие альтернативу лидеры смогут определять мировые цены на нефть, не будучи к ней слишком сильно привязанными.
МЕНЬШЕ РОТЫ НЕ ДАДУТ, ДАЛЬШЕ КУШКИ НЕ ПОШЛЮТ…
Принципиально, уровень будущих цен на нефть будет определяться тем, как долго человечество собирается еще качать ее из земли, и где тот предельный уровень затрат, на которые ради этого стоит идти. А это будет определяться как раз прогрессом не нефтяных технологий, прогнозировать который сейчас рано.
В любом случае, каспийская (и сибирская) нефть останется (точно также как и сейчас) замыкающей, как самая далекая и дорогая на земле. С той только разницей, что если сейчас политико-экономическая коньюктура мощно стимулирует втягивание ее в мировой оборот, то безбензиновый автомобиль может перевести ее в состояние, которое энергетики именуют горячим резервом. Или (не дай Бог!) – холодным.
Даже при самом счастливом раскладе ясно, что Объединенная Европа, потребляющая сибирскую и каспийскую нефть, вряд ли согласится включать в ее цену сверхприбыли, превышающие нормальную стоимость добычи и доставки. (Особенно если к тому времени Казахстан и Россия сообразят отказаться от идеи бесконечно наращивать свои ЗВР и валютные запасы Нацфондов, и отправлять все это на хранение Западу же.)
БАРС-2030 ( УПИТАННЫЙ И ПОДЖАРЫЙ СРАЗУ): ПРЫЖОК ВО ВСЕ СТОРОНЫ…
Если нынешние цены – все же не игра случайных обстоятельств, то описываемое нами начнет сбываться гораздо раньше подведения итогов Программы “Казахстан 2030”.
Разумеется, без Покупателя (тот же Китай!) Казахстан не останется. Однако весьма неосмотрительно было бы рассчитывать, что нынешние счастливые для нас цены так и будут создавать каспийско-астанинский нефтяной рай неизменного образца и 2015 и 2025 годов.
Не будем забывать, что нефть, это, прежде всего, — политика, а уже за тем – экономика. Точно так же мы должны понимать, что на земном шаре были, есть и всегда останутся неодинаковые по природно-климатическим, географическим, историческим, демографическим, лингвистическим и ментально-конфессиональным характеристикам пространства, экономические, политические и культурные системы на которых объективно не могут не конкурировать друг с другом в борьбе за материальные ресурсы и нематериальные идеи.
Вывод Фрэнсиса Фукуямы о “Конце истории” — самая большая наивность внеисторического сознания ХХ-го века. Точно также наивно думать, что однополярная глобализация, с которой человечество вошло в третье тысячелетие, уже состоялась, и – навсегда.
Реальная глобализация еще только ждет своего оформления – и можно только предполагать: на какие три-четыре, или семь-двенадцать надгосударственных объединений раскассируется формирующийся сейчас мировой порядок. И – надеяться, что все это произойдет без глобальных конфликтов и мировых катастроф.
Но и мирное сосуществование не может не быть достаточно жестким.
К примеру: стоимость рабочей силы в Китае составляет всего 5% от США, почему его товары и выигрывают мировую конкуренцию. Зато привязка Китая к не своей и не дешевой нефти вполне может использоваться, как способ компенсации этого его преимущества.
Другой пример – Россия, которая в качестве сырьевого поставщика Европы и клиента оранжевой революции собственных перспектив не имеет. Зато если нынешнее механистическое формирование ЕвраЗЭС будет дополнено внятно и упруго сформулированной идеологией собственных интересов стран и народов этой части мира, и при этом президентские режимы смогут трансформироваться в многопартийно-парламентские, — перспектива не просто есть, а – одна из лучших в мире.
Короче: многовекторности Казахстана предстоят еще очень и очень серьезные вызовы…
НАМ НЕ ДАНО ПРЕДУГАДАТЬ, КАК НАШЕ СЛОВО ОТЗОВЕТСЯ…
Оговоримся: мировые экономические и политические процессы слишком сложны и неоднозначны, чтобы сводить все к каким-то “линейным” проектам, вроде предполагаемого здесь целенаправленного форсирования нефтяных цен для приближения “постнефтяной” эры. Действительность, разумеется, далеко не столь детерминирована, и вероятность, что цены от нынешних почти $60 опять “прыгнут” на $35 или дальше на $75 – примерно одинакова. Как и вероятность того, что вокруг пятидесяти-шестидесяти долларов они теперь и останутся “плавать”.
Разумеется, неожиданные (без всяких кавычек) прыжки цен в предстоящие годы еще будут, не могут не быть. Но…
Судя по всему, нефтяные сверхприбыли – это то, на что Казахстан более-менее уверенно может рассчитывать на перспективу 10-15 лет вперед, а там…
И, следовательно, срок, отпущенный нам Историей для того, чтобы наилучшим образом использовать “нефтедоллары” для подготовки к “постнефтяному” будущему отнюдь не велик.
Можно сказать, что на счетчик собственного будущего мы уже поставлены…
Между тем, прошедшие шесть-семь лет форсированного экспорта сырья отнюдь не доказывают, что этот факт осознан. Вот наоборот – это да.
К тому же, положение Казахстана перед входом в Большую нефть драматически осложняется тем, что она уже принадлежит…
Впрочем, это тема для следующего Рассказа…