Мы сделали все, что могли

Ахас ТАЖУТОВ

“Ни один из принятых государством законов и программ по развитию национального языка в республике не действуют”, — такова его оценка усилий официальной государственной языковой политики. По его словам, более 2 млн. казахов в Казахстане не знают государственного языка, в том числе не владеют им около 80 процентов всех государственных служащих. Судя по сообщениям в прессе, президент Н.Назарбаев заявил так: “Более половины казахского народа не знает своего родного языка”.

Отчего так получается? Мнений на этот счет много. Я сам написал и опубликовал целый ряд статей по данной проблеме. Сегодня же просто хочу поделиться своим личным опытом внесения посильной лепты в развитие казахского языка. Насколько он поучителен – судить читателям.

Чем обширней у языка система связей с другими языками, тем больше его жизнеспособность и функциональная ценность. Особенно сейчас, в условиях быстро набирающего силу процесса глобализации, который, в свою очередь, обуславливает стремительную интенсификацию непосредственного общения между структурами и людьми из самых разных стран. Впрочем, такая постановка вопроса приобрела актуальность уже давно.

Проверка правительства электричеством

23.04.2024 09:003453

Ни в одном другом месте пробелы родной речи в плане связей с другими языками не ощущаются так остро, как в инязе. Этот фактор и явился побудительным мотивом к тому, чтобы мы, группа студентов Алматинского педагогического института иностранных языков, стали, объединившись в неформальное общество, обсуждать проблемы связей казахского с иностранными языками и вырабатывать конкретные задачи. И, еще будучи студентами, принялись трудиться во имя осуществления поставленной цели. Это было в самом конце 1970-х г.г. Не у всех получилось сохранить верность нашему общему делу после завершения вуза. Мы все были иногородними. А в Алматы для нас тогда не было ни работы, ни жилья. Сохранение верности названному выбору предполагало не только отказ от служебной карьеры и многолетний упорный труд, направленный на накопление знаний и их преобразование в конкретные труды во имя языка, но и также лишения. Не все были к этому готовы. Так что в начале 1980-х г.г. нас осталось всего двое: Галымжан Муканов и я. Мы уже тогда знали, что нам предстоит сделать. И мы это сделали, посвятив по 20 с лишним лет своей жизни.

“Пережитое потрясение, — пишет синолог М.М.Ауэзов, имея тут в виду поражения, нанесенные Китаю западными державами в ходе состоявшихся в XX веке “опиумных войн”, — привлекло серьезное внимание китайских интеллектуалов к феномену Запада. Движимые патриотическим чувством, отдельные из них совершают титанический труд. Писатель Линь Шу перевел более 160 европейских и американских романов…” (“История и современность в китайско-казахстанских отношениях”). Нас вдохновляли именно такие примеры китайских и японских подвижников, которые приложили титанические усилия к тому, чтобы за рекордно короткие сроки сделать для своих народов в основном доступной всю сумму знаний западных наций. Прежде всего, нас привлекал их опыт создания переводов и словарей.

Из того, что было написано мной в то время, сохранились вот такие строки: “Долгое время русский язык и русская культура были для казахского языка и культуры языком-донором и культурой-донором (такое положение сохраняется и ныне). Вся учебная литература являет собой, по сути, переложения уже изданного на русском на казахский язык. Общественно-политическая и культурная жизнь – уменьшенную в размерах копию того, что происходит в центре, России. А поскольку копия всегда уступает оригиналу, казахский язык, основное средство самовыражения казахской культуры и общественной мысли, погрузился в застой. Оно и понятно, ибо даже самая выдающаяся копия – продукт, как ни толкуй, механической работы, а любой оригинал – произведение творческой деятельности… Язык может полноценно развиваться только в прямой взаимосвязи с самыми разными языками. Ориентация в этом смысле лишь на один язык, да еще при том, что движение происходит лишь в одну сторону, порождает омертвление живой мысли, что и происходит у нас сейчас… Горизонтальных, в прямом смысле слова, связей здесь, можно сказать, и нет. Дело доходит до того, что даже произведения киргизских и каракалпакских авторов, языки которых очень схожи с нашим, переводятся на казахский с… русского языка”.

Исходя из реальности, которая тут описана, мы приступили к налаживанию прямой связи с западноевропейскими языками. Наша идея прямых переводов с иностранных языков поначалу столкнулась с трудностями. Но, как говорится, мир не без добрых людей. Названная идея заинтересовала поэта М.Шаханова и писателя К.Мустафина. Первый из них в 1985 году опубликовал в своем журнале “Жалын” мой перевод небольшой английской повести, а второй всемерно способствовал выходу в свет в издательстве “Жалын” в 1987 году сборника моих прямых переводов с трех основных западноевропейских языков – английского, немецкого и французского. Такое в казахской литературе произошло впервые, и я горжусь этим. Мой друг Г.Муканов в 1988 году в издательстве “Жазушы” опубликовал перевод поэмы “Владимир и Зара” французского автора, жившего в XIX веке. По поводу этой книги, обнаруженной в одной из библиотек Петербурга (тогда Ленинграда), в самом начале 1980-ых г.г. один из российских литераторов публично (через периодическую печать) обращался к О.Сулейменову: мол, почему бы вам, казахской литературной общественности, не организовать перевод на свой родной язык и публикацию этого произведения постольку, поскольку в основе его сюжета жизнь казахов прошлого. В принципе идея была вполне уместной. Но едва ли она была бы осуществлена, если бы не Г.Муканов. То, как он добивался получения в свои руки копии названного произведения, — отдельная история. Как бы то ни было, перевод был сделан и опубликован. На нас и на наш труд стала обращать внимание литературная критика.

В дальнейшем это направление казахской литературы не получило развития. Оно, можно сказать, заглохло. Продолжал до последнего времени практиковать переводы (уже с казахского на иностранные языки), вопреки всему, один только Г.Муканов. И то, что он делал, — это не просто творчество и подвижничество, а свершение, подвиг силы духа. Этот человек достоин самых высоких слов. И я надеюсь рассказать о нем отдельно в скором времени.

Что же касается меня самого, я в ходе работы над вышеназванным переводным сборником, который я сдал в издательство еще весной 1984 года пришел к выводу, что для того, чтобы иноязычно-казахские и казахско-иноязычные переводы практиковались широко, нужны соответствующие словари. Вся дальнейшая моя жизнедеятельность вплоть до начала нового века была посвящена подготовке к составлению таких словарей и работе непосредственно над ними.

В 1984-1986 г.г. я занимался французским и английским языками, являясь техническим переводчиком на строительстве и запуске завода в Узбекистане иностранной фирмой.

В 1987-1992 г.г. моим служебным занятием был литературно-журнальный перевод с казахского на русский. За этот период я перевел сотни статей множества казахскоязычных авторов. В общей сложности я практиковал устно и письменно около 10 видов (русско-казахский, казахско-русский, англо-русский, русско-французский, немецко-казахский, русско-турецкий и т.п.) межъязыковой интерпретации.

То есть накопил определенный опыт и сопоставительную лингвистическую практику в области работы с языками с тем, чтобы уже можно было начинать создавать словари. В 1993-1994 г.г. я занимался их составлением. В 1995-м и до сентября 1996 года занимался журналистикой, посвящая все свободное время словарям.

Потом создал издательство “Создiк-Словарь” и, работая днем и ночью, успел до середины 2000 года подготовить и издать только своих 20 словарей. В их числе 1 том “Полного казахско-английского словаря”, три первых тома “Большого казахско-русского словаря”, 1 том “Большого англо-казахского словаря”, “Казахско-французский словарь”, а также еще пять словарей с турецким языком и многие другие. Отдельно хочу отметить “Англо-русский словарь слэнгов”.

Галымжан Муканов

Дальше продолжать это дело стало невозможно постольку, поскольку появились серьезные трудности с финансированием. И к лету 2000 года пришлось подыскать другую работу, чтобы зарабатывать себе на существование.

Но я и в дальнейшем продолжал искать источники финансирования с тем, чтобы продолжить подготовку и издание дальнейших томов начатых многотомных словарей. Но, к сожалению, безуспешно.

Июнь 2004 года. Пришел в общежитие иняза, чтобы навестить своего друга Г.Муканова. У него позади – два инфаркта, впереди – ампутация одной ноги из-за тромба. Однако он старается не терять бодрости духа. Даже пытается шутить. Говорим о делах творческих. Он достает свой последний труд — компакт-диск с переводом поэзии Махамбета на французский язык – и дарит мне. А жена его говорит: “Как я его обратно в общежитие привезу после операции?!”. Я не нашелся, что ответить.

Это было после того, как меня в одночасье уволили из “Мегаполиса” за статью, которая появилась как реакция на очередное ЧП на границе, повлекшее за собой гибель гражданина РК Нуржигита Поданова от рук узбекских пограничников (“КТО “РУЛИТ” ЭКОНОМИКОЙ – ТОТ И ЗАКАЗЫВАЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВО”, 17.06.04 г.). Однако я об этом не говорил Г.Муканову, чтобы его лишний раз не расстраивать. Но и сказать, что, мол, сейчас вернусь к себе редакцию, подготовлю и опубликую материал о его ситуации, тоже не мог. Тогда невольно подумалось: “Наше дело проиграно. Вот он, момент истины…”.

Когда через неделю снова появился у них в общежитии, услышал новость, от которой камень с души свалился. Оказывается, информация о положении, в котором находился Г.Муканов, была доведена до тогдашнего акима Алматы В.Храпунова, и тот тут же распорядился предоставить ему квартиру в только что построенном и подготовленном к сдаче доме. Мой друг и его супруга были очень благодарны Абылаю Сабдалину, помощнику тогдашнего мэра города, который проявил выдающееся старание, хлопоча за них.

Так мы – Г.Муканов и я – пытались по примеру китайских и японских подвижников по мере своих возможностей решать вопрос налаживания прямой связи между казахским и иностранными языками. Удалось же нам по большому счету, конечно же, совсем немного. Но на это немногое было потрачено два десятилетия упорного труда и жизни, в которой надо было во многом отказывать себе. Никаких своих проблем мы, разумеется, хотя бы в конце этого пути не решили. Но мы знаем, что, ставя еще молодыми людьми теперь уже почти тридцать лет тому назад перед собой большую цель, не только сумели остаться верными ей, но и также сделали ради нее все, что могли. Все, что было в наших силах.