В далекую пору юности, когда выучиться на физика в нашей стране было престижнее, чем стать экономистом, юристом и валютной проституткой сразу, в научной среде бытовало такое шутливое разделение: экспериментатор, это такой ученый, который, начиная опыт, понятия не имеет, чем он закончится. А теоретик, это тот, кто еще до начала эксперимента способен точно предсказать его результаты. А после – убедительно объяснить, почему они оказались противоположными.
Впрочем, к этой “отмазке” мы могли бы и не прибегать, поскольку предыдущий наш sinoptikus дал практически 100-процентный прогноз как в части результатов талдыкорганского суда, так и выступления Президента перед депутатами. Мы ведь вполне определенно сказали, что Президент, возможно, огласит некие назревшие политические новшества. А, возможно, не огласит. Что в точности и сбылось. С одной стороны, выступление главы государства перед депутатами было, на удивление, посторонним. Все оно было посвящено только одной теме – реформе госслужбы, будто бы в стране вообще не осталось других нерешенных вопросов.
Нет, мы, конечно, понимаем, что баснописец Крылов со своим “а вы, друзья, как ни садитесь…” несколько устарел, и от пересаживания музыкантов звучание властного оркестра тоже зависит. Но все же, думается, не только этого нам пока не достает для окончательного попадания в наиболее конкурентную мировую полусотню.
К тому же, своими планами улучшить чиновный аппарат Ел басы делился как бы с законодателями, хотя как раз законотворческой работы по этой части что-то и не видно. Все вполне может быть сделано и по линии правительства. Не случайно единственным адресным упоминанием о том, что предстоит самому парламенту, стало замечание о необходимости продлить срок действия Закона о легализации имущества. Показательная такая деталь, не правда ли?
То есть, с одной стороны, выступление в парламенте было никаким, что и соответствовало нашему научному предвидению.
Но, с другой стороны, оно полностью подтвердило нашу гипотезу о назревших и грядущих важных политических изменениях. Вернее, не с другой стороны, а – с другого конца. В самом конце своей речи Президент вдруг сказал всего пару фраз, зато каких!
Он заявил о проведении реформы политической системы и, возможно, Конституции. Дескать, мы должны, в конечном итоге, воплотить оптимальную модель политического и государственного устройства нашей страны.
Это называется – приехали!
Если еще совсем недавно потенциал нашей Конституции был далеко не исчерпан, и сама мысль о каких-то ее изменениях-дополнениях была от Дьявола (не знаем, кто персонально имелся в виду, поэтому напишем с большой буквы), то теперь, оказывается, у нас даже сама модель политического и государственного устройства не оптимальна!
В какую же сторону предстоит ее оптимизировать – мы бы сами ни за что не догадались, спасибо, помог полномочный представитель Республики Казахстан при ОБСЕ. Который в частной газете “Караван”, вышедшей именно в день выступления главы государства в парламенте (интересно, кто этот продвинутый частник?) так прямо и заявил: республика нам не нужна, даешь монархию!
Ну и везет же, я вам скажу, г-ну Токаеву на подчиненных!
Когда он служил Премьер-министром, чуть ли не половина его правительства вдруг образовала ДВК, потребовала выборности акимов, независимости судов и прессы. Тогда Касымжомарт Кемелович поставил вопрос ребром перед Нурсултаном Абишевичем: или я, или эти “киндерсюрпризы”. После чего “киндерсюрпризы” сначала вылетели из правительства, а потом залетели на зону. Но, в результате, и сам Премьер не удержался.
И вот второй тур того же балета: в многотиражной частной газете с публичным призывом к изменению основ Конституционного строя выступает опять же его подопечный, вице-министр иностранных дел, присягавший той самой Конституции (и ее Гаранту, надо полагать), и представляющий, по должности, отвергаемую им республику за рубежом.
Интересно: стерпит такое глава МИДа, или опять рискнет поставить ультиматум перед Президентом?
Но тут ведь надо очень просто ошибиться, не угадав, насколько монархическая идея имеет, скажем так, частнопредпринимательский характер, а насколько она навеяна чем-то таким свыше.
Вот, например, такой запев из статьи Рахата Мухтаровича:
Хорошо представляю, какую реакцию вызовет эта статья и как ее будут комментировать мои многочисленные оппоненты. Возможно, изложенные в ней идеи и в самом деле несколько неожиданны и не вписываются в традиционную политическую модель. Однако эти идеи – плоды долгих размышлений о судьбе нашей родины, о перспективах строительства по-настоящему демократической и по-настоящему независимой страны на обломках исчезнувшей империи. Наверное, и дальше держать эти мысли при себе было бы нечестно – ни перед собой, ни перед обществом.
А ведь честный перед собой и обществом гражданин Алиев, долго размышляя о судьбах Родины, находился при этом на самых ответственных государственных должностях сначала в органах финансовой полиции, а потом и Комитета национальной безопасности. Вероятно, общаясь при этом с еще более высоким госруководством, и (в силу известных подробностей) не только в служебное время. Так что обнаруженный им монархический уклон, не исключено, имеет не такой уж и эксклюзивно-частный характер…
Тем более что далее идет вот такая загадочная фраза:
Тем же, кто завтра обвинит меня в том, что я озвучиваю заготовленный политический сценарий либо плету какие-нибудь интриги, – хочу сказать, что интриги обыкновенно плетутся в тиши кабинетов, в темных закоулках коридоров власти, а не на газетных полосах.
По правилам русского языка, здесь прямым текстом сообщается, что это – заготовленный политический сценарий, который прямо так и озвучивается на полосах “народной газеты”, а не какая-нибудь интрига, плетущаяся в темных закоулках коридоров власти.
Ответственное заявление, скажем мы вам! Неужто и в самом деле первому вице-министру поручено вот таким образом озвучить принципиально новую государственную установку?
Но вот это – вряд ли!
Даже, наверняка, не так, — не было на это санкции руководства. А что касается той самой фразы, то она, видимо, просто так неудачно сформулирована.
С кем не бывает?
Ведь в Европе, где наш представитель в ОБСЕ часто бывает, тоже есть знатоки русского языка, но они по дальности расстояния-времени могут подзабыть некоторые нюансы. И потом, если дед был хорошим писателем, не обязательно, чтобы внуки остались блестящими стилистами.
Хотя, с другой стороны, в статье Рахата Мухтаровича есть места прямо-таки замечательные. Вот, возьмем фразу:
И не стоит забывать, что безликое “большинство” право далеко не всегда, – это мы знаем из своего недавнего прошлого. Еще хуже, когда от имени большинства вершится государственная политика: самые жестокие диктатуры привычно прикрываются “именем народа”. Настоящие же демократии знают цену понятия “один человек – один голос”.
Был Верховный Совет КазССР – стал парламент суверенного Казахстана. Совмин превратился в Кабмин. Минус Центральный комитет компартии – плюс – администрация Президента страны. А по-другому, казалось бы, и невозможно.
Ваш покорный слуга, прочитав такое, если честно, — оторопел. Мы ведь тоже, как говорится, пописываем, и подчас тоже пытаемся так слово к слову приставить, чтобы читалось, вроде бы, одно, а смысл выходил – совсем иной. Но вот чтобы так здорово насчет “один человек – один голос”, признаемся, у нас никогда не получалось! Три раза перечитал этот пассаж и убедился – более скрыто-смелой и содержательно-завуалированной критики нашего просвященно-авторитарного президентского правления читать не приходилось!
Для Президента … футбольной федерации, неплохо, даже очень неплохо!
Вообще же, сила всякого публичного обращения определяется не столько стилистическим талантом автора, сколько знанием им жизненных реалий и умением сказать всю правду без утайки.
Вот так, например:
Давайте наконец перестанем скрывать от самих себя, что реально наше общество построено на родовой системе. У нас есть старший жуз, есть средний и есть младший. И никуда они не исчезли даже за долгие десятилетия коммунистического правления…
Можете вы, хотя бы теоретически, представить себе, чтобы подобное было сказано с официальной трибуны?
Ну а самое пронзительное, что больше всего тронуло душу, так это место, где автор утверждает, что говорит о монархии конституционной, либеральной, как это ни парадоксально звучит – демократичной, с развитыми и по-настоящему независимыми властными институтами: парламентом, правительством, с независимой судебной системой, которая проповедует верховенство закона, и с ответственной и свободной прессой. Именно такое социально-политическое устройство благополучно функционирует в Нидерландах и Швеции, например.
Ну что же, одного убежденного сторонника Рахат Мухтарович уже приобрел. Теперь мы с ним оба, как два идейных монархиста, немедленно начнем строить у нас демократическое ханство. Единственно, что смущает, так это самая концовка. Мой единомышленник почему-то закончил фразой, что повторить мы могли бы опыт именно Испании.
И вот тут нас заклинило: кто же у нас престарелый диктатор Франко, а кто – его воспитанник – юный принц — будущий король Хуан Карлос?
Вот как только с этим разберемся, так и приступим!