Мы как казахстанцы, конечно же, болеем за свою страну. И вдохновляемся не только при таких точно свершившихся случаях, как победа сборной Казахстана по футболу над своими очень сильными и авторитетными соперниками из Сербии в отборочном цикле чемпионата Европы, но и тогда, когда перед нами рисуют радужную картину как бы свершившихся экономических достижений. Но вопросы были и остаются. Особенно в связи с экономикой. И это должно быть, наверное, вполне понятно, потому что вся наша жизнь зависит от нее. Даже тот же футбол.
В виде цифр наши экономические показатели выглядят очень даже прилично. ВВП Казахстана в прошлом году достиг $77,9 млрд., что составляет свыше 5 тысяч долларов на душу населения. Конечно, не только до Западной Европы с их валовым внутренним продуктом на душу населения в 30-50 тысяч долларов, но и даже до России с Турцией, где показатель подушного ВВП порядка $7-8 тысяч, нам еще далеко.
Но таким весьма состоятельным нефтяным странам, как Иран, мы уже сейчас можем дать, так сказать, фору. И это ведь происходит тогда, когда Казахстан только начинает приобретать известность в качестве перспективного экспортера углеводородного сырья, а у Ирана такого рода перспективы давно находятся на стадии реализации.
А в наше время обнаружилось еще одно преимущество Казахстана в системе международных экономических отношений. Наша страна нынче в избытке производит не только углеводороды, но и также зерно. Главным образом, это – пшеница. Ее наша страна в 2007 году произвела в объеме 16 млн. тонн. В расчете на душу населения это – 1071 кг. Такого высокого результата нет ни в одной другой стране. И это в условиях, когда в мире имеет место небывалый дефицит зерновых. Прежде всего — пшеницы. Сейчас многие страны стремятся заручиться согласием нашей страны поставить им тот или иной объем зерна. Радоваться бы, да и только. Но чем больше экономические показатели, тем выше потребительские цены.
Но главное не это, а то, что мы являемся мировыми рекордсменами не только по производству пшеницы, но и также по внешнему долгу на душу населения. В начале года его общий объем приблизился к показателю в 75 млрд. долларов. Сейчас он, по некоторым данным, близок к уровню в $100 млрд. Львиную ее часть составляет внешние задолженности наших банков иностранным банкам.
Даже в начале года общий внешний долг Казахстана был гораздо больше совокупного объема аналогичных долгов четырех других центрально-азиатских государств и трех закавказских республик. Его давление на экономику страны сейчас такое большое, что едва ли в дальнейшем можно будет надеяться на нормальное, размеренное развитие. В принципе “хорошие времена” для населения страны – если только такое определение по отношению к нынешнему Казахстану вообще уместно – остались позади. Это был промежуток с середины 1999 года до середины 2007 года. Вернется ли теперь такое когда-нибудь еще – вообще трудно сказать.
До тех пор, пока можно было продолжать беспрепятственно брать кредиты за рубежом, мало кто в Казахстане, можно сказать, реально заботился о том, к чему же в итоге могут привести бесконечное влезание в долги. Но как только случился кризис ликвидности и кредитный поток извне стал иссякать, обнаружилась масса проблем.
И они, прежде всего, ударили по населению. Начался стремительный и фронтальный рост цен. Но самые трудные времена, похоже, еще только впереди. Этого сейчас, кстати, не скрывают и официальные лица.
Что же в основе того, что так сильно способно осложнить жизнь миллионов простых казахстанцев? Это – прежде всего, ближайшие платежи по кредитам, которые набрали наши банки. В частности, до конца этого года они должны были выплатить $5 млрд., в течение следующего года еще $12 млрд. Вопрос сейчас в том, где же можно набрать такие деньги. Возможно ли это вообще.
Ясно, что банкам самостоятельно справиться с такой задачей будет крайне затруднительно. Значит, необходима помощь со стороны государства. Но почему оно должно помогать частным структурам, влезавшим в долги, руководствуясь своими интересами и расчетами? Ответ будет простой. Кризис банковской системы способен бумерангом ударить по всей экономике Казахстана. Да еще так, что наверняка никому не поздоровится.
К тому же пока не известно, как закончится нынешний, уже идущий к завершению год. Ведь за последнее двухлетие экономический рост в республике обеспечивался главным образом за счет отраслей, которые ориентированы на покрытие потребностей внутреннего рынка. Прежде всего, это – строительный бизнес и финансовый сектор. За означенный период экспорт по причине практической стагнации показателей добычи в нефтегазовой отрасли увеличился всего на 2,8 процента, индекс прироста в промышленном производстве составил 5,9 процента. А между тем показатели строительства и финансового сектора выросли почти на 40 процентов. Имея в виду такую ситуацию, в начале года тогдашний вице-премьер и министр экономики и бюджетного планирования РК Аслан Мусин говорил так: “Данные две отрасли обеспечивают в настоящее время около 50 процентов роста экономики. Это очень серьезный перекос, который может привести к серьезным негативным последствиям”. Нынешний спикер Мажилиса тогда, можно сказать, как в воду глядел. Времена серьезных негативных последствий настали. Как долго они протянутся – не известно. Так что населению – хочет оно того или нет – придется потуже затянуть пояса.
В этом году значительного увеличения добычи нефти не ожидается, при этом трудно надеяться на то, что строителям и банкам удастся оказаться на уровне своих достижений прежних двух лет. При этом показатель инфляции наверняка окажется заметно выше уровня последнего двухлетия. На таком фоне представители правительства пытаются делать хорошую мину. 6 декабря премьер-министр Карим Масимов заявил, что Казахстан извлечет выгоду от замедления темпов роста, который-де послужит предотвращению перегрева экономики. То есть, что бы ни произошло – все во благо. Еще К.Масимов сказал, что следующий год явится экзаменом тому, как же казахстанский бизнес сможет действовать в таких условиях.
В принципе на такой вопрос в некотором роде загодя ответил в начале этого года А.Мусин, тогда еще вице-премьер министр экономики и бюджетного планирования. В то еще докризисное время он отмечал низкий уровень реальной диверсификации экономики. Им тогда выражалась серьезная озабоченность и тем обстоятельством, что доля обрабатывающей промышленности и аграрного сектора в структуре ВВП не растет, составляя соответственно порядка 10 и 2 процентов, а в объеме экспорта вывоз нефти и металлов переваливает уровень в 90 процентов, а доля не сырьевых товаров не превышает 6–7 процентов.
В то же время более 80 процентов инвестиций в основной капитал направлялось в добывающую промышленность и сектор услуг, обслуживающий потребление. В принципе и сейчас все обстоит так же с тем только отличием, что тогдашние лидеры развития – строительство и финансовый сектор – вот уже почти полгода переживают серьезные трудности.
В условиях не диверсифицированной экономики трудно надеяться на то, что она может сейчас выйти из ситуации, опираясь на другие, менее затронутые кризисом свои участки.
Единственная надежда на добывающие отрасли. А именно – на нефтегазовую промышленность, дающую порядка трех четвертей экспортной выручки. Но там сейчас также появились проблемы. Противоречия между правительством РК и консорциумом иностранных инвесторов, осваивающих крупнейшее казахстанское месторождение Кашаган, до сих пор не нашли решения.
Независимые аналитики высказывают предположение, что ужесточение государственной политики в сфере нефтегазовой промышленности является своеобразным отражением масштабного расстройства в экономике Казахстана. Государство, мол, пытаются взвалить на нее в такое трудное время большую, чем прежде, нагрузку, однако, поскольку, все крупнейшие нефтегазовые месторождения осваиваются главным образом иностранными компаниями, такая стратегия сталкивается с серьезными трудностями.
Как бы то ни было, простых путей выхода из сложившейся непростой ситуации не видно и не предвидится. Ибо она формировалась с течение долгого времени и успела набрать колоссальную инерцию развития.
В этих условиях население ожидают непростые времена. С нового года подорожает электроэнергия. Это, можно не сомневаться, вызовет цепную реакцию роста потребительских цен и коммунальных тарифов. В результате жизнь подорожает, уровень благосостояния населения пойдет вниз. И такое происходит в условиях беспримерно высоких цен на нефть – на главный экспортный товар Казахстана.