Жанар ТУЛИНДИНОВА – «Хайп в Казнете: торжество гражданской солидарности или власть толпы?» — Сетевой хайп стал в Казахстане настолько значимым явлением, что сегодня он не только диктует информационный мейнстрим – традиционные СМИ все чаще следуют за трендами social media – но и формирует общественную и даже политическую повестку. Иной вопрос, как оценивать это растущее влияние социальных сетей – как позитивный процесс формирования гражданского общества или как наступление эпохи «информационного хаоса»? Яркий пример сетевого хайпа, получившего беспрецедентный общественный резонанс, – нашумевшее дело семилетнего мальчика из Южно-Казахстанской области, возможно, подвергшегося насилию. Пользователи социальных сетей и гражданские активисты обвинили правоохранительные органы ЮКО и уполномоченного по правам ребенка в попытке «замять дело» и активно вмешались в ход событий. Из-за остроты противостояния этот сетевой скандал успели окрестить «первой гражданской войной блогеров».
Трудно поспорить с тем, что эти сетевые хайпы имеют позитивные стороны – благодаря социальным сетям, казахстанцы учатся не быть равнодушными наблюдателями, артикулируют свою гражданскую позицию по резонансным общественным вопросам и отстаивают ее, включаются в события, самоорганизовываются и предпринимают активные действия офлайн. Возможно, каждая такая маленькая победа сетевого сообщества над чиновничьим бездействием и самоуправством – это кирпичик в построении гражданского общества в Казахстане. Однако есть у этого процесса и теневая сторона. «Массовая истерия», которая сопровождает очередной сетевой хайп, создает впечатление наступающего «информационного хаоса», когда не верифицированная, нерелевантная, не прошедшая процедуру фактчекинга информация, поступающая «отовсюду и ниоткуда», управляет общественным сознанием. Политолог Антон МОРОЗОВ считает, что таким образом сетевая активность в Фейсбуке трансформируется в охлократию – «власть толпы».
Трудно отрицать, что когда информационное пространство перегрето, когда его регулярно лихорадит от шоков и хайпов, у рядового «обитателя» соцсетей после спада эмоционального накала, на «стадии торможения» возникает ощущение опустошенности, пессимизма, угнетенности, паники и неуверенности в будущем. А поскольку большинство хайпов связано с нарушениями в действиях представителей государственной власти – коррупцией, самоуправством, укрывательством и бездействием чиновников – то у «фейсбукчан» формируется представление об отсутствии управляемости в стране, «недостойном правлении», творящемся вокруг беспределе. Таким образом, после каждого подобного информационного скандала в обществе растет недовольство, укрепляются протестные настроения. В этих условиях информационную безопасность можно охарактеризовать как способность государства модерировать информационные потоки, участвовать в формировании информационной повестки, направлять ее в конструктивное русло. Увы, казахстанская власть в силу различных причин все больше утрачивает эту способность.
Выскажу предположение, что это связано с тем, что в рамках госполитики «закручивания гаек» в медийной сфере были существенно ослаблены независимые классические медиа. «Иных уже нет, а те далече» — так можно охарактеризовать ситуацию в казахстанской олдскульной журналистике. Пользовавшиеся доверием у населения независимые СМИ закрылись, будучи разорены многомиллионными исками или «устав» от постоянных блокировок. Ряд авторитетных деятелей казахстанской медиасферы подверглись уголовному преследованию и были отлучены от профессии. Недальновидность этой политики заключается в том, что эти медиа при всей своей независимости все-таки проявляли различную степень «договороспособности», с их руководителями органы власти еще могли выстраивать диалог и вести «разумный торг». Тогда как действия коллективного разума социальных сетей, состоящего из сотен тысяч и даже миллионов «особых мнений», как природная стихия, совершенно непредсказуемы.
«Какие уроки преподала история с 7-летним мальчиком из ЮКО?» — Талгат КАЛИЕВ, политолог — Аналогичный случай произошел два года назад в Карагандинской области, но почему-то вокруг него никакого общественного резонанса не было. Это говорит о том, что в ситуации вокруг ребенка из ЮКО аудиторией очень хорошо манипулировали через соцсети. Ведь толпой управлять гораздо легче, чем одним человеком. Существует мнение, что «Фейсбук» – это едва ли не синоним гражданского общества, но на самом деле социальные сети сегодня размывают границы морального выбора. Объясню. Раньше при виде избиваемого человека у каждого из нас были два варианта. Первый – пройти мимо, отдавая себе отчет в том, что ты не самый отважный и не самый отзывчивый на этом свете. Второй – заступиться, то есть однозначно совершить добро. Сейчас же можно просто снять такое избиение на видео, выложить в «Ютуб» и считаться суперотважным человеком, особенно, если приписать гневный пост о том, что «у нас творится беспредел» и т.д. И все другие члены общества, ставя под постом лайки и делая репосты, тоже будут считать, что выполнили свой моральный долг. То есть теперь выбор между добром и злом значительно упростился, поскольку в сети создана иллюзия реальной жизни.
На протяжении последнего десятилетия пресса, в первую очередь независимая журналистика, целенаправленно подавлялась. Это привело к тому, что власть разучилась вести диалог с народом. Соответственно на всех ее уровнях выросли молодые специалисты, которые привыкли работать в условиях безгласности. Других правил игры они не знают. Как следствие, возникает такая коллизия: когда власть требует своевременной реакции на то или иное событие или ситуацию, низовой управленческий аппарат не понимает, чего от него хотят. А официальная пресса в таких условиях вообще разучилась работать. И когда руководство призывает ее быть острее, она уже не понимает и не представляет, как это делается.
Султанбек СУЛТАНГАЛИЕВ, политолог — Лично я восхищаюсь позицией Аружан Саин. В нашем обществе гражданская смелость и неравнодушие сами по себе уже являются подвигом. Но хотел бы отметить, что волну общественного негодования по поводу ситуации с ребенком из ЮКО подняла не только и не столько она, сколько тысячи пользователей «Фейсбука».
В этой трагической истории меня радует только одно — всплеск гражданского сознания в негражданском обществе, каковым является казахстанский социум. Именно оттого, что у нас нет гражданского общества с развитыми негосударственными институтами, и происходят шокирующие людей события. И власть тоже именно поэтому не может оперативно и адекватно реагировать на такие ситуации.
Наш бюрократический аппарат, причем на всех уровнях, зачастую шокирует своей некомпетентностью. Один из примеров – ежегодные весенние подтопления во многих регионах. Если прибавить сюда масштабную коррупцию, лживую статистику, а также оголтелую пропаганду, которая ведется официальными СМИ и имеет мало общего с реальной жизнью подавляющего большинства населения, то можно получить «розу ветров» тотального недоверия граждан к чиновникам вообще и к уполномоченному по правам ребенка Загипе Балиевой в частности.
Есть еще одна причина взрыва негодования граждан — это то, что, как всегда, на низком уровне была проведена работа со СМИ. Вернее, поначалу она вообще не проводилось. Что, впрочем, вполне объяснимо. Во-первых, официальные средства массовой информации, будучи придатком исполнительной власти, в своей внутренней системе ценностей полностью копируют госорганы. То есть, журналист, работающий в таком СМИ, вынужден мыслить бюрократическими императивами, главными из которых являются «начальник всегда прав», «инициатива наказуема», «как бы чего не вышло». Во-вторых, практически все наши более или менее крупные СМИ — как на республиканском, так и на региональном уровне — крепко подсажены на иглу госзаказа, без которой выжить проблематично. Данное обстоятельство, естественно, не может не накладывать определенный отпечаток на редакционную политику.
Из всего сказанного я позволю себе сделать следующий вывод. Наша система исполнительной власти, на которой и держится всё государственное управление, настолько закостенела, что потеряла практически все внутренние возможности для совершенствования. Её необходимо переформатировать сверху путем глубоких политических реформ и модернизации общественно-политической жизни. Иначе, разрушив своим неэффективным управлением экономику, она неминуемо рухнет, похоронив под собой и саму государственность.
Теперь относительно «пешек» — сетевых хомячков и троллей. Этим вообще бесполезно давать какие-то рекомендации. Первые, как мы знаем, — это те, кто идет на поводу неформальных лидеров общественного мнения в социальных сетях. Адекватным людям, которых, к счастью, неизмеримо больше, необходимо всегда, во всех ситуациях сохранять критическое отношение ко всему написанному и сказанному любым, пусть даже и авторитетным для них человеком.
«Блогу – блогово: Есть ли толк от виртуальных «лидеров общественного мнения»?» — Евгений РАХИМЖАНОВ, журналист — К примеру, если жить только в ФБ, то можно пребывать в уверенности, что в стране крепнет национальное самосознание, что все стремятся изучать государственный язык и коллективно ненавидят политику Кремля. Но это фикция. В действительности же простой народ в массе своей, не ушибленный вопросами геополитики и уж тем более не перетащивший в новое время комплексы, навязанные русскоязычным советским обществом (а это очень характерно для представителей «фейсбучной» интеллигенции), с удовольствием смотрит российские новости по ТВ, ненавидит Запад и желает успехов Путину. И это вне зависимости от национальной принадлежности.
Из предыдущего ответа очевидно, что инициатива у традиционных СМИ не перехвачена. Другое дело, что эти СМИ, в первую очередь бумажные, примерно с 2011 года начали терять рынок. Что стало результатом политики зачистки информационного пространства, которую проводил ныне осужденный Баглан Майлыбаев, отвечавший в АП за идеологию.
Впрочем, на смену бумажным СМИ пришли электронные – информационные и аналитические сайты. Расширение доступности интернет-услуг привело к тому, что сегодня бумажные СМИ считаются архаикой.
Власть заигрывает с блогерами. Причем, несмотря на провал байтуковского проекта АБК (Альянс блогеров Казахстана), можно осторожно предположить, что некоторые представители элиты содержат целые блогерские группировки, способные создать удобный информационный повод. Например, о декабрьской забастовке шахтеров в Шахтинске первыми сообщили именно «фейсбучные» ЛОМы, так или иначе связанные с НПП «Атамекен». И дискредитировать шахтеров тоже пытались блогеры, которые, по моим данным, связаны с правительством.
История с недавним скандалом на Кок-Тобе была инициирована блогерами, связанными с командой Байбека. Против них выступили столичные блогеры, начиная с Дениса Кривошеева, — то есть, люди из другой команды.
Из вышесказанного становится понятно, что классическими, интересными блогерами станут и становятся журналисты, обладающие навыками работы с информацией, а также не забывающие о принципах плюрализма.
Замир КАРАЖАНОВ, политолог — В современных условиях формировать общественное мнение — задача непосильная. Слишком много появляется каналов информации, контролировать которые невозможно и бессмысленно. Даже в старые времена работал народный телефон — «узун кулак», а в советский период союзную прессу читали не только по диагонали, но и между строк. Сегодня развиваются не только формальные каналы информации, такие, как пресса, телевидение, но и неформальные. Блогеры тому конкретный пример. В результате общественное мнение сильно сегментируется. В этой ситуации можно влиять на ограниченное число людей, но никак не на массы.
Не думаю, что блогеры способны бросить реальный вызов традиционным СМИ. Они даже не конкуренты — слишком велика разница между ними. Объединяет их лишь то, что они существуют и работают в информационной среде. Хотя законодательство РК приравнивает интернет и интернет-пользователей к СМИ.
Почему нельзя отнести блогера к средству информации? Во-первых, он не является поставщиком новостей в традиционном смысле слова. Во-вторых, он не претендует на объективность и непредвзятость. Если СМИ стараются собрать как можно больше информации об интересующем их событии, то блогер не станет утруждать себя такими хлопотами. Если журналисты берут комментарии у разных экспертов (авторитетное, профессиональное мнение, а также плюрализм только приветствуются), то в блогосфере часто есть только один эксперт — это сам блогер.
В-третьих, традиционные СМИ ориентированы на то, чтобы охватить широкие массы, тогда как блогеру такая задача не по зубам. Да, он способен сформировать в сети группу единомышленников, он может быть интересным, может увлечь кого-то, но не думаю, что он в состоянии оказывать влияние на массовое сознание. А значит, блогерство вряд ли является реальным конкурентом традиционным СМИ.
Айгуль ЕСЕНГАЛИЕВА, социолог — На мой взгляд, речи о том, что блогеры перехватили инициативу, пока не идет. Традиционные СМИ в Казахстане все еще имеют значительную аудиторию, хотя количество людей, больше прислушивающихся к мнениям активистов социальных сетей, быстро растет. Объяснение тут простое: соцсети дают возможность беспрепятственно обмениваться информацией и столь же беспрепятственно доводить ее до аудитории. Это выглядит особенно выигрышно на фоне дефицита доверия к традиционным источникам информации в нашей стране. Общественное мнение постепенно перемещается в виртуальное пространство. Подписчики доверяют своим блогерам больше, чем депутатам или министрам.
Хотя виртуальное пространство дает хорошую возможность узнавать напрямую, что происходит в стране и чем «дышит» население, власть в большинстве случаев, к сожалению, не использует этот инструмент и видит в социальных сетях больше оппонента, противника, источник неприятностей, нежели партнера и советчика.
***
© ZONAkz, 2018г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.